В то время произошло еще одно значимое событие, которое вскоре перевернет жизнь всех вверх дном — Грэйс влюбилась. Влюбилась сильно, глубоко, страстно. Вообще-то она влюбилась чуть раньше, пару лет назад. Ее влюбленность перерастала в любовь, крепчала. Сама Грэйс терпеливо ждала, мучилась и страдала. Через два года Матео все-таки поддался и ответил ей взаимностью. Не сразу, но все же. Ей было всего шестнадцать, но выглядела Грэйс словно богиня, звезда, сошедшая с обложек журналов.
Ее трудно не заметить, но, во-первых, она была младше Матео на целых шесть лет, а во-вторых, я думаю, он ее боялся. Не ее саму, а власть, которой она обладала в доме. По одному щелчку ее пальца работника могли вышвырнуть из дома, не слушая объяснений. Уже масса людей сменилась за все время, что я жила в этом доме. И только нас никто не мог выгнать, хотя, я уверена, некоторые члены семьи пытались, и не раз.
Вернемся к Грэйс. Она влюбилась, призналась Матео в своих чувствах и какое-то время ходила чернее тучи. Он ей отказал.
— Будь осторожен с ней. Даже не смотри в ее сторону, — кряхтел Диего, пока Матео, уливаясь потом, высаживал мандариновое дерево. — Ох и погубит тебя эта девчонка.
На Каймановы острова опустилась особая духота, влажная и тягучая. Липкая. Все изнывали.
Я сидела на траве, обмахиваясь листом картонки, подавала все необходимое садовнику. Но больше сидела с ними от скуки, не зная, чем себя занять. Июль — тяжелый месяц для тропиков.
— Ты слышал? Ответь что-нибудь, — недовольно буркнул Диего.
Матео вытер пот со лба и раздраженно бросил:
— Слышал. Мне это неинтересно.
— Я же вижу, что прохода тебе не дает. Лучше не вступать в конфликт, полностью игнорировать.
— Сказал же: мне это неинтересно. Что еще тут обсуждать?
Уставшая ждать взаимных чувств Грэйс внезапно начала чахнуть. Ее ангельский взгляд потускнел, а губы почти не улыбались. Она ходила вечно угрюмая и печальная. С тоской подглядывала с шезлонга за Матео, думая, что никто не видит. Пару раз я даже слышала, как она всхлипывает под кипарисом в углу сада.
Не смотря на прошлые обиды, мне было ее жаль. Выглядела она худо. К тому же, повзрослевшая и увлеченная мужчиной, она почти совсем перестала издеваться надо мной, даже отстраненно здоровалась иногда, стоило нам пересечься утром в гостиной. Все ее мысли были заняты неразделенной любовью. Грэйс откровенно витала в облаках.
Она больше не возилась с соседской ребятней, забросила все игры и посиделки у бассейна. Внезапно выросла из этого. Эмили еще таскалась за ней, вовсю красилась, чтобы казаться взрослее, они вместе даже заказывали какую-то одежду и белье по каталогам.
— Как думаешь, это было бы здорово надеть для первого раза? — покраснев, спросила Грэйс, тыча пальцем в картинку каталога.
Эмили принялась щебетать про кружева и шелк, как будто не одну собаку в этом вопросе съела, я еле сдерживалась, чтобы не фыркнуть. В тот день мне, как назло, пришлось вытирать пыль в серванте, что стоял в занятой ими комнате.
— А ты как думаешь, Ди? — внезапно спросила она. Голос ее был, при этом, такой задумчивый, что я не была уверена в том, что она соображала в тот момент что говорит.
Видимо такие мысли были не только у меня, потому что Эмили вся скривилась.
— Ты у этой паршивки спрашиваешь?
Грэйс промолчала, но поманила меня к себе пальцем. Не зная, чего от нее ожидать, я неловко подошла, затеребив тряпку в руках.
— Ты довольно близка с ним. Не знаешь какой его любимый цвет?
— Эээ. Нет, — обескураженно ответила я. Я сразу поняла, что она говорила про садовника.
Та заметно расстроилась, ее плечи опустились.
— Ну вот. И как же выбрать? Вот этот комплект красивый?
— Наверное, — я попятилась от каталога с ужасно развратным, по моему мнению, бельем.
— Вы о ком? — встряла Эмили, не уловив сути разговора.
— Да так…
— Ой, да что ты у нее спрашиваешь. Она даже не целовалась, а ты про белье… — фыркнула Эванс. — В ее случае один фиг в обносках будет. Может, подфартит, от тебя достанется.
Какое-то время мы с Грэйс смотрели друг на друга молча. Наверное, думали об одном и том же. Что мне никогда не доставалась одежды от нее. Все, что становилось ей мало, она резала и портила, чтобы мне не перепало. Мне, честно говоря, ничего и не хотелось донашивать после нее. Случай со шляпой полностью отбил желание ей верить в принципе.
С бельем вышла потом неприятная история. Лора, заказавшая ей несколько комплектов, через несколько месяцев кричала на весь дом и называла свою дочь потаскушкой, когда не обнаружила один из них.
— Куда дела?! Где оставила?! — Лора была не в себе после бутылки вина, но в Грэйс вцепилась мертвой хваткой.
— Да выкинула, порвалось! Отпусти, сумасшедшая! — она пыталась отпихнуть мать.
— Совсем от рук отбилась! Я даже не думала, что ты уже половой жизнью живешь, а ты…! Я все расскажу отцу!
— Да пошла ты! Ему все равно наплевать на нас!
— Грэйс!
В тот вечер ее сильно ругали, пытались узнать с кем она встречается, ведь ей не было восемнадцати, но она молчала, как партизан. А когда Лора по тридцать пятому кругу спросила где белье, та внезапно заорала:
— Диана украла! Я видела, что оно ей понравилось! Все! Отстаньте от меня!
Такая глупость. У нас с ней ведь разный размер. Но Лора вдруг вцепилась в эту версию, как в спасительную соломинку. Уж больно не хотелось ей думать, что дочь начала спать с парнями.
Все бунгало перерыла, но ничего не нашла.
— Я все равно найду на вас управу! — шипела она, раскидывая наши с матерью вещи.
Мать стояла, скрестив руки на груди и глядя на Лору с неким превосходством. Наверное, она уже знала, что брак Торнхиллов был обречен. Ведь она тоже принимала в этом непосредственное участие.
Около бунгало снаружи стояла кусающая губы Грэйс. Иногда ходила туда-сюда, собираясь с мыслями. То смотрела на меня, то опускала глаза. Я равнодушно смотрела на нее в ответ, сидя на бамбуковом крыльце. Но она так и не призналась в своей лжи, ушла, круто развернувшись и скрывшись в мангровых зарослях.
Чуть позже я узнала, что она все-таки соблазнила Матео. Я однажды застукала их за этим делом, и не один раз, то в домике садовника, то в подсобке при бассейне. Никому, ясное дело, я рассказывать не стала. Да и вообще, больше с Матео и Диего не зависала, увлеклась пробежками.
Алекс пропадал на местной конюшне, занимаясь конным поло, Эмили вступила в тот же конный клуб вслед за ним. Жизнь круто для всех менялась, мы вырастали.
История с украденным бельем осталась позабыта.
Но через несколько месяцев счастливая и порхающая Грэйс снова стала ходить мрачнее тучи. Красные заплаканные глаза, потеря аппетита. Девушка худела на глазах, превращаясь в привидение. Она вдруг стала всех сторониться, предпочитая одиночество.
