действовали наверняка. Надо думать – они и сейчас стоят поблизости…
И снова смутное беспокойство овладело им, какая-то неуловимая мысль бродила и не давалась, будто верткий карась в садке. Так-так-так… Это связано с Кло. Вот: суть наших взаимоотношений заключалась не в изощренной любви, а в разговорах. Эмоциональных разговорах. О Романовых. Их уничтожении. Тепла и света во все добавляла угадываемая, а потом и подтвержденная причастность Кло к их деньгам. И это означает… Это означает, что уже тогда служба приступила к проверке. Окончательной проверке через подставленного агента. Слишком уж велика ставка, слишком велика… Какой же я идиот… Ведь эта мысль плавала на поверхности! Она сто раз приходила в голову, и я, кретин несчастный, отбрасывал ее! Как наивняк и придурок, я запрашивал совета у своих… Ничтожество. Ничтожество, и больше ничего. Но теперь, ребята, мы посмотрим, чьи в лесу шишки. Вы, детки, из легальной резидентуры. Посольские крысята в упаковке из газеты. Вам ли равняться с опытным, прожженным нелегалом? Мы проверим это…
Забрав из сейфа аппаратуру и специальные ключи, вышел через запасной ход; над решетчатой калиткой маячила шляпа – они… Вернулся и спустился по парадной лестнице. С предпоследней площадки увидел в глубине нижнего холла еще две шляпы. Разведчики «наружки» делали вид, что с головой погрузились в прессу. Что ж, путь отступления как бы отрезан, тратить время на отрыв от них – занятие для профессионала глупое и недостойное. Дурачье… Они даже не понимают, что, случись с ними сердечная колика, например, резидентура и пальцем не пошевелит. Провал никому не нужен. Итак…
Насвистывая, вприпрыжку спустился с лестницы, направился к дверям. По дороге поймал безразличный взгляд того, что стоял ближе. «Вы не скажете, который теперь час?» – осведомился безразличным голосом, идиот поднял руку с часами к глазам и мгновенно оказался на каменном полу – без сознания. Второй рванул на помощь, попытался достать ногой в ухо – легко прикоснулся ладонью к ступне, повернул слегка, незадачливый дурак врезался головой в стену и рухнул недвижим. «Учиться надо, ребятки…» За ноги затащил обоих в привратницкую, прикрыл двери. Раньше чем через час не очухаются. Тот, что у калитки с тыла, не рюхнется до тех пор, пока часа два-три не пройдет. Что будет дальше? Соберутся втроем и обсудят ситуацию. Кто-нибудь предложит идти сознаваться. Двое упрутся. В конце концов, может быть, фигурант удалился вниз из окна, по вертикальной стене – кто это проверит? Не видели – и все! Пожурят, накажут, отправят на родину. А если сознаться, что упустили? Тут такое подгадать может, не о копейках речь… Сел в автомобиль, включил стартер, вдруг понял, что мосты сожжены, берега вдалеке, назад пути нет. «Вы мне не оставили его… – подумал вяло. – Ваша ошибка: с 20 декабря вы никому не доверяете, и главным образом – себе самим. Это расплата, дорогие товарищи…»
Автомобиль оставил внаглую неподалеку от подъезда Кло. «Сил у вас, архаровцы, раз-два и обчелся! Не на Красной площади, куда вы можете стянуть хоть дивизию. Нет вас здесь и часа два точно не будет. А мне всего-то и надо – сорок минут по часам». Парадные двери открыл легко, сигнализации не опасался – Кло работала неподалеку и никогда на его памяти ею не пользовалась. Но где заветная кнопка – знал. Вот она, замаскирована под выключатель. Все на месте, все в порядке. Поднялся на этаж. Входная дверь обладала достаточно сложным замком, но ведь инструмент в Москве не лохи слесарили. Мгновенно нашел в сцепке подходящую отмычку, вставил, повернул – всего на один замок закрыла, вот ведь какая молодец… остальное было делом навыка, техники и, главное, умения выбрать место для прибора. Один приладил к ножке декоративного цветка в вазе, второй укрепил в спальне, за зеркальной рамой. Включил приемник: все работало на ять.
И, подчиняясь странному, неведомо откуда пришедшему импульсу, достал из кармана ключ, подарок Волкова, и сунул его на самое дно баночки с кремом. Замазал тщательно дыру, закрыл крышку. Если что, ключ в надежном месте. Чепуха, конечно, шнз, да ведь кто знает истину… А как красив туалетный прибор… Французская работа третьей четверти XVIII века, расцвет Севрской мануфактуры. В Павловске убеждены, что у них уникум, единственный экземпляр, а вот и нет! Здесь не хуже и, может быть, даже дубликат!.. А это что? Из высокой вазы торчали длинные трехгранные спицы с тяжелыми круглыми головками. Их было штук десять, вытащив одну, полковник с удивлением обнаружил, что женщина того времени вполне могла воспользоваться такой заколкой как боевым оружием. А может быть, так и было предусмотрено?
В автомобиле снова включил прослушку: фон слышен, теперь дело за людьми. Они появились через час примерно, точного времени не засекал – не для отчета, для себя ведь… Кло вышагивала первой, за ней, шагах в пяти, шкандылял мужичок лет сорока пяти, рослый, безликий, такие играют в кино секретарей обкомов, успел еще подумать: «Ровесник мой. У нее определенно склонность к зрелым мужчинам». Они скрылись в подъезде, не обратив на него ни малейшего внимания. Лишний раз убедился, что давно сказанные слова преподавателя и собственный опыт еще ни разу не были опровергнуты. Объект ничего не видит за спиной, даже специально подготовленный, тем более если подготовка хреновая или царит убежденность, что все в полном порядке. Здесь было и то, и другое. Ведь олухи, которые стерегли, на все запросы по рации сообщали, что все в порядке. И вот – звук, чистый, ясный, будто слова долетают из-за плохо прикрытых дверей. «С чего начнем?» – это ровесник. «С чего хотите…» – у Кло усталый голос и безразличные слова. Бедная девочка, ты сама напоролась когда-то. Не надо было минеты в подъездах делать, долю и свободу ищут не в постели или тем более на батарее под лестницей, которую мыли в последний раз еще при Тиле Уленшпигеле. «Тогда начнем с дела. Делу – время, потехе – час. Ха-ха-ха». – «Ха-ха-хи…» – поддержала вяло. «Ключ подошел?» – «Я не входила в хранилище, это фиксируется видеокамерой, но у меня есть «дело» на этот сейф и абрис ключа. Ничего общего, как я вам и сказала сразу». – «Сразу не сразу, проверка – всему делу венец. Ты сможешь выдать вклад, если в наших руках окажется подлинный ключ?» – «Тут нечего мочь. По закону вклад выдается предъявителю, это обусловлено договором с клиентом. Правда…» – «Что?» – «Требуется еще и слово, пароль». – «Мы знаем это слово». – «Он мне его ни разу не назвал». – «Он его не знает. Будь начеку. Если встретится с тобою, вытяни из него максимум». – «Он настороже, я
