в сторону, едва не упав и сконфуженно пролепетала, старательно отводя взгляд от виднеющегося в рубашке мускулистого торса королевского сыщика:
— Герцогиня Вандербилдт желает видеть вас в охотничьем зале.
— Передай леди Элеаноре, что мы приведём себя в порядок и придём, — тоном послушной девочки ответила Эми, смущённо розовея и делая тщетные попытки взбить кружево на груди.
— Да, миледи, — горничная присела в почтительном реверансе и поспешила прочь.
Королевский сыщик проводил насмешливым взглядом изрядно смущённую служанку и не удержался от громкого смеха. Эмили хотела было призвать мужа к порядку, да не удержалась, сама прыснула, рассмеялась звонко и беззаботно, сама толком не зная, что именно её так позабавило.
— Идём, — Дейв, всё ещё посмеиваясь, подхватил жену на руки, — не будем нервировать твою бабушку, у почтенной леди и так хватает поводов для беспокойства.
Лорд Эверлич был совершенно прав, леди Элеанора испытывала унизительное для столь властной и деспотичной особы чувство полнейшей беспомощности, а потому была зла, словно змея, на хвост которой не только наступили, но ещё и кончиком хвоста обувь от пыли протёрли. Герцогиня Вандербилдт была унижена, зла и прямо-таки жаждала сорвать на ком-нибудь своё дурное настроение, благо хватало не только поводов (одни убийства прямо под сводами замка чего стоят!), но и жертв, жаждущие богатого наследства родственнички стерпят любую гадость и даже не поморщатся, наоборот, продолжат любезно улыбаться. Леди Элеанора хищно улыбнулась, гордо вскинула голову и величественным шагом направилась в охотничий зал. К искреннему огорчению почтенной леди, в зале её ждали лишь похожая на перепуганную сороку леди Ольгерда, старательно прячущая прыгающие от волнения руки в складках платья, да заплаканная леди Кэтрин, безнадёжно глупая, а потому совершенно непригодная для ядовитой перепалки. Герцогиня обвела зал холодным взором и слегка приподняла тонкие брови:
— И где все?
— М-мой… лорд Дункан п-просил просить его, он плохо себя чувствует, — проблеяла леди Ольгерда, нервно смахивая выступивший на лбу пот.
— Ваш бастард находится при смерти и решил облегчить душу покаянием?
Леди Элеанора даже не попыталась замаскировать откровенную грубость леденящей душу учтивостью. А чего ради стараться, леди Ольгерда ей не соперница, ни ответить достойно не может, ни оценить весь яд тщательно замаскированной насмешки. Одно слово, плесень, а не человек, слякоть осенняя. Вот и сейчас вместо того, чтобы ответить колкостью на колкость (как сделал бы тот же лорд Эверлич), леди Ольгерда отчаянно покраснела, нервно одёрнула платье, едва его не порвав, и промямлила, старательно отводя взгляд:
— Лорд Дункан в порядке, благодарю Вас.
По бледным губам герцогини Вандербилдт расплылась ехидная, воистину змеиная улыбочка, глаза остро сверкнули:
— Вы же сами только что любезно сообщили, что Ваш бастард плохо себя чувствует и просит простить его. Или я что-то неправильно услышала? А, может быть, Ваш сын, которого Вы гнушаетесь настолько, что не спешите признать, просто брезгует моим обществом? Что ж, я никого силой в замке не держу, если кто-то желает прокинуть Северную звезду, сие вполне возможно.
Леди Ольгерда окончательно смешалась, всплеснула руками, беспомощно оглядываясь по сторонам в тщетном ожидании хоть какого-нибудь заступничества. Губы женщины тряслись так, что даже если бы она захотела что-нибудь сказать и как-либо объясниться, всё равно не смогла бы. А леди Элеанора продолжала терзать беззащитную жертву, упиваться собственным превосходством и хотя бы так возвращая иллюзию того, что всё, происходящее в замке, находится под полным её контролем.
— Что же Вы, милая моя, не запоминаете, что говорите? Или в вашей голове так мало разума, что Вы не способны даже на элементарные действия?
— Герцогиня, полагаю, Вам не стоит быть столь грубой с несчастной леди Ольгердой, бедняжка и так настрадалась.
Если бы в это самое мгновение в охотничий зал, привычно распахнув ногой дверь, вошёл покойный супруг герцогини Вандербилдт и, небрежно кивнув своей жене, принялся тискать в углу хорошенькую леди Кэтрин, Элеанора была бы гораздо меньше удивлена и возмущена. В самом деле, кого может удивить оживший мертвец в мире, где магия разлита в воздухе? Герцогиня Вандербилдт хищно прищурилась и обвела зал ледяным взглядом, от которого даже цветы на окне испуганно поджимали листочки. В охотничьем зале по-прежнему были лишь три леди (вряд ли кто-то рискнул бы спрятаться под столом, натянув на себя длинную скатерть с бахромой, или же залез за диван). Леди Ольгерда приглушённо всхлипывала и ежеминутно сморкалась, Элеанору даже передёрнуло гадливо при взгляде на неё. Не-ет, такая особа никогда не посмеет возразить тем, от кого зависит, тогда кто же? Неужели… Герцогиня Вандербилдт медленно повернулась, впиваясь взором в бледную, всё сильнее сжимающуюся в комок леди Кэтрин, чьи ярко пламенеющие щёки выдавали её с головой.
— Мне показалось, моя милая, или Вы что-то сказали? — медовым голосочком протянула леди Элеанора, делая небольшой шажок к своей новой жертве.
Леди Кэтрин судорожно сглотнула, широко распахнутыми глазами, заворожено, словно кролик на приближающегося удава, глядя на почтенную леди.
— Ну, же, моя милая, не молчите, разве Вы не знаете, что это очень некрасиво — игнорировать обращённые к Вам вопросы? — продолжала герцогиня, медленно наступая на девушку.
Леди Кэтрин прижалась к стене, страстно мечтая слиться с камнями, а то и просочиться сквозь них. И угораздило же её заступиться за эту несчастную леди Ольгерду! Нет, истину гласит старинная пословица: благие намерения ведут прямиком в ад. Вот промолчала бы, и не пришлось бы студнем трястись, отчаянно сжимая ноги, чтобы не обмочиться от страха перед этой змеевидной старухой! Леди Кэтрин всхлипнула и, не выдержав напряжения, закрыла лицо руками готовясь к тому, что её за волосы вытащат из замка и больше уже не позовут, но к искреннему облегчению девушки дверь в охотничий зал открылась, явив леди Эмили с супругом. Хвала богам, оказывается, от королевских сыщиков тоже может быть польза!
Глава 9
Извиняться за опоздание ни Эми, ни тем более её супруг даже не собирались, лишь вежливо кивнули собравшимся и устроились у окна в уютном кресле, Эмили на сиденье, а Дейв на подлокотнике. Герцогиня Вандербилдт, с одной стороны раздосадованная тем, что её прервали, а с другой — обрадованная появлению новых объектов для сарказма, сжала в тугую линию губы и пронзила супругов Эверлич тяжёлым взором. Мол, что ж это вы, гости дорогие, приказы хозяйки манкируете, по первому зову не являетесь и даже прощения за своё безобразное поведение не просите? К искренней досаде леди Элеаноры на лорда Дэвида и даже леди Эмили многократно испытанный на слугах и гостях манёвр оказал не большее влияние, чем камушек, брошенный в дракона.
