голос выдавал серьёзное волнение.
— «Мех», со мной, «Инженер» — замыкающий, — видимо Порохов решил сделать рокировку из-за того, что я остался с одним пистолетом. — Товарищ лейтенант! — вдруг произнесла Ольга, — а может я проверю что в доме? — видя что командир не сразу смекнул предложение девушки, та пояснила. — Я могу ведь снова выйти и своего тела, и прямо сквозь стену посмотреть. И рисковать не придётся.
Порохов нахмурился, но тут же кивнул.
— Только быстро, — кивнул командир Ведьме.
Девушка тут же уселась на траву в позу лотоса, а затем я увидел, как от сидящей Ольги отделилась светящаяся фигурка. Причём светилась она куда ярче чем тогда, в беседке. Видимо из-за того, что вокруг так хмуро.
— Инженер, — окликнул меня Порох, — закинь в машину свою сломанную «Ксюху». Нахера лишний вес таскаешь?
Разумное замечание. Носить с собой бесполезный хлам, конечно, не было смысла, но я не хотел выбрасывать оружие по той причине, что придётся отчитываться потом за него. И что я буду говорить военному руководству? Просто выбросил? Еще по срочной службе помню, что приходилось отчитываться за каждый выстрел. Порой приходилось на полигонах после стрельб всей ротой в траве искать стреляные гильзы, если не досчитались хотя бы одной. А тут целый автомат.
Впрочем, теперь это будет считаться, что я положил оружие на временное хранение, либо спрятал. Но никак не выбросил. К тому же был приказ командира.
— Давай, двадцать секунд тебе, — поторопил меня командир, напряжённо глядя то на сидящую на земле Ольгу, то на дверь.
Я тут же открыл дверь кабины машины со стороны пассажирского места. Но, прежде, чем бросить потрёпанную «Ксюху» на сиденье, увидел на нём автомат, оставленный кем-то из бойцов СОБР.
Внешне он напоминал ВСС, который был у Ольги, только вот приклад был не деревянным, а складным. И ещё он имел пистолетную ручку. В остальном же, включая большой встроенный глушитель, он был таким же. Только вот он был не заряжен.
9 мм автомат специальный «Вал», АС «Вал». Бесшумная штурмовая винтовка.
9 мм автомат специальный «Вал», АС «Вал». Бесшумная штурмовая винтовка.
— Там мужик какой-то, — раздался позади голос девушки. Так это неожиданно произошло, что я дёрнулся и ударился локтем о дверь машины. Зашипев, закинул свой старый автомат на водительское сидение, и взял новый.
— Что за мужик? Что делает? — Тут же спросил Порохов.
— Кажется есть готовит. Только он не шевелится. Стоит просто и всё, — пожала плечами девушка.
— На позиции. Готовьтесь заходить.
— М-м, АС «Вал», — отметила мою находку «Ведьма», голос её звучал взвинчено, она явно скрывала волнени. — Повезло-повезло, — затем она достала из своего подсумка два магазина и протянула их мне. — Держи. У нас теперь одинаковый калибр. Ведь «Вал» это сын маминой подруги.
— А мамина подруга это кто? — спросил я полушёпотом, чтобы не отвлекать Пороха.
— Ну как же, — она хлопнула по цевью свою винтовку. — Конечно же малышка ВСС.
Если убрать сарказм из её слов, то можно припомнить кое-что, что сам когда-то изучал: АС «Вал» был разработан на базе ВСС. Он не менее эргономичен, чем мой бывший АКС-74У, а в плане контроля стрельбы так и вовсе превосходил его, во многом благодаря «родному» глушителю.
— Так, харэ там смотр устраивать, — не оборачиваясь на нас, прошипел командир. — Сосредоточились и входим в комнату на «раз-два».
Я быстро вставил магазин на двадцать патронов в «Вал» и занял своё место позади отряда.
— Раз, — положил Порохов ладонь на дверь, ведущую в комнату с человеком.
Напряжение, охватившее нас, мгновенно возросло. Воздух вокруг нас будто сгустился, от чего стало тяжело дышат. Разумеется, мы и до этого не были расслабленными, но новость о том, что за соседней стенкой находится человек, и так прошибла будто гром среди ясного неба. А теперь мы входим в помещение с выжившим. Ведь буквально несколько минут назад у нас был разговор на тему того, что скорее всего придётся стрелять не только в безумных животных, но и в людей. И вот мы встретили первого кандидата на эту роль.
И, если на словах все звучало правильным и логичным. В том смысле, что, если будет нападать человек, то нужно стрелять на поражение. В какой-то степени я был даже согласен в этом с Пороховым. То сейчас, когда приближался этот самый момент, я ощущал, что палец на спусковом крючке будто стал деревянным. Не уверен, что смогу заставить его согнуться.
В голове тут же завертелись предательские мысли: Смогу ли я выстрелить в человека, даже если от этого будет зависеть моя жизнь? Как я поступлю, когда настанет момент выбора? А смогу ли я убить человека? Я даже головой помотал, чтобы избавиться от рефлексии.
Наверное, сидя дома, легко ответить на этот вопрос. Найдутся люди, которые немного подумают и скажут: «Да, конечно!», а кто-то ответит: «Лучше я сам умру, а в человека не выстрелю…». Но когда оказываешься в ситуации, когда заданный будто в шутку вопрос становится данностью… Когда включаются обстоятельства, да ещё и эмоции. Как, например, в данной ситуации… Думаю все эти умники резко потеряются, и уверен, окажется, что не так уж хорошо они себя знают.
Да уж. Это, пожалуй, худший вопрос, который только мог появиться сейчас в моей голове. Я снова головой помотал отгоняя наваждение. Вот так погружусь в терзания, и своих подведу. Отставить глупые мысли! — как сказал бы Порохов. Командир прикажет, будем стрелять. Пока дальше мысль лучше не развивать. Не то время и не те обстоятельства.
— Два! — резким движением Порохов открыл дверь.
Первым внутрь вбежал Борис. Мне казалось, что именно «Меха» среди нас всех меньше всего задевала мысль об убийстве заражённого человека. И если уж честно, я внутренне боялся, что сейчас раздадутся выстрелы.
Но их не последовало.
— Держу цель на мушке, — отрапортовал Борис.
Один за одним мы медленно вошли в дом. Внутри была большая столовая, довольно чистая. Казалось, сюда не успел добраться весь тот хаос, что творился снаружи. Контраст особенно остро чувствовался после лицезрения пассажирского отсека бронемашины. Здесь было довольно чисто и прибрано. Даже следов от обуви на полу не было. Похоже те, кто забрал трупы из машин СОБРовцев, сюда даже не заходили.
Возле кухонного гарнитура, перед электроплитой, спиной к нам стоял невысокий, слегка полноватый мужчина, одетый в шорты и майку. Правой рукой он держал сковороду. Судя по виду, на сковороде были макароны по-флотски, правда выглядели они так, будто уже неделю так и лежат. Рядом на столешнице лежали нарезанный хлеб, пожухшие дольки нарезанного помидора и подсохшего огурца.
Похоже, хозяин этого дома давно так стоит. И пообедать он не успел.
Видимо, его в момент готовки накрыло волной, когда упал осколок астероида. Вот он так и застыл на месте.
— Не стрелять, — отдал приказ Порохов.
От его слов стало сразу намного легче. Будто груз упал с плеч. Всё же не хотел я стрелять в человека. Причём не меньше чем Анна Степановна.
— Мужчина, — обратился командир к хозяину дома, — вы нас слышите? Медленно повернитесь к нам.
Но тот совершенно не обращал на нас внимания, продолжая неподвижно стоять на своём месте.
— Мужчина! — ещё раз попытался младший лейтенант. — Мы здесь, чтобы вам помочь. Назовите своё имя.
Никакой ответной реакции не последовало.
— Он хоть живой? — в голосе Ольги звучала тревога. Она тяжело дышала, будто после долгого бега.
— Да, фиксирую сердцебиение, — ответил «Ключ». — Но очень слабое.
— Фиксируете сердцебиение? — удивилась Анна.
— Да. Ровно сорок пять ударов в минуту.
— Почти на грани брадикардии, — пробормотала медичка. — На три удара меньше, и он вряд ли стоял бы здесь живой.
Порохов тем временем медленно приблизился к хозяину дома на расстояние вытянутой руки.
— Будьте на готове, — негромко сказал он, а затем положил ладонь мужчине на плечо и потянул на себя.
Тот, словно поддавшись импульсу, резко развернулся к нам лицом, от чего мы все, включая командира, инстинктивно сделали шаг назад, выставив стволы вперёд.
Я едва удержался, чтобы не вдавить спусковой крючок.
Если бы Порохов не отстранился, мужчина, скорее всего, задел бы его чугунной сковородкой, которую так и не выпустил из руки. Часть содержимого сковороды тут же оказалась на полу.
К счастью, никаких агрессивных действий, с его стороны не последовало. Разве что сковорода заставила Порохова отшатнуться. Мужчина продолжил стоять без движения.
Кожа на его лице
