— Доброе утро, Риан, — произношу улыбаясь. Мне безумно хочется вызвать хоть какой-нибудь отклик.
Он кривится, словно не сам вчера дал разрешение так себя называть.
— Доброе, Кат Рина. Как вы себя чувствуете?
Протягивает руку, словно хочет погладить, и я готова податься вперед, потереться о нее ласковой кошечкой. Хорошо, что не делаю этого, вовремя останавливаюсь. Его пальцы вовсе не гладят меня, а касаются кожи неожиданно больно. Перевожу на них взгляд и вздрагиваю. На руке царапина, чуть выше синяк, причем явно от мужской пятерни. Продолжаю разглядывать себя и обнаруживаю засос на груди и по взгляду генерала понимаю, что имеется еще парочка на шее.
Похоже, вчера кто-то был не на шутку перевозбужден. Заглядываю ему в глаза, но он их отводит. Неужели стыдно?
— Все относительно в порядке, — отвечаю смущенно.
— Извините, мадам.
Что? Опять?
— Ничего, генерал, надеюсь быстро заживет, — как и вчера, официальное обращение его коробит.
— Я скажу вашим служанкам, чтобы выписали из столицы лекарство. Надо было давно это сделать.
Он поднимается с кровати и быстро натягивает брюки, сразу же накидывает рубашку, не давая рассмотреть себя получше.
Кажется, он хотел бы попросить меня удалиться в свои покои, но не знает, как это помягче сделать.
А я внезапно испытываю грусть. В груди давит, а в глазах щиплет. Довольно неприятные ощущения после столь страстной ночи. Я-то думала, с его возвращением мы сделаем шаг навстречу друг другу. И прошедшая ночь внушала надежду.
Увы, утро принесло какое-то болезненное разочарование. Терриана оказалось не столь легко покорить, в отличие от… скажем, его второй ипостаси. Пока не выясню, что конкретно он собой представляет, буду считать именно так. И называть моего горячего ночного любовника с васильковыми глазами стану Рианом, а холодного генерала с бирюзовыми — Террианом.
Втягиваю воздух и сползаю с кровати. Как бы мне намекнуть, что нам надо в столицу? Хорошо бы побыстрее попасть в архив. Боюсь, меня подобное положение дел вряд ли устроит. Ночью страсть, а утром безразличие. Надо узнать, есть ли способ нивелировать столь резкий контраст.
Накидываю на себя платье и завязываю шнуровку.
Неожиданно снова замечаю взгляд мужа, на этот раз внимательный. Приподнимаю бровь, но он в ответ качает головой.
Хватаю с пола туфли и, как есть босиком, убегаю к себе. Лишь бы он не заметил, насколько тяжело мне дается его равнодушие, ни к чему ему знать.
В покоях меня ждут. Зита и Гита уже приготовили ванную. Решаю пока не думать о муже и его тараканах. Все равно ничего не изменю. Лучше отдаться заботливым рукам девушек, которые намыливают мое измученное ночными упражнениями тельце, умудряясь по пути делать легкий расслабляющий массаж.
— Сегодня должен приехать господин Жернеу, — сообщает одна из служанок, и я радуюсь как ребенок, позабыв на время про печаль.
— У вас есть планы на день, госпожа?
— Да, мне нужно посмотреть, как там проживает моя новая зверюшка.
— Так это не шутки? Вы действительно решили шипокрыла оставить себе? Гиммлер не разыгрывал нас?
Фыркаю от смеха, снова слыша имя старого солдата.
— Нет, я хочу понаблюдать за ним некоторое время. Если он поддастся тренировке или хотя бы приручению, то он будет жить с нами. Пока рано что-то говорить... Шипокрыл? Так называется это существо? У него есть крылья? Я вчера не заметила.
— Нет, госпожа. Нету. Там, где они должны были бы быть — шипы. Поэтому оно и зовется так.
Интересно. Надо идти по-быстрому завтракать и сразу же искать Гиммлера. Ах да, уточнить бы у Терриана. А то вдруг он и не помнит, что подарил мне игрушку.
Девочки выносят одно из самых красивых повседневных платьев, привезенных Жернеу — светло голубое с белым кружевным воротником
— Почему именно это? — удивляюсь я
— Ну как же, господин дома. Вы должны выглядеть превосходно.
Так-так. Похоже, кто-то неплохо осведомлён о вкусах Терриана.
— Вы думаете, для него имеет значение, как я выгляжу?
— Разумеется! — вскрикивает Гита, но Зита дергает ее за руку, заставляя молчать.
Неужели Терриан у нас эстет? Надо бы понаблюдать.
Прошу девочек уложить мне волосы и отправляюсь в столовую. Муж еще здесь. Мой вид и правда вызывает в нем интерес. Пока иду к столу, успевает разглядеть все. Вердикт — удовлетворение в бирюзовых глазах. Встает со своего места и отодвигает мне стул, помогая присесть.
— Мадам, вы восхитительны. Этот цвет вам очень идет, — неужто меня удостоили искреннего комплимента? Решаю пойти навстречу.
— Терриан, мы же вчера договорились, что будете звать меня по имени.
Темная бровь удивленно дергается, но он кивает.
— Конечно, Кат Рина, извините.
Да почему он все время извиняется? Он что, не помнит ничего? — озаряет меня догадка. Черт! А вот это плохо. И ведь прямо не спросишь. Не хочу, чтобы он знал о моих попытках разгадать его тайну. Еще не известно, как отреагирует на вмешательство.
Мы заводим непринужденную беседу, в ходе которой выясняется, что через два дня нам предстоит посещение большого королевского бала. После чего останемся в столице на несколько дней.
— Надеюсь, господин Жернеу озаботился для вас бальным платьем?
— Уверена, что да. Он должен сегодня приехать.
— Отлично. А сейчас не хотели бы вы прокатиться со мной по имению? Разумеется, после того, как позавтракаете. Я слышал, вам полюбились конные прогулки.
Меня радует его желание пообщаться. Да, пока что это говорит лишь о его безукоризненном воспитании, но все в моих руках. Если смогу его заинтересовать в общении… возможно, вот он путь к его сердцу!
Тогда как Риану достаточно инстинктов, запахов, ответного желания, Терриану необходимо совершенно иное. И это гораздо сложнее — я ведь не местная леди, у меня нет даже самых основных знаний. Боюсь, того, что досталось мне от Кат, маловато, чтобы покорить сурового мужа. Ну ничего, прорвёмся как-нибудь.
— Конечно, Терриан, только давайте сначала найдем Гиммлера и убедимся, что ваш подарок не обижают.
— Что? Мой подарок?
Точно! Он ничего не помнит!
— Да, ваш маленький сувенир с поля боя, вы же сами вчера подарили мне шипокрыла. Надеюсь, не передумали?
Он в полном шоке качает головой.
— Разумеется, не передумал. Вы уверены, что правильно поняли?
— Конечно! Я так вам благодарна! — делаю вид, что не замечаю его амнезию. — Он такая душка!
Хлопаю глазами, забавляясь его реакцией. Кажется, я нащупала верный путь.
