то, что так глупо пропустил удары. И чуть не проиграл.
Теперь уже противник упал назад. На маты. На спину и на бок. Я попал ему в глаз и верхнюю часть щеки.
Секунд десять парень ворочался на месте. Только потом встал. Но этого было достаточно для моей победы.
Глава 14
После первого этапа
Когда мы пожали руки, я спросил у парня:
— Сколько лет в боксе?
Он улыбнулся.
— Три года. Чуть кэмээса не получил.
Вот балбес. Он даже не понимает, как опасен. Неужели и до зеленого пояса добрался, боксируя на татами? И как его тренер пропустил это?
Мы сошли с татами. Там объявили уже следующих бойцов. Мясорубка продолжалась.
Хотя, уже заметно, что людей чуть ли не вдвое меньше, чем в начале турнира. Проигравшие разбежались.
Следующий, последний сегодня бой, я провел уже легче. Попался достойный, но неопытный противник. Парнишка лет шестнадцати. Хотя телосложением настоящий кабан.
Он почти не знал техники, зато пытался компенсировать это отвагой и энтузиазмом. К сожалению, для победы в спорте этого недостаточно.
Я быстро поймал его на ошибках. И выиграл три-один. Один балл он все-таки взял, случайно пробив мою оборону.
После этого марафона я едва держался на ногах. Не привык еще к нагрузкам.
Щепкин остался доволен. Остальные ученики уже разошлись. Остались только я, Рома, Смелов и Ваня Бурный, здоровенный парнишка, наш ровесник.
— Завтра в двенадцать, здесь же, — сказал Щепкин на прощание. — Сейчас иди домой, отдохни, подлечись. И завтра чтобы продолжил в том же духе. Мы из тебя сделаем чемпиона, Ермолов! Ты у нас десятым даном будешь.
Ого, какой самонадеянный. Я в самых смелых мечтах на такое не рассчитывал. Ни в прошлой жизни, ни в этой.
Скорее всего, это он так обрадовался. На эмоциях похвастался.
Поэтому вслух я ничего не сказал. Промолчал.
Из дома культуры я вышел самым последним. Рома и Смелов шли впереди. Разговаривали. Обсуждали увиденное.
— А ты уже много в таких поединках участвовал? — спросил Рома у Смелова.
Того, кстати, звали Леонид. В честь царя Спарты. Он сам так сказал.
— В таких нет, — ответил Леня. — Впервые так много народу вижу. Со всего города собрали. Обычно гораздо меньше. У нас ведь какая ситуация? Власти не очень понимают карате. Не одобряют. Не дают проводить соревнования. Приходится каждый раз объяснять им, что это за спорт такой. Что за искусство. Они считают, что карате пробуждает в человеке зверя.
Я покачал головой. Это ведь официальная версия. А я знал, как было на самом деле. И почему карате попал под запрет.
— Нет, на самом деле они боятся, что люди могут защищать себя без оружия. И что инструкторы будут для людей авторитетнее партии. И их перестанут слушаться.
Парни удивленно посмотрели на меня. Для них мои слова прозвучали, как речь инопланетянина. Они ведь не знают о будущем.
— Так ведь бокс и самбо тоже учат людей защищаться. — возразил Смелов. Он сначала подумал, а потом сказал. — По твоей логике, их тоже должны запретить?
Я устало поморщился.
— Нет, конечно. У обычных спортивных дисциплин нет такой философии. Духовного развития. Как у карате. Это просто спорт. А карате — это образ жизни. Образ мышления.
Рома беззаботно махнул рукой. А Смелов и Бурный задумались. Ну, пусть пережуют. И переварят.
Такую пищу надо давать маленькими порциями. Во избежание несварения.
— Ты сейчас сразу на дачу, Витя? — спросил Рома. — Давай я домой заеду. Вещи возьму. А потом поедем.
Я кивнул.
— Давай. Мне и самому домой зайти надо.
Смелов и Бурный переглянулись.
— А вы не домой, что ли, парни? — спросил Леня. — А можно с вами? Я хочу Витьку расспросить. Как он так быстро научился?
Ого, народу на вечеринке все больше. Вот только можно ли праздновать сейчас? Когда закончен только первый день турнира? Лучше бы устроить тренировку вместо этого.
Хотя, с другой стороны, участие единомышленников даже лучше. Я могу отработать с ними приемы. Покажу кое-что. Вспомню свои навыки учителя.
В итоге, я кивнул.
— Почему нет? Если родители возражать не будут.
Смелов усмехнулся.
— Я уже совершеннолетний. Ездил экспедицию на Урал. Уж на дачу как-нибудь отпустят.
Оказалось, что он археолог. Учится на истфаке. Занятный тип.
А Бурный вздохнул. Я думал, он опасался, что его не пустят. Но оказалось другое.
— А у меня нет родителей, — сказал он. — Я детдомовский. Сейчас у бабки дальней живу. Она за мной никогда не смотрела. А сейчас вообще пофиг.
Мы помолчали. Потом я сказал:
— Ну, тогда поехали. Заедем домой. А потом и на дачу чухнем. Только надо припасов набрать. У меня есть, но для компании маловато.
На том и решили, как говорится. На автобусе отправились к нам домой. Когда пришли, Смелов и Бурный остались на скамейке перед подъездом. А мы с Ромой отправились по домам.
Я хотел пообщаться с дядькой. Сообщить, что все в порядке. Сказать про долг за электричество. Взять кое-какие вещи. Утюг забрать, одежду запасную. Еще кое-чего по мелочам.
Ромке надо сделать тоже самое. И еще сообщить родителям, что он уехал ко мне. И пока поживет на даче.
Дядьки дома не было. Уехал по делам. Только тетя Маша. Я говорю тетя, хотя для меня настоящего она почти ровесница.
Впрочем, я уже во многом перестроился на свою юную версию. И чувствовал себя соответственно. Как юный падаван. Что, однако, не мешало использовать свои знания. Из прошлой жизни.
Тетя Маша обрадовалась моему визиту. Все-таки, хорошая тетка. Дала мясной пирог, конфеты и ватрушки. Я набрал пожитки в сумку, распрощался и вышел на улицу.
А вот тут творилось неладное. Возле скамейки, рядом со Смеловым и Бурным стояли четверо парней.
Двое из них старые знакомые. Бровастый Хлыст. На лице ссадины после драки со мной. Второй рыжий Кот. Этот вроде пострадал меньше.
Но только они не самые опасные. Двое других опаснее. Один — это Нокин Андрей, главарь детдомовских. Я его узнал памятью прежнего владельца.
Низкорослый, щуплый, тощий. Кажется, соплей можно перешибить. Под копной светлых волос круглое лицо и дерзкие сверкающие глаза. Он сильный и ловкий лидер. И берет явно не физической силой.
А вот второй да. Этот может рельсу в узел завязать. Кажется, у него кличка Бык. Вполне характерное прозвище. Здоровенный парень, гора мышц и мускулов, причем явно от природы.
Ну вот, они прицепились к парням из нашего клуба. Час от часу не легче.
— О, а вот и наш дружбан старый нарисовался, — радушно сказал Нокин. —
