— И тоже женщина!
— И хорошенькая?
— Уродина.
— Какой ты злой.
— Не злой, а влюбленный. Рядом с тобой мне все остальные женщины кажутся уродинами. Кстати, вернемся к вопросу о твоей работе. По-моему, ты совсем не должна работать.
— Ну что ты! Да я с ума сойду от скуки, если ты будешь весь день в школе.
— Ну, а чем бы ты хотела заниматься?
— Не знаю, — сказала она, поглаживая его обнаженную грудь. — Мне очень нравилась работа экскурсовода.
— Не уверен, что тут найдутся достопримечательности! — И вдруг глаза его радостно блеснули: — Идея! Ты могла бы давать уроки. При школе есть курсы французского языка. Я уверен, что там найдется хотя бы временная работа для тебя. А потом, может быть, ты получишь и самостоятельную группу. — Его лицо выражало такой энтузиазм, что Джин рассмеялась. — Ну, что ты скажешь о моей идее? Блестящая, верно?
— Я тоже решила, что она блестящая, когда эта идея пришла мне в голову на прошлой неделе.
— На прошлой неделе? Ну ладно, чья бы она ни была, хочешь, я завтра поговорю с директором?
— Нет, я сама поговорю с ним. Но не завтра. Мне… мне нужно немного времени для…
Уловив какое-то колебание в ее голосе, Майкл приподнял голову с подушки.
— Джин, но ты все-таки выйдешь за меня замуж?
— Непременно, — улыбнулась она.
— Но когда?
Она глубоко вздохнула.
— Как только повидаюсь с моим отцом.
— С отцом?..
Майкл заколебался. Он понимал, что Джин должна сделать это, должна встретиться с отцом и объясниться с ним, но он уже знал и то, что ее может постигнуть разочарование. Он хорошо помнил, как Эдди Хьюстон дважды сказал ему, что у него нет никакой дочери.
Эта встреча с отцом может каким-то образом оживить прежние комплексы Джин, ее страх перед любовью, а этого ему хотелось меньше всего.
— Я узнавала про него. Он живет в Южной Каролине.
— Я знаю.
— Откуда?
— Я ему звонил. И даже побывал у него. — Он объяснил, каким образом разыскал ее отца. — Я знал, что это предприятие рискованное, но был в таком отчаянии, что должен был попытаться сделать хоть что-нибудь.
— А ты видел его? — осторожно спросила она.
— Нет, его не было в городе, когда я приезжал к нему. Но я разговаривал с ним по телефону, когда он вернулся.
— Ты? — Глаза ее заблестели. — И что он сказал?
Майкл осторожно стал подбирать слова.
— Он не знал, где ты. И хотел, чтобы я сообщил ему, если что-то услышу о тебе.
— Но ты не звонил ему вечером?
— Нет. Думаю, что это… что это лучше сделать тебе самой.
Джин перевернулась на спину.
— А знаешь, — тихо сказала она, — я ведь все равно собиралась поехать к нему. Он, может, и не захочет видеть меня, но я должна сделать попытку.
— А зачем, Джин? Почему именно сейчас? — осторожно спросил Майкл.
— Просто увидеть его, посмотреть, как он сейчас выглядит, чем занимается…
Помолчав, она взяла его свободную руку и переплела свои пальцы с его.
— Я хочу знать, почему он… оставил нас. Чего я только не передумала за все эти годы! Я была слишком мала, когда это случилось, и не могла еще задавать вопросы. Когда же я стала достаточно взрослой, мать уже ни о чем нельзя было спросить — она умерла.
— А что, если тебе не понравится то, что он скажет?
— Ну что ж… Не понравится, и все.
— А это не затронет нас, наши с тобой отношения? Если затронет, мне бы не хотелось, чтобы ты ехала туда. Я не смогу перенести, если что-то произойдет между нами…
Покачав головой. Джин нежно поднесла его руку к губам и поцеловала в запястье.
— Нет, Майка, это не затронет нас, ты можешь не волноваться.
— Но почему ты так уверена?
— По двум причинам, над которыми я много раздумывала.
— Моя мать?
— Ну да. Я часто думала о том, что с ней случилось, и как она это пережила. Глядя на нее в тот уик-энд, я поразилась ее жизнелюбию и стойкости. Для нее, наверное, было сущим адом на всю жизнь остаться прикованной к тому креслу. Но она не ожесточилась, как-то приспособилась к своему несчастью и продолжала жить. Вот и я должна сделать то же…
— А еще? Какая же вторая причина?
Она взглянула на него с грустной улыбкой.
— А еще я поняла, что допускаю ту же несправедливость по отношению к тебе, какую мои родители допустили когда-то по отношению ко мне. Я делаю тебя виноватым за свои несчастья. Стремясь избежать того, чтобы близкий человек мог когда-то причинить мне боль, я причиняла ее себе сама. Что напророчила себе, то и получила. А вместе с собой заставила страдать и тебя. Но я не хочу больше делать этого!
Майкл наклонился над ней и ласково поцеловал в щеку.
— Хорошо, дорогая. А поскольку мы всегда можем все выяснить и договориться друг с другом, то, если что-то будет беспокоить тебя, ты обязательно должна делиться со мной, а не прятаться от проблем. Поняла?
Она успела лишь согласно кивнуть, прежде чем Майкл поцеловал ее в губы.
А потом наступило время для новых доказательств их взаимной любви, которые они и дали друг другу в той неизменной всегда и для всех, но никогда не устаревающей форме.
Они выехали в субботу, рано утром. Ночью Джин спала неважно и сейчас сидела молча, нервно грызя ноготь палевой руке.
— Еще немного, и ты сдерешь себе кожу на пальце, — с упреком сказал Майкл, беря ее руку и кладя к себе на колено.
— Я нервничаю.
— Это естественно. — Он и сам тоже нервничал, хотя и совсем по другой причине. — Ты же не видела его двадцать лет…
Когда они въехали в Огасту, Майкл направил свой «скаут» по уже знакомой дороге к тому самому дому, который он посетил несколько недель тому назад.
— Это здесь? — напряженно спросила она.
— Да. Видишь те дома?
— Который его?
— Давай сначала остановимся. Вот тот налево, с самого краю.
Но только он собрался выйти из машины, как Джин вдруг порывисто схватила его за руку.
— Может, не надо? Может, я не права? Ведь если бы он хотел видеть меня, он сам предпринял бы попытку разыскать меня…
— Возможно, у него были свои резоны не делать этого. — Голос Майкла заметно потеплел. — И к тому же ты уже зашла слишком далеко, дорогая. Психологически, эмоционально. Если мы сейчас повернем назад, это будет всегда мучить тебя. А я хочу, чтобы наша жизнь была спокойной и счастливой.
