в пояснице. Она легла и заплакала, не могла встать. Я позвал доктора Лю. Он своими пальцами всё прощупал, поставил диск позвоночника на место и рассказал ей, что на позвонке имеются шипы и наросты, поэтому лучше не ходить к костоправам, которые могут сломать шип– и потребуется срочная операция. Женщина встала на ноги без боли. Доктор ей сказал, чтобы чемодан забрали из вагона встречающие, чтобы избежать нагрузки на позвоночник, не повторить травму.
После отъезда врачей меня часто встречали в городе больные. Многих из них я уже и не помнил. Они задавали один и тот же вопрос: «Когда вернутся китайцы»? Я всем отвечал: «Китайцы приедут осенью». Вот ещё один солидный мужчина, я его слабо помню, улыбается мне в троллейбусе и хочет что-то сказать. Я его опережаю: «Китайцы приедут осенью». Он делает удивлённое лицо:
–Это что, пароль? Мы вместе печку строили на даче Юноны Дмитриевны год назад.
Да я уже и сам вспомнил, что это её товарищ, известный хирург.
Китайцы не приехали осенью. А жаль. Где они сейчас? Жив ли Лю Гоцай в далеком Цицикаре? У него много внуков, он хвастался. Каждый день делал добро людям. Такая сложилась у него жизнь.
2017 г.
Одесская шляпа
Шурик – это такой солнечный парень, всегда с улыбкой и запасом самых последних одесских анекдотов. Он работал дизайнером на одном из одесских предприятий ещё в то время, когда все считали, что «Дизайнер» –это такая у него фамилия.
Вот опять улыбается, рассказывает про новый розыгрыш в их конторе. Контора – это то, что теперь гордо называют офисом.
Начальник был у них очень общительным, как и большинство одесситов. Вот пришёл на работу в отличном настроении и в новой шляпе. Похвастался. Все заметили, девочки произнесли дежурную фразу: «Вам так идёт!»
А потом у него распухла голова. Первой заметила секретарша.
–Николай Иванович, а что у вас с головой?
–Я что-то забыл? У кого-то день рождения или свадьба сегодня?
–Нет, я по форме, а не по содержанию. У вас вроде голова выросла.
–Умная голова должна быть большой, –улыбнулся директор, но на всякий случай посмотрел в зеркало и причесался.
Следующим зашёл сотрудник отдела.
–Николай Иванович, у вас голова распухла!
–От ваших отчётов и предложений она давно должна была распухнуть! Вы сговорились с Леночкой? А в чём прикол?
Тут появилась ещё одна заботливая красавица.
–Ой, лишенько, а что у вас с головой?
–Знаешь, девонька, голова моя постоянно распухает от руководства этим отделом. Кто из вас заплатил три рубля уборщице, чтобы она помыла с мылом статую Дюка к приезду в город товарища Брежнева? А потом все прилипли к окну и наблюдали, как уборщица со своей лестницей инструктировала подошедшую милицию и как искусствовед прикрыл Дюка своим телом. Кричал, что бесценную патину нельзя смывать. Хорошо, что всё обошлось без последствий.
–А у вас размер головы увеличился, –заметил ещё один подошедший.
–Да, мне уже доложили, сегодня не первое апреля, идите, работайте.
Вот и кончился рабочий день, все напряженно ждали. Выходит из кабинета Николай Иванович. Весь отдел стал похож на китайских чиновников: трудящиеся скосили глаза и незаметно следили за развитием событий. Вот он берёт свою новую шляпу, надевает её, смотрит в зеркало и бледнеет. Лицо от удивления вытягивается. Шляпа стала совсем мала, смешно легла на самую макушку головы. Не стали доводить любимого директора до инфаркта.
–Сюрприз!–закричали хором. И Леночка вручила ему шляпу его размера. А эту маленькую купили в обеденный перерыв, когда шли с обеда в столовой пароходства. Все туда ходили обедать, там вкуснее и дешевле. Увидели в магазине такую же шляпу, как у директора, за двенадцать рублей, родилась мысль, купили самый маленький размер. Скинулись по рублю за удовольствие.
Больше всех смеялся сам директор. У него отлегло от сердца. А может, просто чувство юмора. А что? Одесса.
2018 г.
Про кирпич, не для детей
Началось благоустройство дачи. Можно построить печь своими силами.
Мы всё можем, когда молодые и полные энергии. Так и кирпичи перевезти на дачу легковой машиной.
Количество можно посчитать. А сколько же весит один кирпич?
Так у нас на балконе завалялся один. Взвесим. Чем взвесим?
Жена нашла выход.
–У соседа, молодого прапорщика, имеется такое приспособление с пружиной для взвешивания, как там оно называется, пойду одолжу.
Звонок в дверь, открывает прапорщик.
–Здравствуйте, у вас есть кондом?
Мужчина широко открыл глаза и пробормотал:
–Кажется, имеется.
–Вы могли бы его одолжить на пять минут? Мы с мужем попользуемся и вернём.
–Не понимаю, зачем возвращать? – испугался прапорщик.–Не надо возвращать.
–У вас что, их много?
–Да не очень, но хватит.
–Ну нам тоже он не нужен, чтобы хранить. Мы быстренько взвесим кирпич и отдадим.
–Это у вас так называется?
–А вы это как называете?
–По-всякому, но не «кирпич взвесить».
–Так дайте мне этот кондом с пружинкой.
–У нас нет с пружинкой, это что-то новое. Зачем вам с пружинкой? Вы молодые, спортивные…
–Спасибо за комплимент. А ваша жена говорила, что есть, с его помощью что-то взвешивали неделю назад…
–А, так вам кантор нужен, а не кондом. Сейчас дам.
2015 г.
Катя из Москвы
Она подарила мне чемодан. Мы расстались друзьями. Потом этот чемодан на китайской границе я передарил водителю ГАЗ-69 Саше, на дембель. У него не было хорошего чемодана и анодированных блестящих пуговиц. Пуговицы я срезал со своего парадного кителя. Думал, потом куплю в городе и пришью. Так и не купил, не пришил. Мне тогда ничего не было жалко для хороших людей, да и сейчас не жалко. Чемодан коричневый, со змейкой, югославский или венгерский.
Она сказала, что не мыслит свою жизнь без столицы, а мой путь шёл в сторону китайской границы. Это стало ясно после моей стажировки на Дальнем Востоке и предварительного распределения. И я получил в подарок чемодан на радость её родителям и многочисленным родственникам.
Бог всё хорошо устроил. Кате лучше было в Москве, а мне встретилась Лена.
Так, я рассказываю о Кате. Ей было девятнадцать лет, она учила английский язык в педагогическом институте. От неё пахло свежестью, как от кошки, которая погуляла на морозе. Если у кого-то есть кошка – он знает. А может, это запах детских волос.
– Почему ты совсем не пользуешься парфюмерией, как другие девушки? – спрашиваю её.
–Ты знаешь, я буду пользоваться, когда постарею. Ну так, хотя бы лет в двадцать пять. Или
