просипел он, — изгнанник…
Только сейчас волхв-предатель понял, что его собственная алчность сыграла с ним злую шутку. Он медленно, мучительно умирал, а Каин лишь наблюдал. Его глаз, до этого скрытый за повязкой, был наполнен тьмой, и она была голодна. Лишь тогда Святогора осенила догадка.
— Ты…
С криком, полным боли и отчаяния он схватился за голову. Его внутренности наполнялись голодными тенями, поглощающими кровь, сжимая, затем растягивая органы, сосуды, мышцы. Святогор чувствовал, как тьма ползет внутри, пожирая тело, проникая в каждую клетку и убивая ее. Каин присел на корточки перед умирающим предателем и тихо произнес:
— Я помогаю тебе исчезнуть. Никто и никогда тебя не найдет, даже я. Я лишь выполняю свою часть сделки.
Святогор с бешено вращающимися глазами завалился на бок и спустя минуту перестал дышать. Вуд поднялся и слегка пнул бездыханное тело кончиком ботинка.
— Убери это всё, — приказал он колдуну и вышел из переулка.
Мухорт закрыл глаза, призывая огонь. Щуплое тело колдуна стало меняться. По артериям и венам бежало чистое пламя, а кожа трескалась, становясь похожей на обугленную кору дерева. Прошептав себе под нос заклятие, Мухорт взмахнул сложенными в пасс указательным и средним пальцем. Тела мгновенно воспламенились, затем произошел небольшой взрыв. Вряд ли кто-то его услышал. Вместо трех трупов на грязном асфальте остались лишь темные пятна, а серый пепел разметало по переулку.
— Покойтесь с миром в объятьях Мары, — сказал колдун и вышел вслед за Каином.
Глава 17
Весь следующий день я по мере сил помогала шаману дома и в саду, пытаясь отвлечься от дурных мыслей. После обеда мы с ним сидели на крыльце, он учил меня плести корзинки из ивовой лозы. Находясь рядом с этим стариком, я чувствовала себя легко и непринужденно. Но обида на Алекса все еще грызла, не давая толком сосредоточиться. Не думала, что отказ может так сильно ранить.
— Труд помогает не столько забывать, сколько принимать, — сказал Чуку, — поэтому я постоянно запрягаю Александра тяжелой работой.
— У него много тяжелых воспоминаний? — аккуратно уточнила я.
— Даже слишком много. Катерина, он очень привязался к тебе за эти дни. Не злись на него. Я рад, что ты появилась в нашей жизни. Ему нужно о ком-то заботиться. Когда ушла сестра, от Алекса осталась лишь безжизненная оболочка. А сейчас он вновь занят делом.
Горько улыбнулась, вспоминая вчерашний день. Что бы сказал Чуку?
— Как ты с изгнанником познакомилась? — внезапно спросил шаман.
Я вкратце описала ему нашу встречу, контракт, условия: все сухо и по делу, избегая личных подробностей. Тот в задумчивости почесал редкую бороду.
— Взялся он за тебя, Катерина. Но я вот, что скажу. Ты борись. Он человек темный и опасный, какие силы за ним стоят, никому неведомо. Берегись и будь готова драться за свою свободу.
— Но зачем я ему, Чуку? Я же не колдунья какая, а простой человек. Может и не ведьма вовсе.
Шаман тихонько стукнул меня прутиком по голове.
— Не говори такое, ведь сама знаешь, что лжешь. Изгнанник — человек очень умный, расчётливый. Он тебя давно уже прочитал. От какого бога сила твоя, не знаем. Поэтому будем ждать и потихоньку учить, свет внутри развивать. А тьма сама путь найдет.
Затем он замолчал. Завтра я должна быть на похоронах. Александр настоял на том, что отвезет меня туда, но на церемонии присутствовать не будет. Он презирает «дикарские и кровавые традиции» и даже ради меня не готов поступиться принципами. Интересно, там будет Каин? И что мне ему сказать при встрече? Писем он больше не присылал, телефон тоже молчал. По всей видимости, Вуд понял, что я не желаю общаться о чем-то, что не касается работы. Или он ждет? Мысли вновь и вновь возвращались к нашей последней встрече.
Сегодня Аня работала в ночную смену, а Алекс поехал ко мне домой, обещая забрать платье для похорон. Однако к ужину он не вернулся. Ближе к вечеру я ненадолго сходила в баню, погрелась, подумала о разном и попыталась расслабиться. Тоска начинала беззастенчиво требовать впустить ее назад. Нужно держаться и не раскисать. Но в глубине сердца, в самой его тьме росло другое чувство, появившееся после вчерашнего инцидента: желание ответить на принесенное оскорбление. Это и есть та тьма, о которой говорил шаман? Вечером, когда он пошел спать, я осталась на кухне в свете одинокой лампы. Сон не шел, а в голове начался полный хаос.
Александр появился после полуночи, когда я почти заснула, сидя за обеденным столом. Что-то в его походке было не так. Обычно он двигался твердо и уверенно, сейчас же слегка шатался.
Войдя на кухню, он удивленно взглянул на меня:
— Почему ты не спишь, Катя? Иди в спальню, поздно уже.
Затем мужчина отдал мне пакет с привезенными вещами. Он что, пьян? Алекс вышел из дома, быстро умылся и скрылся в своей спальне, не сказав ни слова. Я же с вещами в обнимку осталась стоять посреди коридора. Никогда не видела его пьяным, вообще не предполагала, что такое возможно. С ним все в порядке? Занесла руку, чтобы постучать и спросить, как он, но вчерашняя обида все еще была свежа в памяти. Пусть делает, что хочет. Вернувшись в комнату, разложила платье, затем убрала туфли и колготки на столик у изножья. В этом платье я хоронила отца и надеялась больше никогда не надевать его. Стянув майку, бюстгальтер и плотные неуютные джинсы, я надела рубашку Александра. Ткань была мягкой, приятно прилегала к телу.
Прежде, чем улечься, взглянула на себя в зеркало. Трудно было поверить в такое преображение. Волосы становились с каждым днем длиннее и гуще. Я взглянула на руки. Ногти стали явно крепче и тоже росли довольно быстро. Интересно, у Чуку есть маникюрный набор? Хихикнув про себя, уже было развернулась, чтобы пойти спать, но взгляд уловил какое-то движение за спиной. Вся комната в отражении покрылась темной дымкой. Из глубин сознания стал подниматься ужас. Что происходит? Глядя в зеркало, я не решалась оторвать взгляд. Дымка стала формироваться в отчетливые тени, которые мельтешили в комнате. Резко обернулась — ничего. Кровать, стол, комод, декор. Затем снова к зеркалу — тени все еще там. Одна из них, крупная и высокая, стала приближаться, протягивая ветвистую лапу. Две другие уселись у изголовья кровати. Они с любопытством глядели на меня.
— Она нас видит, — прошелестела одна и прыгнула мне на плечо.
Странно, я ничего не чувствую, хотя это создание сидит прямо на
