пальцы, как будто хотел их переломать.
— Слушай, Митя, прости меня. Я свинья… Свинья! — жалобно бормотал он. — Я завтра извинюсь перед Маей, честное слово! — Он полез в карман, потом протянул мне маленький блокнотик с металлической обложкой и шариковой ручкой на цепочке. — Возьми, возьми… Это мне папа подарил!
— Папа? — переспросил я. — Как же ты можешь отдавать подарок отца?!
У меня было радостно на душе, и я рассмеялся. Рассмеялся, дал Женьке щелчок в лоб и убежал в палатку.
Пора в путь-дорогу
Лебедева переночевала в лагере, а утром неожиданно объявила:
— Уезжаю!
— Что ты?! Как можно?! Мы должны устроить торжественные проводы, — заволновалась Нин-Вас. — Подожди, сейчас соберем общелагерную линейку… Дежурный! Где дежурный вожатый?..
— Постой! Не надо! — остановила ее Лебедева. — Ведь я приезжала просто к тебе в гости. Ты меня и провожай. Ребята пусть занимаются своими делами.
Нин-Вас еще немного поволновалась, а потом взяла чемоданчик Лебедевой, и они направились к воротам.
Не сговариваясь, мы шумной и неорганизованной компанией пошли провожать Екатерину Ильиничну. Шли вожатые, педагоги, Демьян Захарович.
— Как жалко! Как жалко, что она уезжает! — перешептывались девчонки. — Она такая простая, такая хорошая!
— Ничего, теперь и наша Нин-Вас станет другой! Вот увидите…
Нашу старшую действительно будто подменили. Весь вчерашний день она обращалась к ребятам по именам, а не по фамилиям, не покрикивала, не приказывала…
— Приезжайте к нам еще! — закричали мы, когда подошли к воротам.
— Сама бы рада, но обещать не могу, — с улыбкой сказала Екатерина Ильинична. — У вас тут очень хорошо. Да и вы все отличные ребята! О ваших делах я обязательно расскажу в других лагерях… А вы, взрослые, — она отыскала глазами нашу группу, — не забудьте, о чем я вам говорила!
Валерию она первому пожала руку, а потом стала прощаться с остальными.
— Нет, нет! Оставайтесь в лагере, я сама дойду! — уговаривала она Нин-Вас.
Но та категорически отказалась остаться и пошла провожать Лебедеву на станцию.
Чуда не произошло. Нин-Вас осталась такой, какой была до приезда Лебедевой. Прежде всего она заявила, что не позволит больше нарушать путевки дня и что мы еще не выполнили десятой доли плана, поэтому пора, наконец, браться за работу. Но мы уже хорошо изучили ее характер и догадались, что она просто «завинчивает гайки», то есть дисциплинку. Нет, нас теперь это не волновало: с отрядом был Валерий, а он стал другом каждого из нас.
Наконец началась подготовка к дальнему походу с игрой и ночевкой на привале. Все уже знали, что поедет машина с продуктами и что картошку мы будем сами печь в костровой золе. Там же будем сдавать нормы БГТО по плаванию.
Командиром похода назначен Демьян Захарович, заместителем по политической части — Нина Васильевна, по строевой — Валерий Николаевич. Меня же избрали начальником штаба.
Я уже третий день разрабатываю план игры и ее условия, а сегодня нужно сделать топографическую карту местности, где будет проходить игра.
Я ушел на свое излюбленное место — за зеленый театр, чтобы никто не отвлекал меня от работы. Трижды начинал писать, но фразы получались какие-то корявые, мысли путались и карандаш ломался. Я повалился на спину и стал смотреть в небо. Сосны клиньями уходили в синеву, вершины их покачивались. Что-то все время тревожило, а что — не знал. И потом вдруг догадался: сегодня, конечно, должен приехать отец. Меня предчувствия никогда не обманывали. Приедет! Приедет! Прямо после работы. Надо только еще немного потерпеть… Вот только напишу условия игры — и увижу его. И я начал думать об игре, начал представлять себе ее. Я закрыл глаза и сразу увидел окутанный сумерками лес, тропинки и как Мая, замаскировавшись, ползет в высокой траве мимо пикетов. Она первая приходит к месту слета… Потом стал думать о том, как приглашу Маю к себе домой в гости, чтобы показать свою библиотеку, тетрадь со стихами. Девочки у меня бывали только на именинах, а если и приходили, так лишь затем, чтобы узнать, что задали на дом… И вот мне привиделось, как мама радушно встретила Маю, долго о чем-то беседовала с ней и приглашала приходить почаще… Я собрался придумать еще что-нибудь такое и вдруг услышал смех. Я вскочил на ноги и увидел Маю, а рядом с ней маленькую девочку с торчащими косичками. Девочка смеялась и помахивала соломинкой, которая щекотала мне ухо. Мая улыбалась и приговаривала:
— Хватит, Галка, хватит!..
Девочка была очень похожа на Маю. И сарафан у нее был такой же, как у Маи.
— Знакомься, Митя. Это моя сестричка!
Я сел, а Галя протянула маленькую ручку и прошепелявила:
— А я знаю, как тебя зовут… Мы с Маей подружки… Я приехала с тетей Таней и поступлю в лагерь…
Она стала болтать без умолку, а мне очень захотелось поиграть с ней в пятнашки.
Мая схватила девочку на руки, крепко обняла ее и закружилась.
— Ой, Галчонок, как я по тебе соскучилась, как соскучилась!..
Она целовала сестренку, а я ей очень завидовал. У меня не было ни братишки, ни сестренки.
Вдруг издали я услышал голос Сашки. Он бежал к нам, размахивая руками, и кричал:
— Митя! Митя! Иди, тебя Валерий зовет!..
Словно стальная пружина оттолкнула меня от земли. Я вскочил на ноги, но не побежал. «Отец!.. Наверно, он…»
Мая опустила сестренку на землю и удивленно посмотрела на меня.
— Что же ты стоишь?
— Иди, иди! — толкает ручонками Галя. — Тебя Валерий зовет! Иди!..
И сердце тоже стучит, толкает вперед: «Иди, иди!»
Я побежал, и чтобы заранее продумать все свои вопросы по пути, делал зигзаги…
Валерий сидел на скамейке возле столовой и записывал что-то в свою тетрадь. Возле него никого не было. Я хотел повернуть назад, но он протянул в мою сторону конверт и сказал:
— Возьми, тебе… — И, словно извиняясь, добавил: — Шел со станции, встретил почтальона…
«А может быть, Валерий что-то недоговаривает?» Я долго смотрю на него, но он берется за карандаш.
Письмо было от мамы. «Опять письмо?! Что ж это? Сколько так будет продолжаться?.. Но, может быть, наконец, в нем ответ на все, что меня волнует? Может быть, все уладилось?..» Я на ходу разрываю конверт и, прежде чем вынуть листки, снова перечитываю адрес. Он
