и мысли принадлежат другому человеку, который семимильными шагами ведет нас к плачевному финалу и без того ничтожной жизни.
Горько усмехнувшись, Сара взглянула на море, в волнах которого скрылись две сирены.
– Этот корабль теперь твой, Уильям. У тебя будет все: судно, власть, деньги, авторитет. Никто не вспомнит про капитана этого корабля и его команду. Тебе лиш-ш-шь стоит принять мое предлож-жение и помочь. Пока дело не дош-ш-шло до кровопролития, я лиш-ш-шь хочу сказать, что во мне осталось больше человеческого. Я хочу реш-ш-шить все… – предводительница запнулась, явно стараясь подобрать слова, – …мирно. Да, я хочу реш-ш-шить все мирно.
Прерывисто выдохнув, я всмотрелся в лицо сирены. Внешне она напоминала человека: те же черты, речь, манеры, от нее веяло властью и решительностью, с которыми сталкивались те, кто не желал повиноваться Королеве. Опустив взгляд на шею, я заметил изуродованный участок кожи, который отдаленно напоминал лицо мужчины.
До боли знакомое лицо…
Сара заметила мой интерес и моментально скрыла уродство волосами. Гневно сверкнув глазами, она обнажила верхний ряд острых зубов, тем самым дав понять, что ее великодушие лишь маска, скрывающая нарастающий гнев.
Стоило мне только открыть рот, чтобы задать вопрос, как Королева сирен вскинула руку. Сжав челюсти, она устало взглянула на рассветное небо и, легко запрыгнув на борт, перекинула хвост в сторону морской глади.
– Эмилия еще молода и глупа, чтобы понять свою знач-ч-чимость для меня, а мне нужно ее добровольное согласие. – Сверкнув глазами, сирена облизнула губы. – Ты не сможеш-ш-ш-ь видеть ее четыре года. Она долж-жна проявить себя, войти в полную силу. Ни один корабль, ни один ч-человек не сможет потопить твое судно и убить тебя, Уильям. Пока ты помогаеш-ш-шь мне, никто не посмеет тронуть – ни на суш-ш-ше, ни на воде. Собери команду, узнай мир. Четыре года, Уильям, не пытайся найти ее раньш-ш-ше. Когда придет время, судьба сама приведет вас ко мне.
Затем я услышал короткий всплеск и, подбежав к борту корабля, увидел небольшую воронку, которая образовалась на морской глади, после того как Сара скрылась в пучине. От осознания сказанного Королевой сирен и нахлынувшего гнева я закричал, пнул ближайшую бутылку рома, ударил кулаком по бочке, еще, еще и еще… В неистовстве не заметил, как разбил костяшки, и сейчас не мог даже пошевелить пальцами.
Кровь стекала по ладоням, образуя алые дорожки. Волны вновь оживились и начали бить по корпусу корабля, проникая на палубу.
Я стоял посреди бушующей природы, чувствуя, как во мне поднимаются воспоминания. В душе всколыхнулся не страх, а скорее предчувствие нового витка предсказанных событий, которые должны были привести к желанной цели. Уверенный, что сирены помогут поставить корабль на правильный курс и причалить к берегу, я медленно шел по палубе, чтобы занять пост капитана у штурвала. Слева и справа бурлила морская пена, а в голове засела единственная мысль:
«Моя Эмилия, дождись меня… Четыре года – и я вернусь».
Глава 13
Раскрыв душу, ты рискуешь быть уничтоженным.
Эмилия
– …Спустя несколько часов мои мучения все-таки закончились. Слава богам, отошли мы не так далеко от порта, с которого начали путь, и я смог пришвартовать корабль. Придя в себя и обследовав судно, нашел в трюме сундуки с золотом, и, когда зашел вопрос о том, куда делась команда, пара монет смогли закрыть этот вопрос раз и навсегда. Вечером я набрал команду таких же сопляков, и мы, как слепые котята, пытались найти свой путь. Сара не обманула – никто и ничто не могло причинить мне боль и вред. Ядра и снаряды не долетали до корабля, который был защищен каким-то дьявольским куполом, мы выходили из любой схватки победителями, стоило нам столкнуться с противниками на морских просторах. Я клянусь, все это чистая правда. Прошу тебя, поверь мне, дай шанс, дай возможность доказать, что я не бросал тебя. Не знаю, чего хочет эта сирена, как ты можешь ей помочь, но я жизнь за тебя отдам, если это потребуется. Только не отталкивай, прошу.
Уильям сидел на краешке кровати, нервно заламывая руки. Эту привычку он унаследовал от приемной матери. Его глаза увлажнились от невыплаканных слез, дыхание сбилось.
Пытаясь скрыть улыбку, я прикусила нижнюю губу, размышляя совершенно об ином. Сара, ставшая сиреной, объединившая земную и морскую стихии. Интересно, куда Роджер скрылся, после того как пожертвовал девушкой в угоду Персефоне? Сердце бешено заколотилось. Я вспомнила разговор с Королевой сирен и тот знакомый запах, едва ощутимый в воздухе.
Запах хвои и табака с нотками крепкого алкоголя и корицы.
Запах Охотника.
Ужас накатывал волной, я резко вытянула правую руку вперед и указала пальцем на дверь каюты. Пусть он уйдет, до того как страх полностью мной овладеет.
Насколько Роджер стал близок с Королевой сирен? Это может разрушить весь план…
Не ожидавший такой реакции, дрожащим голосом Уильям произнес, глотая ком в горле:
– Эмилия, родная, пожалуйста, прошу…
Мужчина вскочил с кровати и упал на колени, обхватив мои ноги руками и крепко прижимая к груди. В этот момент он был похож на потерянного и испуганного ребенка, которого пытаются отобрать у матери, и он понимает, что больше им не суждено встретиться. Не в силах оттолкнуть друга детства, я судорожно вздохнула, пытаясь вытеснить тревожные мысли. Осторожно положив ладонь на черные кудри, медленно гладила макушку Уильяма, успокаивая, в то время как мужское тело содрогалось от безмолвного плача. В груди все сжалось, но я старалась сохранить остатки самообладания и хладнокровия.
– Уильям, пожалуйста… Мне нужно время. А пока выйди из каюты и оставь меня одну. Сейчас же. – Холодные нотки, прозвучавшие в голосе, моментально отрезвили Уильяма. Он посмотрел на меня покрасневшими глазами и, смахнув оставшиеся слезы ладонью, кивнул, но отстраняться не торопился.
Я почувствовала легкое касание на коже: ладони Уильяма поднимались вверх по моему бедру и поглаживали его. Капитан оставил россыпь поцелуев на моих ногах, затем встал и посмотрел на меня глазами, полными горечи и ненависти к самому себе. Он пересек каюту и тихо произнес:
– Надеюсь, когда-нибудь ты меня простишь.
Уильям неслышно вышел, а мое тело жгло от очередного разочарования и предательства.
Дождавшись, когда шаги в коридоре стихнут и никто уже не сможет меня потревожить, я резко сорвала с шеи кулон и прикрыла глаза. Жабры, болезненно проступающие на шее, заставили вцепиться острыми когтями в ладони, оставляя на них кровавые следы. Я больше не могла сдерживать ненависть и гнев, разъедающие душу. Распахнув глаза, подошла к зеркалу
