Петербурге. Печатный станок, другие типографские принадлежности, сам характер труда, требующего немалого количества людей, привоз и увоз бумаги (то чистой, то отпечатанной) – все это неизбежно привлекало внимание полиции или любопытных соседей и казалось, по свидетельству Кравчинского, «праздной мечтой, ведущей лишь к бесцельной трате денег и гибели лучших сил».
Однако, добавляет Кравчинский, нашелся «мечтатель, фантазер», который «с жаром доказывал, что даже в самом Петербурге можно устроить типографию и что он ее устроит, если только его снабдят необходимыми средствами». Это был Зунделевич, и первоначально над его планами «посмеивались, как над фантазиями неисправимого оптимиста». Но он был упорен и настойчив и через некоторое время получил на свою затею 4000 рублей[402].
Летом 1877 года Зунделевич отправился за границу и купил там основную часть типографского оборудования. Дальнейшие подробности Зунделевич описал в письме к историку Б. И. Николаевскому от 14 февраля 1923 года:
Когда я ее [типографию. – Г. К.] привез в Петербург, время было глухое, из близких товарищей мало кто был в Петербурге. По неопытности я вместе со шрифтом и станком не купил рамы для набора, и мне пришлось заказать ее в Петербурге. Сделал ее знакомый рабочий-слесарь. Помню также, что затруднительно было достать массу для валика. Пришлось изготовить ее самому. Способ изготовления я нашел в какой-то немецкой технической книге и приготовить ее мне удалось с помощью студента-технолога Дмитрия Дьяконова. На его бедной студенческой квартире, под его руководством, я пару недель делал опыты, пока не удалось получить удовлетворительный продукт.
Зунделевич продолжает:
Осенью, когда публика съехалась, меня познакомили с Марьей Константиновной Крыловой, бывшей хорошей наборщицей, и мы приступили к открытию типографии. Она наняла бедную квартирку в доме Сивкова, возле Варшавского вокзала. Рублей на 10–15 я купил старую мебель <…>. Оболешев порекомендовал мне молодого болгарина Карловского, который поселился в типографии и работал в ней до ликвидации ее. Первую пару месяцев мы работали втроем: Марья Константиновна, Карловский и я.
Потом, в связи с отъездом Зунделевича, его какое-то время заменяла Засулич. Типография получила название Вольной русской типографии[403]. Фроленко, встречавшийся с Зунделевичем в это время, вспоминал: «…при моем приходе на его квартиру я застал его и других за выпиливанием гуттаперчевого или резинового вала для типографии»[404].
Вольная русская типография проработала с октября 1877 по май 1878 года, напечатав в общей сложности 23 издания, среди которых были: 1) материалы о процессе 193-х (где судилось большинство участников «хождения в народ»), который проходил в Петербурге в Особом присутствии Правительствующего Сената (в дальнейшем – ОППС) с 18 октября 1877 по 23 января 1878 года; 2) различные прокламации и листовки, в том числе о покушении Засулич на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова 24 января 1878 года и ее оправдании судом присяжных Петербургского окружного суда 31 марта 1878 года[405].
Вольная русская типография прекратила функционировать в мае 1878 года, поскольку землевольцы уже тогда обдумывали вопрос об издании собственной газеты, а для этого имеющийся типографский станок не подходил – формат его был длинный и узкий. В связи с этим старую типографию (то есть ее принадлежности) законсервировали и хранили исключительно на случай экстренной надобности в будущем[406]. Но такой необходимости не возникло, а 25 февраля 1879 года она была захвачена полицией при обыске у помощника смотрителя Петербургской портовой части Б. Е. Ненсберга[407].
Следующая революционная книгопечатня в Петербурге, так называемая Петербургская вольная типография, тоже появилась в столице благодаря Зунделевичу. История ее возникновения следующая. В конце 1877 года в Петербурге сложился кружок беспартийных социалистов, из которых только Н. К. Бух (будущий видный народоволец) имел серьезное революционное прошлое – был участником «хождения в народ» и членом бакунистского кружка «южных бунтарей» (существовал на Украине с зимы 1874–1875 годов до ноября 1876 года). Еще один – польский социалист А. И. Венцковский – располагал обширными связями в революционных кругах. Остальные – Л. К. Бух (брат Н. К. Буха), А. А. Астафьев, И. А. Головин, В. В. Луцкий и Е. С. Федоров (впоследствии выдающийся кристаллограф) – были малоизвестны в революционном мире.
По инициативе Венцковского и Л. К. Буха группа решила создать свою типографию, чтобы печатать прокламации и издавать собственную газету. Им удалось приобрести у одного из наборщиков типографии известного издателя М. О. Вольфа 96,6 кг нового шрифта. Затем, собрав необходимые деньги, Венцковский вручил их, конечно же, «министру иностранных дел» тогдашней русской революции Зунделевичу для покупки в Европе хорошего типографского оборудования[408]. Было это, видимо, в декабре 1877 года.
Закупив в Берлине все необходимые принадлежности, Зунделевич переправил их через границу[409]. Относительно дальнейшего источники расходятся. Зунделевич в письме к Николаевскому от 25 января 1923 года говорит, что лично привез типографию в Петербург на квартиру Луцкого[410]. Н. К. Бух же сообщает, что Зунделевич с ближайшей к границе железнодорожной станции послал груз с типографским оборудованием в столицу, вручив кому-то из членов кружка дубликат накладной. Луцкий, вышедший в отставку мичман, надев военно-морской мундир, без проблем получил все посланное[411]. Кого тут обманула память, неясно.
В марте 1878 года вышел № 1 газеты «Начало», так что время доставки типографии в Петербург можно приблизительно определить как февраль. В апреле-мае 1878 года типография выпустила № 2–4 «Начала», прибавление к № 4 и несколько прокламаций. Программные установки «Начала» в целом были близки к идеям «Земли и воли», хотя в газете высказывались различные мнения[412].
Летом «Начало» не издавалось, а в августе на совместном собрании кружка беспартийных социалистов и представителей «Земли и воли» было решено передать типографию землевольцам. Она получила название Петербургской вольной типографии. В ней печатались газета «Земля и воля» (с октября 1878 года) и другие землевольческие издания. После раскола «Земли и воли» в августе 1879 года на «Народную волю» и «Черный передел» типография по общему соглашению досталась народовольцам. Она функционировала до того момента, когда полиция, выйдя на ее след, в ночь с 17 на 18 января 1880 года захватила ее вместе с работавшими там народовольцами[413].
Таким образом, Зунделевич благодаря своей деловитости и практичности сумел на два с половиной года – с сентября 1877 по январь 1880 года – решить проблему организации революционной печати в столице империи – Петербурге. При этом парадоксальным образом содержание выходящих изданий, кроме отчасти лишь народовольческих, мало соответствовало его собственным взглядам.
Добывание средств для революции и террора – удачное и неудачное
В числе
