видел, впрочем, не важно. Все дело в том, что в небольших деревнях вполне хватит и медных монет для расчета, в крупных может понадобиться уже серебро, но вряд ли золото. Нет, бывает в деревнях и золото, но это уже слишком крупная и порой не разменная монета. Да и что может стоить целый золотой в деревне? Зато в городе уже появляются товары, за которые нужно платить полноценным золотом. Ведь в деревнях не часто продают оружие или боевых коней, а хорошее оружие или скакун стоит много. Но золото весит много, к тому же его можно и подделать, хоть и сложно. Тогда придумали рассчитываться чем — то, что подделать нельзя. Такими оказались шкурки животных и зверей. Шкурки бывают трех цветов, красная, сама дешевая, коричневая и зеленая. Подходят для этих целей шкуры всего трех зверей, дракона, ящера и корста. Охотники, правда, говорят, что есть и другие звери с похожими окрасами и такие шкуры ценятся намного дороже, но я пока что их не видел. В общем, главное, что бы шкурка была любого из трех цветов. Остальные шкуры ценятся тоже, но не употребляются для расчетов. Например, та пантера, которую ты завалил, очень цениться из — за своей шкуры, но добыть её еще труднее, чем убить зеленого дракона. Шкура реосана, так зовут зверя, ценится за свое качество, одежда из такой шкуры очень теплая и прочная. Тебе, как убившему, полагается половина, так что ты получишь причитающееся.
Что касается балтника, то ведь не только шкурки могут играть роль денег, еще дороже ценятся костяные деньги. Любого костяного зверя убить очень сложно, обычно этим занимаются добытчики, а порой и охотники, и многие платят за такую встречу жизнями.
Костяные деньги, впрочем как и шкурки, не встретишь в деревни, ведь за них, пожалуй, можно купить и всю деревню, сумели бы только разделить. Но мало добыть зверя, нужно еще как можно экономичнее разделить шкуру или выпилить костяные пластинки. Этим занимаются раздельщики и зарабатывают они едва не больше добытчиков, при том, что опасности в их работе практически никакой.
За убитого тобой блатника тебе полагается сорок процентов всей кости, так же сорок полагается караванщику, как твоему работодателю и остальное пойдет тем, кто его разделывал, а повозиться нам пришлось. Каждому получается солидный заработок. Больше всех, конечно, рад караванщик, не считая тебя, жаль только, что придется потерять пятнадцать процентов, которые полагаются раздельщику.
"Ага, плюс налоги туда, минус налоги сюда, да еще что — нибудь", — усмехнулся я про себя.
— И сколько же стоит одна пластина? — поинтересовался я.
— Тысячу зеленых шкурок, — улыбнувшись ответил Глен, — блатник цениться высоко, а вообще бывают разные, от пятидесяти зеленых, до пяти тысяч. А еще бывают такие кости, что могут заинтересовать мага, и вот тогда ты можешь выменять у него все что угодно, даже самые дорогие модификаторы. И такие косточки лучше менять у мага, а то они не любят, когда про них забывают и кости попадают к другим, ой как не любят.
А в Граде охотников, говорят, есть такие вещи, которые стоят как весь этот блатник переведенный в пластины. Да конечно есть, как не быть. Магическое оружие знаешь сколько стоит? А заклинания? Да, в Граде Охотников всё самое лучшее, и фермеры там самые лучшие, и кузнецы. Мой кузен однажды был там, так рассказов хватило на целую неделю. И скакуны там… да что скакуны, настоящие боевые капраты имеются, только на такого тебе и десятка блатников не хватит расплатиться. Зато если ты путешествуешь на капрате, то никто тебе не помеха.
"Ага, как же, — хмыкнул я про себя, — обычная мечта идиота. Уж если есть такие сильные твари, то есть и сильные противники, а как иначе".
— Ясно, — кивнул я, — но телегу — то вы откуда взяли?
— Так, пока одни блатника разделывали, другие телегу подготовили. А запасные колеса — то у любого караванщика быть обязаны.
— Ясно, — действительно, как всё элементарно и просто, — жаль только коня моего…
— Жаль, — отозвался Глен когда я замолчал, — хороший жеребец был, настоящий шасимский, боевой, скакун каких мало. Поди три десятка зеленых выложил, да магу, наверное, столько же. Хорошо тебе его опутали, послушный был, и в бой рвался.
Я чуть не рявкнул, что коня мне никто не очаровывал, что я сам его приручил. Но вовремя спохватился, пускай все так и думают.
— Но ты не волнуйся, караванщик тебе одного из своих коней разрешил дать, до Касима.
— Хоть на этом спасибо.
Коня караванщика было не сравнить с моим погибшим скакуном, но хотя бы я был в седле. Сова со мной не разговаривала, бросила только хмурый взгляд и отвернулась. Я видел, что её занимаю какие — то мысли, и не стал ничего говорить, хотя от элементарного "Спасибо" я бы не отказался.
Все охранники и возницы мне приветливо улыбались, еще бы, я принес им совсем не плохой доход, примерно тысячи по две зеленых шкурок каждому. Впрочем, мне было не жалко, уж мой — то куш составлял гораздо больше.
Как оказалось, в телеге я провалялся целые сутки и до Касима нам оставалось не так уж и много, всего день. Пол дня я ехал в приподнятом настроении, а вот после обеда меня опять стала донимать тревога.
Мы подъезжали к очередному лесу, и я уже догадался где нас поджидает засада. А вот то, какая нас засада ожидает, я увидел, да так и замер.
В тридцати метрах от края леса дорогу перебегала жирная красная лента, сияющая столь ярко и злобно, что минуту я не мог выговорить ни слова. А потом я сделал два дела сразу. Дав команду песику придумать что угодно, чтобы сломать телегу, я заорал. Из медальона вырвалась белая змейка, которая ударила по оси колеса и оно отлетело, телега завалилась набок. Мой крик остановил караван, прямо перед входом в лес.
На крик примчались Глен вместе с караванщиком. Последний начал тут же причитать, досадуя на то, что не поставил более крепкой оси когда была возможность. Я поспешил вмешаться.
— Глен, — я подъехал к караванщику и начальнику охраны вплотную и старался говорить очень тихо. Заклинания лучше было не использовать, потому как я знал, за нами следят, — я специально остановил караван, потому что в лесу нас ожидает ловушка, магическая и очень серьезная.
— Откуда знаешь? — так же тихо но зло отозвался караванщик, он понял кто является причиной поломки, но так же он привык доверять своей охране и вести себя осторожно в
