ты не помнишь Соглядатаев? — почти укоризненно ответил Мелис. — Похоже, с их помощью Мастер делает много грязных дел. Управляет плащекрылами, к примеру.
— Ты, Мелис, точно убил их как следует? — Нелли забавно наморщила нос, и все четверо рассмеялись.
Дисси всё это время внимательно рассматривала бумажку с адресом.
— А почерк-то здесь не Ирис.
— И что это значит? — Эстебан встревожился.
— Думаю, ничего страшного. Флайлиз никому не отдал бы верёвку, кроме Ирис. Да и никто не догадался бы о смысле узелков, — успокоила его Дисс. — Наверное, это Долорес писала. Для нас это и к лучшему.
— Что?! Долорес?!! — Нелли вскинулась, готовая вцепиться в клочок бумаги, будто он был её личным врагом.
— Да что ты, Нелл, успокойся, — Дисси предусмотрительно спрятала записку.
— Да, правда, Нелл, хватит уж об этом, — пробормотал сконфуженный Мелис, и тут же пожалел о своих словах, потому что Нелли накинулась на него, словно коршун.
— А ты и рад! Доволен, что встретишься со своей подружкой, да? Будешь сидеть и смотреть на неё телячьими глазами?
Дисси и Мелис пытались успокоить свою подругу, а Эстебан непонимающе глядел на всех поочередно:
— Я не понял, отчего ты, Нелли, так разозлилась на весь белый свет. Если Ирис сумела перетянуть на нашу сторону Долорес Айвори, то нам крупно повезло…
— Ага, перетянуть, как же! Долорес давно положила на этого тапка глаз, даже Приворотным зельем его поила! А он и рад! Вкусно было, наверное! — Нелли разошлась не на шутку. — Не пойду я туда, где эта корова! Лучше назад в тюрьму!
— Подожди, — Эстебан почти ничего не понял из её тирады. — Какого тапка, какая корова, при чём тут какое-то зелье и зачем тебе обратно в тюрьму…
Дисси фыркнула и тихонько рассказала Эстебану историю о том, как Долорес по приказу отца, штатгальтера города Каса-дель-Соль, приворожила Мелиса. Таким образом Файр Айвори пытался задержать его у себя в усадьбе, чтобы разделить Посвящённых, помешать им. Однако у него ничего не вышло, так как Торментир приготовил Отворотное зелье, и помрачение рассудка у Мелиса прошло. Однако Нелли до сих пор очень не любит эту девицу. Эстебан понимающе закивал головой.
— Нелли, это же было так давно, — извиняющимся тоном говорил Мелис. — Ну, ты же должна понять…
— Ничего я тебе не должна, — буркнула Нелли в ответ, но её голос был уже гораздо спокойнее. — Я должна только идти в город.
Мелис вздохнул с облегчением.
Дисси была права, говоря, что для них хорошо, что записка написана рукой Долорес. Стража у ворот города пропустила их беспрепятственно. Дочь мэра была вне подозрений. И даже расспросы, как найти дом по указанному адресу, не вызвали лишних эмоций.
Любому дружиннику можно было сказать: «Мы — друзья мисс Долорес. Вот её записка, она пригласила нас». И дружинники принимались подробно объяснять, как почтенным гостям удобнее будет пройти.
Глава 69. Прощение и планы Штейнмейстера
Мастер в очередном приступе ярости расхаживал по своим покоям. Да, пожалуй, время пришло. Очень, очень плохо, что эти сопляки бежали. Надо же! Его сын! Он так надеялся, что мальчишка одумается, что он сделает правильный выбор… Он, Верховный Мастер, мог бы предложить Мелису такое, что ему не снилось в самых радужных снах! Он готов был всю Сариссу бросить к его ногам. Сам он, Мастер, пошёл бы дальше. Конечно, создать династию на Сариссе было бы неплохо. Но мальчик разочаровал его, да, именно разочаровал. Теперь нельзя будет оставлять его в живых. Мелиса, разумеется, рано или поздно найдут. Его и эту его подружку. Их надо уничтожить. Этим он не просто избавится от опасного врага, их смерть заодно деморализует остальных борцов против Братства.
Да, определённо настало время двигаться дальше, а не сидеть в этом болоте под названием Сарисса. Его, Великого Штейнмейстера, ждут иные миры и измерения! Чаша готова, осталось только напитать её тем, чего она ждёт. И тогда явится тот, кто поможет ему в осуществлении грандиозных планов. И планы станут свершениями!
Если бы только не Мелис…
Но покинуть Сариссу без достойного преемника нельзя. Не следует оставлять спину незащищённой. Что ж, он, Мастер, ещё молод, у него, возможно, будут другие дети, которых он уже воспитает как положено. А пока на Сариссе можно оставить Торментира. Конечно, особенно доверять ему нечего, но, пожалуй, он — самая подходящая кандидатура… Торментиру всё равно некуда деваться. Его все ненавидят за предательство, дороги назад к Посвящённым ему нет. А порядок на Сариссе он вполне сможет поддерживать, он очень сильный волшебник, да и неглупый человек.
Итак, решено. Теперь надо проведать, как там его будущий преемник. Уж не умер ли? Не перестарался ли он, Великий Мастер? Что ж, Торментир был наказан за дело, а теперь надо приободрить и обласкать его, показать, что он снова в милости у Штейнмейстера…
Мастер погладил Чашу Приношений, которая стояла на столе, возвышаясь над всеми остальными предметами, выбрал обсидиановый стержень, осмотрел его и спрятал во внутренний карман камзола.
Упругим размашистым шагом Мастер шёл по мрачным коридорам в свете факелов. Лёгкая улыбка на его губах не предвещала ничего хорошего, и слуги, едва завидев своего хозяина, спешили прочь, чтобы не попасться ему на глаза. А он никого не замечал и шагал вперёд, к комнате своего личного советника.
— Солус! — позвал Штейнмейстер, войдя внутрь. — Солус, ты здесь?
По звуку тяжёлого, с хрипом, дыхания можно было понять, что советник на месте.
— Что, плохо себя чувствуешь? — Штейнмейстер старался, чтобы в его голосе прозвучали озабоченность и тревога, но сторонний человек этого бы не уловил. Слишком сильна была нота злорадства. — Я, пожалуй, немного переборщил, но, должен признать, ты держался молодцом. Немногие выдерживают такое испытание. Засвети здесь что-нибудь, я осмотрю твои раны…
Торментир прохрипел нужное заклинание. Говорить в полный голос было пока выше его сил.
— Отлично, — бодро сказал Мастер. — Подойти ко мне можешь? Вижу, что нет.
Торментир полулежал в продавленном кресле, держа в руке светящуюся волшебную палочку. Глаза его запали, лицо было совершенно бледным и измученным.
— Да-а, — протянул Мастер. — Что ж, я постараюсь исправить свою оплошность. Расстегни мантию.
Торментир повиновался, хотя в тёмных глазах его мелькнула тень страха. Штейнмейстер вынул обсидиановую палочку и начал читать песнопения на забытом гортанном языке. Тёмная масса, заполняющая ужасные раны на груди, стала словно прирастать к телу, становиться с ним единым целым. Торментир скрипнул зубами. Видимо, процедура «излечения» безболезненной не являлась.
Наконец гортанное песнопение закончилось. Мастер отнял от тела своего советника обсидиановый стержень.
— Что ж, Солус, большего я сделать для
