болью.
В зале нарастал скандал.
— Как он посмел транжирить общее имущество? — визжала какая-то женщина.
— Нашу икру раздарил чужакам! И ветчину!
— Нашу ветчину! Отдал!
— Детей за людей не принимает!
— Игрушки нам самим нужны!
— Убийца! Он же убийца!
— Он все себе зажилил! Откупился шоколадом, а ветчину сам сожрал!
— Не дает реинкарнацию сделать… Ну, рекреацию, какая разница!
— И икру, икру тоже!
— Какое право имел сам решать?
— Сожрал нашу икру!
Взбунтовались, казалось, все присутствующие в зале. Этель отчаянно колотила молотком по столу. Хурот безуспешно пытался усадить на места особо буйных. Телиг, опасаясь, что кто-нибудь бросится бить виновника, передвинулся поближе к столу с подсудимым. Рядом с ним, плечом к плечу, к удивлению Вадима, встали Хи Лей и Даулет.
Разминая обеими руками шею, Вадим начал подниматься с места.
— Сиди уж, видишь что устроил? — одернул его конвойный.
Вадим снова сел. Он устроил?
— Это нужно прекратить. Зачем допустили открытый суд? — флегматично поинтересовался Даулет, поглаживая свою длинную седую бороду.
Отчаявшаяся успокоить людей, Этель поднялась и рукой указала конвоирам увести Вадима обратно в келью, где тот обедал. Убедившись, что двое конвоиров, подсудимый и его добровольные защитники скрылись, она вместе с секретарем и присяжными ушла вглубь пещер.
Несколько человек попытались последовать за ними, но тут вмешались наиболее спокойные зрители и те, кто душой был на стороне Вадима. Небольшая потасовка быстро затихла — виновников не было, претензии предъявлять было некому, а скандалить просто так оказалось довольно глупо. Жизнерадостность колонистов в мгновенье перевернула знак с минуса на плюс и в только что кипящей негодованием толпе послышались смешки.
— Ну, натворил ты дел, парень, — качая головой сказал один из конвоиров.
— Я натворил? Я? — задохнулся возмущением Вадим.
— Ты, конечно. Зачем взял такого адвоката? — флегматично спросил Даулет.
Он по-прежнему стоял лицом к залу и свою реплику отправил себе за спину, даже не повернув головы. Но в несчастного узника она попала как стрела.
Вадим тяжело осел прямо на пол, схватившись за голову.
— У тебя с ним терки с первой встречи. Зачем ты его позвал в адвокаты? — хмыкнул Телиг.
— Я не звал. Он сам пришел. Сказал, что его назначили. Какая разница кто адвокат на этом дурацком суде. Не убивал я никого. Никаких мастерских не громил. С чего они все это придумали? Вначале вообще подумал, что этот шутка такая… — Сидя на полу, Вадим мерно раскачивался, бубня сам себе. — Да и при чем тут он, вообще? Я же сам эти консервы победителям дарил, а Соров говорил, что я еще пожалею об этом. И детей вот, обидел, ты меня предупреждал, а я не послушал. И зоны отдыха отказался расширять, думал лучше быстрее большой озерный купол сделать…
Чувство вины и беспомощности захлестнуло его с такой силой, что он едва не задохнулся. Но тут пришел сегодняшний секретарь — парень из верхнего лагеря, которого Вадим немного помнил по работе на строительстве речного купола:
— Суд решили проводить в малой пещере, на закрытом заседании. Так что вам всем лучше пройти туда…
Вадим тяжело поднялся, обогнул конвоиров и вышел из кельи.
— Слушай, откажись от адвоката, или возьми другого, иначе будет беда, — шепнул ему секретарь, а потом отправился вперед, указывая путь.
Из большого зала доносился смех, но они свернули в какой-то проход и вскоре вошли в небольшую пещеру «с окном», через которое заглядывала любопытная серая луна.
— Властью, данной мне колонией землян, я приняла решение вести закрытое заседание, — сухо проинформировала Этель. — Прошу посторонних покинуть зал.
Телиг, поиграв глазами, словно хотел донести до узника какую-то ценную мысль, попятился и вышел, за ним последовали Хи Лей и Даулет.
Уставший Вадим пытался осмыслить происходившее в последние полчаса, но мозг категорически отказывался работать.
— Я отказываюсь от адвоката, — тихо сказал он.
Этель едва заметно кивнула, то ли соглашаясь, то ли одобряя его решение. Хурот вздернул брови и с кривой ухмылкой направился к выходу. Вадиму показалось, что тот даже доволен этим решением.
— Садись туда, — кивнула Этель на табурет у стены.
Здесь было довольно тесно. Пришлось подождать, пока из соседней пещеры принесут небольшую скамью и два стула. Наконец, все кроме конвоиров расселись. Вадим жадно выпил кружку травяного чая. В голове немного прояснилось.
Глава 14. Правосудие
— Подсудимый, ты отказался от адвоката. У тебя есть еще свидетели?
— Да. Я хотел бы пригласить людей, которые видели, в каком я был состоянии после прибытия сюда. Я совсем не мог двигаться, не то, что громить мастерскую.
— Кто твои свидетели?
— Лиз, — вспомнил он плачущую у него на плечах девушку в тот первый вечер.
— Она не сможет прийти, она недавно родила и пока находится в лазарете.
— Тогда Магда. Магда, надеюсь, никого не рожала?
— Магды нет в лагере. Она уплыла на плоте.
— Ее там не было! — возмутился Вадим. — Мы же провожали его все вместе! Я видел ее среди оставшихся на берегу!
— Она уехала сразу после твоего ареста на малом плоту.
Вадиму показалось, что из него разом вышел весь воздух. Он силился вздохнуть, но не мог. Ему в голову не пришло позвать других свидетелей — только крутилась мысль: «Магда обиделась и уехала, я ее обидел и она уехала».
Растеряно взглянул на присяжных Вадим понял, что они настроены недоброжелательно. Лишь двое старожилов пытались подбодрить его взглядами, в глазах остальных плескались пренебрежение и брезгливость.
Он сдался. Голова гудела от недосыпа и ничего не соображала. Вадиму хотелось одного: чтобы его оставили в покое.
— У меня нет свидетелей. Больше нет… других нет… — пробормотал он.
— Хорошо, — после небольшой паузы сказала Этель. — Тогда мы рассмотрим доказательства обвинения. После чего ты сможешь выступить в свою защиту.
Вадим кивнул.
Вошел Лари — угрюмый мужик, который когда-то, сразу после преступлений, входил вместе с ним в следственную бригаду.
— У нас не было никаких подозрений до тех пор, пока на месте убийства Фанни и Саймона не было найдено вот это…
Лари повернулся и вытащил из коробки, стоящей на столе, маленького белого медвежонка. Брелок, который в самый первый день Вадим взял из пакета с игрушками, который Ваади засунул в хоган. Он уже давным-давно забыл о нем, оставив
