— В конце сороковых годов волк загрыз его маленькую сестренку, и сам он чуть не погиб, поэтому родители увезли ребенка оттуда.
— Странно, вы мне рассказываете то, о чем я не знал, хотя несколько раз был в том селе. Получается, родственники об этом умалчивали.
— Давно вы там были?
— Давно. Хотя совсем недавно с друзьями сплавлялся по речке Руксонь, она течет не так далеко от села. Хотел зайти, навестить родственников, но как-то не получилось. Это как раз было две недели тому назад, и мы могли встретиться там.
— Да, могли. Долго были в походе?
— Дней десять — я всего дней пять как вернулся. Знаете, это мне напоминает допрос. Что еще вы от меня скрываете или хотите узнать?
— Вам это только кажется. Просто женское любопытство.
— Мне вот тоже любопытно, что вы там делали. Село крошечное, не могу даже представить, чем оно вас привлекло.
— Я журналистка.
— Интересно, но это не проясняет суть вопроса.
— Мне надо было написать статью о вовкулаках, оборотнях.
— И как — нашли там оборотней?
— Зря улыбаетесь. Там случилось два странных нападения волка на подростков — оба погибли. Устроенные облавы ничего не дали.
— Теперь понятно, почему вы заинтересовались моей картиной, на которой человек имеет тень волка. Этим я словно предупреждаю, что оборотень может находиться среди людей. Не так ли?
— Пожалуй.
— Предлагаю продолжить обсуждение этой темы. Судя по тому, что в течение всего разговора вы ни разу не посмотрели на часы, вы никуда не спешите. Подождите меня пять минут, я дам ценные указания Диме, как поступить с моим богатством, а заодно принесу вам картину. Договорились?
— Лады. Жду вас здесь.
Неожиданное знакомство развлекло Иванну. Она почувствовала себя детективом, ведущим расследование, который не может упустить ни малейшей детали, не попытавшись разобраться в сути происходящего. Через десять минут появился запыхавшийся Антон, неся в руках запакованную картину.
— Все как обещал. Картина ваша.
— Не жалко?
— Нет. Думаю, знакомство с вами стоит того. Тем более что я ее не теряю — она будет находиться у вас. Если у меня возникнет желание взглянуть на нее одним глазком, то неужели вы откажете?
— Да, откажу. Домой не привожу незнакомых людей, тем более у меня и дома нет — снимаю комнату.
— Тогда мы с вами друзья по несчастью — я тоже снимаю, но квартиру. А то, что касается нашего «незнакомства», то это неправда. Вы обо мне много чего знаете, а вот я ничего о вас не знаю, за исключением того, что вы журналистка.
— Этого достаточно. Остальное вы видите перед собой.
— Увиденное меня вдохновляет… Еще кофе? Теперь я угощаю.
— Спасибо, но откажусь. Это будет сегодня уже четвертая чашка, а еще не вечер. Пойду вниз, на Подол. Хотите — можете составить мне компанию.
— С удовольствием.
Они стали пробираться сквозь людскую толчею вниз, пытаясь разговаривать на ходу, но это плохо получалось. Разгоряченные толкотней, они решили выпить пива, и Антон увлек девушку в кафе, расположенное в Гостином дворе, где, по его словам, собирались люди, имеющие отношение к искусству: литераторы, поэты, художники. Кафе представляло собой длинный узкий коридор шириной около двух метров, вдоль которого выстроились в один ряд столики до самой барной стойки. Оно было переполнено, и за столиками, рассчитанными на четверых, сидело человек по восемь-десять, так что для передвижения оставался лишь узкий проход между спинами и стеной. Антона здесь многие знали, он то и дело пожимал кому-то руку, на ходу отвечал на приветствия. Иванне здесь не понравилось, она рассчитывала, что, не найдя свободных мест, они уйдут отсюда. С середины зала-коридора уходили две лестницы, одна из них вела наверх, а другая — вниз, на тупиковые площадки, где стояло по одному столику. Иванна поняла, что помещение, в котором было кафе, когда-то служило холлом-коридором, из которого по лестницам можно было попасть в основные помещения, теперь отгороженные из-за огромной арендной платы.
Антон уверенно пробрался к лестнице, ведущей наверх, — и как раз вовремя — по ней спускалась компания, освободившая столик, и они поспешили его занять.
— Нам повезло — в это время найти здесь пустой столик — большая удача.
— Вы так уверенно шли сюда, словно знали об этой ожидавшей нас «удаче».
— Меня вел сюда нюх, интуиция, и она меня не обманула. Я пошел за пивом, а вы держите оборону: одинокая красивая девушка за отдельным столиком — это так притягательно!
Минут через пять он вернулся с двумя запотевшими бокалами с пивом и вазочкой с орешками.
— Здесь жарковато, — сказал он и, сняв куртку, остался в черной тенниске с короткими рукавами. На его левом предплечье Иванна заметила татуировку: волк и цифры — 1987.
— Откуда эта татуировка у вас?
— Вы мне не поверите, но я сам не знаю. У меня период между 1986 и 1988 годами словно стерт из памяти. В это время я оказываюсь в Афганистане, неизвестно, что там делаю, пока меня не находит патруль наших войск в горах, обессиленного, израненного.
— Неужели вы совсем ничего не помните о том времени?
— Почти ничего. Отрывочные картинки о маленьком горном селении, где меня удерживали в качестве пленника. Иногда во сне вижу обрывки каких-то событий, но не уверен, что они имеют под собой реальную основу, к тому же они тут же ускользают из памяти.
— Странно, какая-то выборочная потеря памяти.
— Такое бывает — консультировался у врача… Давайте поменяем тему и перейдем на «ты».
— Так просто?
— Вам что-то мешает?
— Вы значительно старше меня… Ладно, согласна, что так будет лучше. В твоих картинах чувствуется рука профессионала, наверное, ты заканчивал художественное училище?
— Нет. Я самоучка, рисовать любил с детства, ходил в художественную студию. Художником стал случайно. В девяностые годы довольно успешно занялся бизнесом, учился на заочном в политехе, но внезапно потерял все… Извини, не хочу вспоминать о том периоде. Чтобы прийти в себя от стресса, стал писать картины маслом, в основном копировал работы известных мастеров. К моему удивлению, первая же картина, выставленная на Андреевском спуске, продалась в тот же день. Я расценил это как Знак свыше и сделал художество своей профессией. Заимел много друзей среди художников-профессионалов, у которых многому научился. Я не жалею, что сделал такой крутой поворот в жизни: занимаюсь любимым делом и при этом зарабатываю на жизнь. Теперь я отошел от копирования и пишу только оригинальные произведения. Это нестабильный источник дохода — как говорится, то густо, то пусто. Хуже всего приходится зимой — тогда уровень продаж совсем падает, но мне хватает. Я разведен — семейная жизнь была скоротечной, как сон, так что иногда задаю себе вопрос: а была ли она вообще? Сейчас живу один.
