Чуть было не сбившись, девушка склонилась над лютней, сосредоточив все свое внимание на песне. Но это оказалось нелегко, после того, как она увидела в глазах Джеймса свет. НЕЛЬЗЯ ПОЗВОЛЯТЬ, ЧТОБЫ ОН СНОВА ЗАХОТЕЛ ЕЕ! Это приведет к непоправимому.
Элизабет и Стивен попросили Алину исполнить еще пару баллад, но девушка, сославшись на усталость, ушла. Когда она поднималась по лестнице, ее догнал Джеймс и легонько коснулся плеча.
— Я пойду с вами.
Подняв глаза на мужа, Алина внезапно испугалась, что он намекает на свои супружеские права. Джеймс заметил, как исказилось страхом лицо жены, и поспешил покачать головой.
— Не бойтесь, я только провожу вас до дверей.
— Хорошо.
Джеймс протянул руку. Алина приняла ее, и супруги стали подниматься вверх по лестнице. Девушка надеялась, что муж не почувствует, как сильно дрожит ее рука. Какое-то время они поднимались молча.
Потом Джеймс осторожно начал:
— Я хотел поговорить с вами, сказать… Я не приходил навестить вас, потому что мне было стыдно.
Алина, едва не споткнувшись, изумленно взглянула на него:
— Кому? Вам?!
Повернувшись к жене, Джеймс едва заметно улыбнулся.
— Я знаю, какого вы обо мне мнения. Вы думаете, у меня не может быть никакого стыда, что у меня для этого слишком черствая душа. Разве я не прав?
Алина отвела взгляд.
— Нет… Я…
— Не стоит лгать. Это написано на вашем лице. Вы видите во мне злодея. И это вовсе не удивительно, ведь вы выросли в семье Танфордов. Едва ли вы слышали обо мне что-то хорошее, — Джеймс помолчал. К тому времени они уже поднялись на верхний этаж и свернули в коридор. — Но я не настолько дьявол, чтобы заставлять женщину ехать верхом до тех пор, пока она не заболеет. Когда я понял, что натворил, меня стала мучить совесть, и я не мог заставить себя предстать перед вашим взором. Вы имеете все основания ненавидеть меня.
— И вы боялись увидеть меня в гневе? — скептически поинтересовалась Алина.
— Нет. Я боялся взглянуть на вас и увидеть бледной и слабой, ведь вы заболели по моей вине. Я боялся, что загляну в ваши глаза и увижу в них ненависть. Меня учили никогда не обижать женщин, и уж тем более, своих. Мы женаты всего несколько дней, а я успел нарушить свое обещание всегда и везде защищать вас. Если бы я раньше догадался о том, что вы больны, то никогда… о, проклятие! Я должен быть с вами откровенным. В меня словно вселился дьявол. Со мной это редко бывает, — Джеймс криво усмехнулся. — И значительная вина в этом — ваша, миледи.
— Вы хотите сказать, что именно я превращаю вас в зверя?
К удивлению Алины, Джеймса рассмешило ее замечание.
— Да, миледи, вы… И единственным оправданием с моей стороны может служить только то, что ваша красота сводит меня с ума.
Теперь настал черед усмехнуться Алине.
— Нет, сэр, мне кажется, дело вовсе не в моей красоте.
— Да, не совсем, — признался Джеймс. — Вносит свою лепту и ваш язычок, острый, как лезвие ножа.
— Это я уже слышала. И все же, вы, похоже, не слишком то боитесь этого.
Джеймс посмотрел на жену и улыбнулся.
— Я не боюсь вас. Вы превращаете меня в разъяренного зверя, но одновременно вы так прекрасны, что пробуждаете во мне безумное желание.
От этих слов девушку вдруг бросило в жар, словно он прикоснулся к ней. В этот момент они подошли к двери в комнату Алины и остановились. Протянув руку, Джеймс легко коснулся щеки жены. Алине показалось, будто ее обожгло огнем.
— Сэр Джеймс, прошу вас, — прошептала она, отворачиваясь.
Джеймс осторожно, но настойчиво повернул ее к себе. Алина замерла на месте, испуганно глядя на мужа, а он нежными прикосновениями ласкал ее лицо, не отводя глаз. Хотя Джеймс не держал жену, та стояла не в силах пошевелиться, даже когда он нагнулся и поцеловал ее.
Глава 10
Алина хорошо помнила, как Джеймс, разгорячившись, поцеловал ее по дороге в Норкасл. То был поцелуй неистового, исполненного желанием собственника. Теперь его губы необычайно нежно ласкали Алину осторожными прикосновениями. Но в том, как поцелуй этого мужчины действовал на девушку, мало что изменилось. Она все так же чувствовала, что ее ноги вот-вот могут подогнуться, и потому невольно прильнула к мужу, подняв руки к его груди. Пальцы Алины судорожно вцепились в тунику Джеймса, и от этого он еще крепче обнял и прижал к себе жену. Поцелуй Джеймса становился все более настойчивым, жаркий язык раздвинул ее губы и скользнул в бархатистое тепло рта. Алина вся дрожала от столь интимного вторжения и вопреки своему желанию стала отвечать Джеймсу.
Она чувствовала дрожь, сотрясавшую сильное тело мужчины, и поняла, что успела совершить ошибку. Губы Джеймса становились все более страстными, а рука нетерпеливым жестом сорвала с Алины шляпку, растрепала шелковистую волну волос и опустилась к бедрам. Он все крепче обнимал жену, и даже сквозь толщу тяжелой зимней одежды она чувствовала, как рвется ей навстречу его плоть. Джеймс оторвался от ее рта только на миг, чтобы снова жадно припасть к нему. Он прижимал Алину к двери в комнату своим сильным, мускулистым телом. Голова кружилась и, опасаясь в любую минуту упасть, Алина обвила руками шею Джеймса, доверчиво прильнув к нему. Девушка не могла в эту минуту рассуждать, ей и дышалось-то с трудом, она вся буквально растворялась в Джеймсе, поглощалась им, но это нисколько не пугало, а, напротив, радовало и приятно возбуждало.
Рука мужчины, страстно и исступленно ласкающая бедра, скользнула выше, к талии, и еще выше, пока, наконец, не добралась до мягкой упругости груди. Длинные пальцы Джеймса осторожно сжали грудь Алины, и та тихонько вскрикнула, чувствуя, как напрягается под прикосновениями ее сосок. Дыхание Джеймса становилось частым и прерывистым, он негромко прошептал ее имя.
Но ведь это вовсе не ее имя. Это имя той, другой, за которую он принимал Алину, и именно звук чужого имени вывел девушку из состояния опьянения, в которое ее повергли ласки Джеймса. Только сейчас она поняла, что, происходит, и насколько это опасно. Быстро повернув голову и сторону, Алина попыталась вырваться. Джеймс, не упуская представившейся возможности, принялся покрывать жадными поцелуями нежную, молочно-белую шею жены, вызывая в ее теле еще более сильную дрожь.
— Нет! — слабо вскрикнула Алина и, упершись ладонями в грудь Джеймса, попыталась вырваться. — Нет! Не надо!
Однако, Джеймс был крепким и сильным и, охваченная паникой, девушка поняла, что не сможет вырваться из его объятий.
— Джеймс, прошу вас! — придя в отчаяние от своей беспомощности, она все же продолжала отталкивать его.
Но вдруг совершенно неожиданно для Алины, Джеймс отпустил ее. Бессильно прислонившись к двери, девушка ухватилась за ручку, а Джеймс недоуменно смотрел на нее, сгорая от нетерпения.
