— К чему вы клоните, Холмс?
— Может, Джайлс хотел отомстить отцу за то, что тот собирался лишить его наследства?
— Если вы правы, Холмс, то скажите на милость, как ему удалось осуществить задуманное? Не забывайте, кабинет оставался запертым изнутри, а единственный ключ лежал на столе. Кроме того, дверь была закрыта на задвижку. Таким образом, даже если злоумышленник снял копию с ключа, кто-то же должен был задвинуть засов! Вы сами признали, что убийца не мог проникнуть в кабинет через окно. Таким образом, если не рассматривать возможность существования потайных ходов, остаётся один вариант — Кавендиш покончил жизнь самоубийством.
— Всё, что вы сказали, абсолютная правда, — вздохнул Холмс, — и всё же меня терзают сомнения.
Он насыпал в камин угля, разложил на полу подушки, приготовил трубку и любимый табак. Я знал, что сулит этот ритуал: Холмс будет сидеть у камина и думать над головоломкой. Быть может, на это у него уйдёт вся ночь.
— Что ж, старина, оставляю вас наедине с вашими сомнениями и желаю вам спокойной ночи, — промолвил я.
— Доброй ночи, Уотсон, — отозвался Холмс.
Ранним утром я был разбужен донёсшимся из гостиной радостным воплем «Эврика!». Я понял, что Холмс решил не дававшую ему покоя головоломку, и, улыбнувшись, повернулся на другой бок и снова уснул.
Когда я сидел за завтраком и вглядывался в лицо Холмса, то никак не мог поверить, что мой друг полночи не спал. Он не выказывал ни малейших признаков усталости. Как раз наоборот, я уже много месяцев не видел его в столь бодром и приподнятом расположении духа.
— Ну, старина, — начал я, — насколько я понимаю, давеча вас не напрасно мучили сомнения.
— Вы совершенно правы, Уотсон. Я упустил не одну деталь, а целых две.
— Как я вижу, вы пока не собираетесь рассказывать, о каких именно деталях идёт речь?
— Не торопитесь, мой добрый друг, вам осталось подождать совсем чуть-чуть. Кульминация состоится в десять утра, и, смею вас заверить, она вас не разочарует.
— А где она состоится? — спросил я.
— В кабинете у Кавендиша. Где же ещё? — пожал плечами Холмс.
— В таком случае осмелюсь предположить, что сегодня вам пришлось рано встать, — заметил я.
— Ошибаетесь, Уотсон. Я вообще не ложился.
— Боже всемогущий! — воскликнул я.
— Я был настолько взволнован, что всё равно не уснул бы, — улыбнувшись, махнул рукой Холмс. — А миссис Эллот, к счастью, ранняя пташка. Я договорился о встрече с господином Джайлсом, который, кстати сказать, уже вернулся домой. А ещё я отправил записки Майкрофту и Лестрейду. Они будут ждать нас в доме Кавендиша. — Холмс глянул на часы: — Кстати сказать, я вызвал кэб, но у нас ещё есть время выкурить по трубочке.
Примерно без пяти десять наш экипаж остановился у дома Кавендиша. Почти одновременно с нами прибыли Лестрейд и Майкрофт.
— Надеюсь, мистер Холмс, вам удалось обнаружить нечто важное, — достаточно резким тоном произнёс Лестрейд. — Я человек занятой и не могу позволить себе попусту тратить время.
— Не беспокойтесь, — ответил Холмс, — я вас надолго не задержу, и вскоре вы сможете вернуться в Скотленд-Ярд.
Миссис Эллот пустила нас внутрь, и вскоре мы вновь стояли в кабинете Кавендиша. Всё выглядело так же, как и накануне, разве что тело убрали.
Через некоторое время в кабинет неспешной походкой вошёл Джайлс. Он оказался худым жилистым молодым человеком с достаточно привлекательными чертами лица, которые портил лишь безвольный подбородок. Напомаженные чёрные волосы Джайлс зачесал назад. Для встречи с нами он оделся элегантно, даже вызывающе. Молодой человек представился, после чего, присев на край отцовского стола, произнёс:
— Итак, джентльмены, не сомневаюсь: у вас ко мне тысячи вопросов. Давайте, задавайте. Я буду крайне признателен, если мы покончим со всем этим как можно быстрее. У меня уйма дел.
— Вы достаточно спокойно восприняли новость о смерти отца, — заметил Холмс.
— Позвольте мне скорбеть по отцу так, как я считаю нужным, — ощетинился молодой человек. — Если я не рыдаю и не рву на себе волосы, это ещё ничего не значит.
— Разумеется, — склонил голову Холмс. — Я постараюсь не тянуть зря время. — Присев на моряцкий сундук, он начал: — Миссис Эллот сказала, что вчерашний день вы провели у друзей в Сент-Джонс-Вуде. Это так?
— Да, это верно.
— Если инспектор попросит назвать вас имена этих друзей и адреса, по которым они проживают, надеюсь, вам не составит никакого труда это сделать.
— Ну конечно.
— Это правда, что отец грозился лишить вас наследства, если вы не возьмётесь за ум?
— Я так понимаю, кое у кого язык без костей, — стрельнув взглядом в Холмса, пробормотал Джайлс. — Да, отец высказывал такую мысль. Это была одна из его пустых угроз, и он никогда не стал бы воплощать её в жизнь.
— Вы на редкость везучий молодой человек, — заметил Холмс и обвёл руками комнату: — Смотрите, здесь всё достанется вам. Скажите, пожалуйста, когда отец грозился лишить вас наследства, он не упоминал, кому собирается его оставить?
Джайлс небрежно махнул рукой:
— Он говорил, что часть средств отпишет слугам, чтобы обеспечить им безбедное существование. Львиная же доля его состояния должна была отойти флотской благотворительной организации. Повторюсь, это было лишь пустой угрозой.
Холмс, кивнув, постучал ладонью по крышке короба, на котором сидел:
— Значит, теперь этот великолепный моряцкий сундук достанется не благотворительной организации, а вам?
— Естественно. Я же единственный наследник. Слушайте, неужели это настолько важно?
— Позвольте мне вести беседу так, как я считаю нужным, — поднявшись, отрезал Холмс. — Если вам кажется, что я зря трачу ваше время, это ещё не означает, что так оно на самом деле и есть.
— Браво, Холмс, — чуть слышно произнёс я.
Джайлс насупился, но промолчал.
Холмс повернулся и опёрся на сундук.
— Вещица славно сработана, — заметил он. — Даже страшно представить, сколько она может весить. Думаю, одному человеку такой сундук поднять не под силу.
— Ваша правда. Он стоит на этом месте уже уйму лет.
Холмс неожиданно толкнул сундук, и тот съехал на пару десятков сантиметров в сторону.
— Поднять нельзя, а вот сдвинуть — можно, — продолжил Холмс и вдруг с удивлением произнёс: — Та-а-ак, а это у нас что такое?
Часть пола под сундуком была разобрана, обнажая деревянные перекрытия, между которыми тянулись парусиновые лямки. На них лежало сложенное одеяло. В глаза бросалась выступающая наружу свинцовая труба, другой конец которой исчезал в стене.
— Какое уютное гнёздышко, — промолвил Холмс и, резко обернувшись, крикнул: — Держите его, Лестрейд!
