— Кстати, о встречах…
— Во время первой мы говорили только о собаках. Я спросил, ее ли это спаниели. Она ответила, что они просто живут здесь. Позже я отпустил какое-то замечание насчет их пятен, и она согласилась. На этом мы расстались. На следующий день ее занимали деревья. Она допытывалась, как они называются. — Он покачал головой. — По-моему, я дважды ей ответил и больше не произнес ни слова, разве что попрощался. Больше я ничего не могу вспомнить. Поверь, если твоя кузина и напридумывала что-то, ее россказни не имеют ни малейшего основания. Ни ты, ни я ничего не можем тут поделать. Ты сама сказала, что даже не знаешь, имела ли она в виду меня или кого-то другого. Или вообще никого. Не пойму, почему она повела себя в часовне таким образом. Может, Чарлз прав и она просто переволновалась?
Франческа смотрела ему в глаза. Все верно: никто из них ничего не может сделать, по крайней мере сейчас. Он потянулся к ней; она отстранилась.
— Твоя ошибка — всего лишь первое яблоко раздора. Есть еще и другие. Я хочу понять, почему ты, воображая, будто сделал предложение Френни, так настойчиво… ухаживал за мной? — Она была уверена, что он поймет намек. И кажется, оказалась права. И без того угрюмое лицо потемнело еще больше. Но отступать она не намеревалась: — Если ты принял ее за меня, кем, по-твоему, была я?
Его глаза превратились в две узкие щелки. Он окинул ее взглядом, который она ощутила, как прикосновение, прикосновение длинных пальцев к обнаженной коже. Ее тело словно закололо сотнями крошечных иголочек. Она твердо подавила начавшийся было озноб и взглянула ему прямо в глаза.
— Я подумал, — процедил он, — что ты цыганка. Щедро одаренная… природой и слишком дерзкая для молодой дамы. — Он бесшумно шагнул вперед, словно подкрадываясь к ней. — Посчитал тебя пылкой и готовой на все особой.
Франческа вызывающе тряхнула головой:
— Я прекрасно понимаю, о чем вы подумали, милорд.
Она не сделала попытки отступить.
— Еще бы. Ты думала о том же. — Он остановился перед ней и, подняв руку, провел пальцем по щеке, запрокинул ее лицо. — Будешь отрицать это?
Франческа презрительно скривила губы.
— Нет. Но я не пришла к тебе сразу после того, как сделала предложение другому.
Джайлз понял свой промах, но было поздно.
— Как ты посмел? — Сверкая глазами, она ткнула его пальцем в грудь. — Как посмел сделать предложение мне и уже через несколько минут помышлять о том, чтобы сделать другую женщину своей любовницей?!
— Но этой другой и была ты!
— Да, но ты-то этого не знал!
Она снова ткнула его пальцем. Он отодвинулся, но она вихрем налетела на него:
— Ты пришел за мной, искал меня в саду, целовал, ты почти соблазнил меня!
Она была намного ниже и слабее его, и все же ярость превратила ее в фурию. Она наступала, он отступал, шаг за шагом, перед палящим бешенством в ее глазах.
— Ты оставил женщину, которую считал своей нареченной, и отправился ко мне, чтобы…
— Но ты была готова отдаться!
— Разумеется! Я знала, что ты — мой будущий муж! Я думала, ты хочешь меня, меня, свою невесту!
— Я хотел тебя…
Она прервала его гневной итальянской тирадой. Он бегло говорил по-итальянски, но она тараторила с такой скоростью, что он понимал едва ли одно слово из десяти. Слова вроде «чванливый», «свинья» и еще парочка подобных давали некоторое представление о смысле речи, но защищаться не было ни сил, ни возможности.
— Нельзя ли помедленнее? Я тебя не понимаю.
Ее глаза полыхнули пламенем.
— Ты не понимаешь меня? Ты, кто собирался жениться на даме, с которой едва обменялся тремя словами? С которой намеренно не желал общаться? Это я не могу понять! Ни тебя, ни хода твоих мыслей.
Она снова перешла на итальянский. Поток страстных речей, подобно приливной волне, уносил их за собой. Ее жесты, подчас театральные, стали более подчеркнутыми, более резкими. Он продолжал отодвигаться, пытаясь прийти в себя, опомниться, найти подходящие аргументы. Но спорить с ней было все равно что спорить с ураганом.
Он неожиданно обнаружил, что она успела открыть дверь и вытеснить его на порог. Схватившись за косяк, Джайлз остановился.
— Франческа! — строго окликнул он, надеясь вернуть ее к реальности, немного отрезвить.
Но это вызвало лишь очередное словоизвержение. Она замахнулась, словно желая дать ему пощечину… и, конечно, не дала, да и не собиралась: это был всего лишь очередной актерский жест, выражающий презрение, но он увернулся и отскочил, отпустив дверь. И тут же очутился в коридоре. А она… она встала на пороге, подбоченившись, с тяжело вздымавшейся грудью и разметавшимся по плечам черным облаком волос. В глазах пылал изумрудный огонь.
Она была так неотразимо, умопомрачительно, необыкновенно прекрасна, что у него в буквальном смысле слова перехватило дух.
— А потом, — продолжала Франческа, перейдя на английский, — когда сумеешь ответить на это, можешь объяснить, почему тем утром, в лесу, ты остановился?! Да и в конюшне тоже: ведь это было всего лишь прошлой ночью? Вы хотели меня, милорд, как любовницу, но не как жену! Думали, что, женившись, еще и получите возможность позабавиться на стороне! Решили обольстить меня и, когда почти добились своего, поспешно сбежали! Как вы это объясните? — Она выдержала драматическую паузу, пронзая его жгучим взглядом, и, передохнув, величественно выпрямилась. — Вы достаточно ясно изложили свои воззрения прошлой ночью. Вы не хотите меня, не нуждаетесь во мне, зато желаете. Всего лишь желаете. Однако не настолько, чтобы осуществить свое желание на деле. И теперь, когда мы уже женаты, советую хорошенько над этим подумать. — Она отвернулась, бросив на прощание: — Доброй ночи.
Джайлз выругался и бросился к двери. Но она захлопнулась прямо перед его носом. Не успели его пальцы сжаться на ручке, как раздался визг засова.
Он, не стесняясь, пробормотал проклятие и тупо уставился на закрытую дверь. Можно было поклясться, что в тишине раздается смех судьбы.
Он старался, хлопотал, строил планы, чтобы заполучить послушную, воспитанную, уступчивую невесту. И взамен приобрел истинную ведьму и настоящую фурию.
Франческа не тратила времени, стоя у запертой двери, а помчалась через всю комнату к другой двери, смежной с его спальней, только для того, чтобы остановиться и жалобно охнуть. На двери не было засова.
Оглядевшись, она подбежала к секретеру, выдвинула стул и сунула его в дверную ручку. Потом отступила и оглядела свое сооружение. На вид слишком ненадежно. У стены рядом с дверью стоял массивный комод. Франческа набрала в грудь побольше воздуха и налегла на комод что было сил. Он чуть сдвинулся. Ободренная успехом, она постаралась задушить в зародыше нараставшую панику и снова толкнула. Другой конец комода ударился о косяк.
