затащить пьяного мужика средних лет и два промокших чемодана в изящную, но крошечную машину Эго, понадобилось столько времени, что, когда мы наконец тронулись, пробка практически рассосалась.
— Спасибо, — сказала я, задаваясь вопросом, может ли это слово в полной мере выразить мою признательность. Кажется, Рождество опять вступило в свои права, и все это было благодаря Эго. — Я действительно…
— Так ты, должно быть, и есть тот самый придурок, — вдруг раздался с заднего сиденья голос Грэма.
Эго поднял брови:
— Чего?
Я повернула голову назад и посмотрела на Грэма. Он пихал Зигги, освобождая себе еще немного места. Пес этого даже не замечал.
— Женщины всегда выбирают придурков. Ты, — он ткнул в меня пальцем, — не прибегай ко мне в слезах, когда он тебя бросит.
— Зигги, — спокойно сказал Эго. — Лежать.
Гигантская собака с шумным вздохом распласталась по своей полочке, задавив Грэма. Тот застонал и стал хватать ртом воздух.
Я не могла заставить себя взглянуть на Эго.
— Он пьяный, — объяснила я.
— Я заметил.
— И еще кое-что! — раздалось сзади. Потом наступило молчание.
Я оглянулась и увидела, что Грэм крепко спит, положив голову на холку Зигги.
— Я уже говорила спасибо, да?
— Поблагодаришь меня своим отчетом, — ответил Эзра.
Я закатила глаза. Эго есть Эго.
Как только руки согрелись, я настрочила сообщение маме, а затем в чат ДжЭМС, чтобы уведомить друзей, что я задерживаюсь, но все в порядке.
Мария: Эви, мне так жаль. Поверить не могу. Я только что говорила с его мамой. Она сказала, что его уволили. Вроде бы за пьянство на рабочем месте и высказывания в «Твиттере».
Джереми: Сара, молчи.
Сара: Эви прошла через ад. Едва ли стоит напоминать, что Пол явно был лучше, не так ли?
Джереми: Правильно. Больше никаких девичников. Я думаю, мы все согласимся, что это справедливо. Мария: Как будешь добираться домой?
Эви: Ты не поверишь.
— Не пойми меня неправильно, — сказала я Эзре. — Но зачем тебе понадобилось меня спасать?
— Разве мы не заключили сделку?
— Насколько я помню, там не было пункта об оказании помощи на дороге.
— Рыжая, тебе нужна была помощь. Я оказался радом. — Пауза. — Вообще-то я не такой уж придурок.
— Грэм с этим не согласен.
Эзра рассмеялся. Я занялась тем, что распустила косу, чтобы подсушить свои кудряшки, удивляясь про себя новым ипостасям сценариста. Эго — владелец собаки. Эго — спасатель.
— Что? — спросила я, когда он покосился на меня.
— Ничего. — На сей раз он задержал на мне взгляд чуть дольше. — Тебе идут распущенные волосы.
— Спасибо, — проговорила я, опешив. Что происходит? Это ничего не значит. Для Эго флиртовать — все равно что дышать. Если это вообще флирт.
Рядип замолчало, потому что на телефон Эго, подключенный по блютусу, позвонили. Дисплей на приборной панели сообщил: «Звонит Малышка». Эго стиснул зубы, его идеальный подбородок напрягся. Он отклонил звонок.
Удивившись, я погладила Зигги.
— Он принадлежит Монике? — Когда я приходила к Эго, собаки там не было.
Эго фыркнул:
— Моника его терпеть не может. После Лос-Анджелеса Зигги был на карантине, и она не очень-то рада, что его наконец выпустили. Я отвезу его в питомник: и у него, по крайней мере, Рождество будет веселее, чем у меня. — Эго потянулся назад и потрепал Зигги за ухо.
Дисплей снова возвестил о звонке Малышки. И снова звонок был отклонен.
— Все в порядке? — спросила я.
— Лучше не бывает, — коротко ответил Эго.
Я промолчала.
— Ты невыносима, тебе это известно? Ладно. Дети Моники проведут Рождество с нами. Она вывалила на меня эту новость сегодня утром.
— А… сколько им лет? — не удержавшись, поинтересовалась я.
Эзра, выгнув бровь, посмотрел на меня:
— Они достаточно взрослые, чтобы считать, что их мамаша могла бы подыскать себе кого-нибудь получше таланта-однодневки.
— Скоро ты их поразишь, — заметила я. — Продюсерам понравился твой сюжет. Они лишь ждут, когда ты представишь им готовый сценарий.
На его красивом лице промелькнуло нечто до ужаса напоминавшее сомнение, и мне стало не по себе.
— Давай обсудим январскую встречу.
— Сегодня утром я получил твой отчет, — сказал Эго, меняя тему. — Я сразу понял, что ты теряешь время с этим Унылым Палашей.
После всего случившегося я уже и думать забыла про отчет.
— Его зовут Бен, и этот отчет ты можешь просто проигнорировать, — пробормотала я, покраснев от стыда. Флешка с плейлистом лежала у меня в кармане.
— Не волнуйся, — ответил Эго. — Я довольно забывчив. Итак, когда ты представишь мне отчет о совместной поездке?
— Как только ты отправишь несколько страниц Монти, — сказала я более раздраженным тоном, чем хотела.
Наступила тишина. Эзра не сводил глаз с дороги.
— Я послал Монтсу сюжет, — проговорил он наконец. — По правде сказать, Рыжая… Без тебя я бы его не придумал. — Он покачал головой. — Это все твои дурацкие романтические знакомства. Они помогли больше, чем ты можешь вообразить.
Он говорил нечто подобное и раньше. И все же, если это правда, то где написанный текст?
— Но, — Эго посмотрел на меня, — у меня такое чувство…
— Что?
— Что ты сдерживаешь себя, когда пишешь. — Он пожал плечами. — Не стоит. У тебя отлично получается, Рыжая. Если надеешься заставить меня завершить сценарий, ты должна выкладываться на все сто.
Я смотрела на точеный профиль Эзры Честера и поражалась его словам. Я говорила себе, что я единственная серьезно отношусь к нашей сделке, а Эго — Эго! — оказывается, видел меня насквозь.
Потому что он был прав. Несмотря на то, что я чувствовала, что с каждым отчетом раскрепощаюсь все больше, в моей голове до сих пор звучал голос, долдонивший, что я не умею писать. Я заключила эту сделку с Эго, чтобы заставить его завершить сценарий. Если он говорит правду и отчеты действительно его вдохновляют, чего я так боюсь? Обнаружить, что Эго насмехался надо мной, когда пел дифирамбы моему писательскому мастерству? Или что мне действительно может снова понравиться писать?
— Хорошо, — ответила я, и в его улыбке почему-то засквозило облегчение. Я придала своему голосу стальные нотки. — Но сначала ты обязан отослать несколько написанных страниц.
— По рукам.
Зигги просунул голову между нашими сиденьями и заскулил, требуя внимания.
— Извини, приятель, — сказал Эго, похлопывая его. — Мы наверстаем упущенное после Рождества.
Я зарылась пальцами в собачью шерсть, с грустью размышляя о том, что сразу же после карантина на каникулах пес снова окажется один.
— Знаешь, я могла бы присмотреть за Зигги недельку, — медленно произнесла я. — Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за спасение. Рождественская политика моей мамы — чем больше компания, тем веселее.
Хотя
