Аре. Быть, как нормальные люди. Корби лихорадочно искал нужные слова.
– Что? – после паузы спросил он.
– Теперь моя мама называет меня антихристом, – сказал черный брат. – Зачем мы все это вчера сделали?
– Не знаю, – ответил Корби.
– Давай расскажем правду, – предложил Ара. – Еще не поздно.
– Ты кричишь на весь коридор, – пробормотал Корби.
Ара встал и подошел к нему.
– Надо рассказать, – тихо сказал он. – Ведь все ужасно. Погиб человек. А своим враньем мы можем помешать поимке настоящих убийц.
Его глаза, влажные, темные, искали ответный взгляд Корби.
– Мы же рассказали про них, – заторможено возразил Корби, – описали, как они выглядят. И на пленке они остались. Мы говорим почти правду.
– Ты не понимаешь, – сказал Ара. – Я думал об этом всю ночь. Те люди на свободе. Они могут убить кого-нибудь еще. В том числе нас. А если их поймают, то они все равно расскажут, как на самом деле было.
Корби не нашелся, что ответить. В этот момент в конце коридора появились двое – мужчина и женщина. При виде их Ара как-то сжался, а Корби почувствовал, что у него пересыхает во рту.
Это были родители Андрея.
Глава 12
Срыв
Отец погибшего мальчика был в черных брюках и белой рубашке, а сложенный пиджак держал в руках и машинально теребил его. Его бледное лицо было изуродовано старым широким шрамом. Рубцы и спайки проходили через лоб и левую щеку, искажали уголок рта, форму брови и глаза. Корби никогда еще не встречался с этим человеком, о его увечье слышал лишь мельком из чужих рассказов, и сейчас оно его шокировало.
На женщине был строгий офисный костюм: голубая блузка и юбка темно-песочного цвета. Она носила короткую стрижку. Ее шею прикрывал платок из черной кисеи. Ее медленный, полумертвый взгляд остановился на двух подростках, и она пошла быстрее, как будто вся подалась вперед.
– Рита, – сказал мужчина, и она снова замедлила шаг.
Он обогнал ее и первым подошел к Корби и Аре.
– Я, кажется, вас знаю, – уже обращаясь к молодым людям, продолжал он. – Вы одноклассники моего сына.
Когда он говорил, покалеченная сторона его лица вздрагивала. Это производило отталкивающее впечатление.
– Да, – Ара ответил так тихо, что осиротевший отец его не услышал.
– Вы учились с Андреем? – переспросил он.
– Да, – сказал Корби. Ему трудно было отвезти глаза от увечья.
– И были рядом, когда это случилось, – мужчина замолчал.
Ара издал какой-то звук.
– Рита сказала, что он шел на встречу с вами, – снова заговорил отец Андрея. – Мне бы очень хотелось услышать, что там произошло.
Последние несколько слов он произнес раздельно и отчетливо.
Корби и Ара молчали. Корби встретил взгляд женщины, и ему вдруг стало нехорошо. Он как будто впервые понял, что случилось.
– Я не виноват, – вырвалось у него.
– Когда человек в семнадцать лет падает с крыши, кто-то всегда виноват, – сказал отец Андрея.
У Ары потекли слезы.
– Как мне это понимать? – спросил мужчина. – Как то, что я говорю с убийцами своего сына?
Корби вспомнил все обвинения, которые ему вчера высказал Ник, и теперь они, сконцентрированные в словах отца Андрея, вдруг превратились в приговор, в неизгладимое клеймо. «Они все считают, что это я, – подумал Корби, – и они меня ненавидят».
– Нет, – всхлипнул Ара, – мне просто жаль, мне очень жаль.
Во внезапном порыве он встал навстречу отцу погибшего мальчика и крепко его обнял. Мужчина секунду стоял с безвольно опущенными вниз руками, потом шевельнулся и медленно отстранил подростка от себя.
– Вы не ответили на мой вопрос, – тихо, чеканя каждое слово, произнес он. – Как все произошло?
– Мы просто смотрели, мы просто видели, – глотая слезы, попытался объяснить Ара, – как они гнались за ним, как они убивали его, и мы ничего не могли сделать.
Маргарита Токомина потянула свой шейный платок, будто он ее душил, а потом закрыла им нижнюю половину своего лица и отвернулась. Лицо мужчины хранило каменное спокойствие.
– Мы не могли ничего сделать! – вскричал Ара. – Правда! Мы были внизу, а они были на крыше!
– Правда? – переспросил отец Андрея.
– Корби, не молчи, – потребовал черный брат. – Скажи, как все было!
В этот момент на второй этаж полицейского участка вошли Ник и его отец. При виде сцены они оба на мгновение замедлили шаг. Потом Ник сорвался с места и почти подбежал к своим друзьям, но в двух метрах остановился, как вкопанный.
Неожиданно молчание нарушила Маргарита.
– Он иногда рассказывал про Корби, – сообщила она. – Про то, как разговаривает с Корби. Про то, как ходит куда-то с Корби. Про то, что у вас одна судьба.
Лицо Корби дернулось. Он пытался что-то сказать, но только шевелил губами. Вдруг разрушилась его иллюзорная изоляция, его одинокий выдуманный мир.
– Я раньше даже думала, – глухо проговорила женщина, – что он тебя придумал. А теперь оказывается, что ты действительно его одноклассник. И я даже не знаю, что хуже: придуманные друзья – или такие вот не-друзья, которые стоят и смотрят, как умирает их знакомый.
– Да, это так, – вдруг сказал Ник. – Я хочу, чтобы вы знали правду. Хотя бы какую-то ее часть.
Мужчина повернулся к нему.
– Что? – каким-то странным голосом спросил он.
– В нашем классе ваш сын хотел дружить только с одним человеком, – Ник говорил, задыхаясь. – С ним.
Он показал пальцем на Корби.
– Ник, зачем ты…? – испуганно начал Ара, но Ник не дал ему закончить.
– Но Корби не хотел дружить с Андреем, – продолжал он. – Поэтому Андрей не стал нашим другом, хотя мог бы им стать. Он мог бы быть счастлив, но Корби все время отделывался от него.
Отец Ника подошел к Корби и протянул тому большой пластиковый пакет.
– Твои вещи, – объявил он. – В целости и сохранности.
Корби стиснул ручки пакета. Все смотрели на него, а он по-прежнему сидел на лавочке у засаленной стены коридора.
– Не надо меня ненавидеть, – дрожащим голосом попросил он.
Внезапно двери двести пятнадцатой открылись, и на пороге возник Крин. На его лице отразилась досада. Человек из отдела внутренних расследований спутал все его планы. Люди, разговоры с которыми он так тщательно разводил во времени, теперь стояли вместе. Одни плакали, лица других были искажены ненавистью и отчаянием.
– Господа, – громко обратился он ко всем, – я следователь по делу о гибели Андрея Токомина. Я официальное лицо, которому можно задать все вопросы. Зовут меня Анатолий Геннадьевич Крин.
Родители Андрея, а потом и все остальные, повернулись к нему. Корби казалось, что его сейчас избивали камнями и вот, наконец, перестали. Он
