час, когда у вас Новый год празднуют, дети и взрослые не ждали доброго волшебного дедушку в гости с подарочками, а сами приходили в гости к бабушкам и дедушкам, приносили им угощения, приятные подарки, по хозяйству помогали и за общим столом слушали их рассказы про жизнь. Мудрости набирались, уважение проявляли и тем самым почитали предков. Вспоминали тех, кого уже нет в вашем мире. Собирали под одной крышей большие семьи, общались друг с другом, помогали друг другу, водили хороводы, в которых в одном кругу держатся за руки и самые старшие, и самые младшие, и все, кто между ними. Пели песни хором, чтоб весь род звучал, как один могучий голос. И обнимали друг друга, любили и ценили каждого, кто в семье есть. Тогда дух рода силы наберётся и силой своей каждую веточку, каждый листик свой напитает, так что на весь предстоящий год хватит. И будут тогда и семьи крепче, и люди в них добрее и счастливей, и между разными людьми противоборства станет меньше.
Сказав это, Дуб замолчал. Весь лес внимательно смотрел на Колю, а он совершенно не знал, что в ответ сказать или сделать. Ему приходила в голову мысль поклониться и пообещать, что он выполнит столь почётное поручение, но он совершенно не представлял себе, как он может это сделать. Хотелось крикнуть: «Почему я?», «Только не я!», «Найдите кого-нибудь другого!». Хотелось просто рассмеяться, будто всё это только шутка, но он видел по серьёзным бесчисленным глазам, что сейчас никто с ним не шутит.
Коле казалось, что он стоит так и молчит уже вечности три, не меньше, но его никто не торопил с ответом. А потом Коля всё-таки заговорил:
– Как же я это сделаю, если у меня даже бабушки или дедушки нет? Мне не к кому прийти в Новый год с подарками, хороводами и песнями.
В ответ ему только листва шелестела.
И почему-то в голове у Коли запел хор. Ему вспомнилось выступление на одном из концертов. Они выучили песню «Русское поле». Все дети пели, а Коля, как обычно, только открывал рот. Его поставили по центру, как самого высокого, и разрешили не петь в голос, но попадать в ритм со всеми и вовремя открывать-закрывать рот. Вокруг него пели другие дети, а ему казалось, что звучит и он сам, потому что был в центре звучащих голосов. И вот сейчас в ушах Коли звучала эта песня:
Поле, русское поле…
Светит луна или падает снег –
Счастьем и болью связан с тобою,
Нет, не забыть тебя сердцу вовек.
Русское поле, русское поле…
Сколько дорог прошагать мне пришлось!
Ты – моя юность, ты – моя воля.
То, что сбылось, то, что в жизни сбылось!
Не сравнятся с тобой ни леса, ни моря.
Ты со мной, моё поле, студит ветер висок.
Здесь Отчизна моя, и скажу не тая:
Здравствуй, русское поле,
Я твой тонкий колосок!*
* «Ру́сское по́ле» – популярная песня композитора Яна Френкеля на стихи Инны Гофф, созданная в 1968 году
– Я всего лишь колосок, – тихо сказал Коля. – Что я один могу сделать? Ничего.
– У тебя целый детский дом таких же колосков. Целое поле помощников, – проговорил дуб.
– И что мы можем?
– Вы можете всё, потому что вы – это будущее. Вы завтрашний день, в котором всё будет так, как сумеете организовать именно вы. Сегодняшние взрослые станут прошлым, а вы настоящим. Уже совсем скоро. За десять-двадцать-тридцать лет можно изменить весь мир. Можно разрушить его до основания или поднять из пепла.
– Но как? Как? – в отчаянии обращался Коля ко всем смотрящим на него.
– Это ты должен придумать сам. Или со своими друзьями. Это ваше время и ваши порядки.
– А мне можно рассказать им о духах рода, о вас, как деревьях? Можно привести их сюда?
– Приводить всех не надо, – буркнул на это Дуб. – Здесь не дом-музей Пушкина, чтобы экскурсии водить, а рассказать можно и даже нужно. Своим языком, для других понятным. Да хоть придуманной историей в интернет запустить, распиарить, раскрутить. Или как там это у вас называется?
– То есть вы мне предлагаете весь мир обмануть, выдав реальное за придуманное, а придуманное за реальное? Обманщиком хотите меня сделать? – возмутился Коля.
– Не хотим, но позволяем. Если это для дела нужно, – уточнил Дуб.
– Всё равно ничего не получится. У нас нет такого доступа в интернет, и возможностей таких нет. Мы же детдомовские.
– Заладил: детдомовские-детдомовские, – усмехнулся Дуб. – Вам это нужнее, чем тем, у кого семья, родители, родни полный огород. Вам самим это нужно, чтобы жить дальше и семьи создавать. Ты только начни, а там уж мы всем миром тебе поможем.
Коля представил ребят, с которыми прожил в одних стенах двенадцать лет своей жизни. Представил, как каждый из них хочет свою семью, если и не ту, в которой он будет ребёнком, так хоть ту, в которой станет родителем. Но как это – быть родителем? Как это – жить семьёй? Никто ведь не знает. Никто об этом не рассказывает. Нет такого урока «Семья и правила жизни в ней». Может быть, самого главного урока – нет. И не может он, Коля, отказаться от возможности что-то изменить, что-то исправить в своей жизни и в жизни тех, кто взрослеет с ним рядом.
– Хорошо, – ответил Коля. – Я подумаю об этом. Подумаю, как всё это можно сделать. Только я до сих пор с духом своего рода так и не встретился.
– Да, ты прав. Липовый цвет у тебя на сердце лежит. Ступай за ним, – сказал Дуб.
Глава 17. Зеркало души
Деревья, стоявшие вокруг, смотрели на Колю благодарным взглядом. Ему казалось, что все они ждут встречи со своими прапрапраправнуками не меньше, чем он сам ждёт встречи с родителями или другими родственниками. Он не знал, как выполнить это странное поручение, но пообещал себе, что сделает всё, что сможет и даже немного больше. Он постарался ободряюще улыбнуться в ответ. Потом достал из нагрудного кармана рубашки соцветие липы, положил его на ладонь и дунул.
Соцветие поднялось в воздух и медленно полетело.
– До свидания всем, – кивнул Коля по сторонам и пошёл за парящим соцветием, убедившись, что Дуб следует за ним.
Деревья расступались и пропускали Колю. Он приветливо и благодарно им улыбался. Теперь ему было даже приятно ощущать, что его окружают не просто равнодушные деревья, а почти друзья. Коля больше чувствовал, чем понимал, что его согласие помочь сблизило его
