время как внутри все хотело к нему.
Я так сильно боялась его потерять, что сама же и оборвала общение.
А сейчас… Сейчас уже слишком поздно что-то менять. Я люблю Даниэля.
Матвей поворачивается ко мне и смотрит прямо в глаза. Этот взгляд вызывает мурашки и учащенный пульс.
Так, Этери, успокойся, у тебя есть Дан.
– Нет, не нравилась, – хладнокровно отвечает блондин.
Я начинаю чувствовать себя полной дурой.
– Да, конечно не нравилась. Что я такое говорю?! – быстро начинаю оправдываться, чтобы выглядеть менее нелепо. – Извини за этот бред. Понятное дело, что мы были просто друзьями и это…
– Этери, я любил тебя.
Я замираю.
– И до сих пор люблю.
У меня пересыхает со рту.
Нервно улыбаюсь, пытаясь понять, что вообще происходит.
Он… что?
– Прости, но ты действительно дура, раз не замечала очевидного.
Да ну…
– Ты не можешь меня любить.
– Почему?
В отличие от меня, Матвей остается полностью спокойным, пока я пытаюсь собрать в кучу свои мысли.
– Да потому что мы были друзьями.
– Ри, я влюбился в тебя практически сразу, но ты категорически не хотела ни с кем отношений, что я и боялся тебе признаться.
Боже, какая же я дура…
Закрываю глаза и опускаю голову на колени. Мне столько всего хочется сказать, стольким поделиться, но я понимаю только одно – время не вернуть и сейчас уже поздно. Я люблю Даниэля, хотя иногда он и причиняет мне боль, но он ведь меня тоже любит, я знаю.
Резко подняв голову, смотрю прямо в голубые глаза. Они такие кристально-чистые, будто у ангела на какой-то картинке.
– Послушай, Матвей, я…
– Этери!
О черт, только ни это.
Я замираю на месте, боясь шелохнуться. Мне конец. Мне просто пришел конец.
Дан запретил мне общаться и вообще как-то контактировать с Матвеем, но я нарушила это правило.
Что теперь? Не знаю, но мне очень страшно.
Бывший друг замечает мое замешательство и страх. Он видит Шацкого где-то за моей спиной и напрягается. Его рука нежно касается моей.
– Если ты сейчас даешь мне руку, обещаю, я сделаю тебя самой счастливой и никогда не обижу.
Крепкие пальцы сжимают мои хрупкие, отчего так хорошо и спокойно, но тут я осознаю самое главное – за этим всем наблюдает Даниэль.
Резко отдергнув руку, пытаюсь прийти в реальность.
– Прости, – тихо шепчу, пытаясь не смотреть в эти глаза, которые так и кричат от боли.
Обернувшись, вижу разьяренного брюнета, который кое-как сдерживается, чтобы не подойти к нам.
Мне конец.
В зеленых глазах играют бесы, в моих – страх.
Неуверенно иду в его сторону.
– Дан…
Злобный прожигающий взгляд, способный уничтожить.
Страх окутывает меня полностью. Тело начинает трясти, как только оказываюсь рядом с ним.
Челюсти сжаты, кулаки тоже. Но теперь он выжигает дыру не на мне, а на том, кто находится за моей спиной.
– Дан, пойдем, – пытаюсь взять его за руку, но он оттергивает ее.
– Пожалуйста, – буквально умоляю.
Его рука впивается в мое запястье и я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не закричать.
Если Матвей увидит, что мне больно, то драки не избежать.
– Даниэль…
Я редко называю его полным именем, только когда очень зла.
Ничего не говоря, он резко оборачивается и тащит меня к выходу, до адской боли сжимая руку.
– Отпусти! Мне больно! – кричу, когда мы спускаемся по лестнице.
Он резко внезапно останавливается и обхватывает мое лицо до боли.
– А мило держаться за руки с этим придурком, тебе не больно было? – шипит он сквозь сжатые зубы.
Бессмысленно оправдываться. Он меня не слышит.
– Дан…
– Заткнись! Дома поговорим.
Сейчас страшнее всего, попасть домой…
* * *
Он хлопает дверью машины, бросая на меня злобный взгляд. В зеленых глазах отчетливо виден гнев и даже легкая ненависть.
Лучше молчать.
Руки парня сжимаются в кулаки, челюсти плотно сжаты. Нервное прерывистое дыхание.
Мне страшно.
Тянусь к ручке, чтобы открыть дверь и сбежать как можно скорее.
Черт.
– Ты заблокировал дверь? – пытаясь не показывать свой страх, спрашиваю, но голос так предательски дрожит.
Брюнет поворачивается ко мне. Бесы играют в его глазах и буквально кричат о том, что нужно бежать отсюда как можно скорее.
Я чувствую аромат его цитрусового парфюма и своего страха.
– Дан, пожалуйста, открой дверь.
Вместо этого, он заводит машину.
Боже, мамочка, если мы сейчас погибнем, помни о том, что я тебя любила.
Вжимаюсь в свое сиденье и пристегиваю ремень безопасности. Так страшно, мне никогда не было.
Машина стремительно набирает скорость. За окном все проносится настолько быстро, что начинает кружиться голова.
Дождь только усиливается, барабаня на стеклу и уменьшая видимость.
– Что ты творишь, Дан? Остановись! – я и сама не ожидала, что начну так кричать.
Страх берет надо мной верх. Я перестаю себя контролировать.
Шанс того, что мы не разобьемся при такой запретной скорости и мокрого асфальта, слишком низок.
– Дан, – пытаюсь говорить более спокойно. – Любимый, пожалуйста, останови машину.
Он меня не слышит. Его мозг полностью погружен в свои мысли. Я знаю это состояние, и оно ужасно.
Впиваюсь ногтями себе в ладонь и пытаюсь сконцентрироваться на этой боли.
Красные ноющие следы появляются на моих руках, но я совсем не чувствую боли. Абсолютно. Почему, черт возьми?
Я хочу почувствовать физическую боль, чтобы не принимать эту действительность.
– Пожалуйста, – тихо шепчу.
Слеза стекает по моей щеке, пачкая лицо тушью.
– Я хочу жить.
Парень меня совсем не слышит. Все его внимание сосредоточено на дороге.
Случайно посмотрев на одометр и заметив скорость, у меня перехватывает дыхание.
– Я сделаю все, что ты захочешь, только, пожалуйста, остановись.
Даниэль бросает резкий взгляд ненависти.
Боже, я не верю, что это мой Дан. Он совершенно другой. Чужой, пугающий…
Мой телефон вибрирует в руках от нового сообщения. Дрожащими пальцами, открываю.
"Ну что, малышка, когда ты приедешь?"
Мика.
Видимо, никогда.
Возможно, мы действительно больше с ней не увидимся, не поговорим по душам и не погуляем на ее свадьбе.
Нервно сглатываю и пытаюсь разблокировать телефон, но руки совершенно не слушаются.
– Кто тебе там пишет?
Это сейчас действительно так важно?
Глазами, налитыми слезами, смотрю на парня и пытаюсь из последних сил сдержать истерику.
Даниэль пытается резко выхватить у меня телефон.
– Тебе есть что скрывать?
Равнодушно смотрю на него, прикусывая нижнюю губу.
– Останови машину и я отдам тебе свой телефон, – не знаю, как вообще мне удается говорить без всхлипов и истерик в таком состоянии.
Сейчас меня волнует только тот момент, что он не смотрит на дорогу.
Сжимаю крепче
