точно был уже готов.
Миссис Бертон
В восьмом часу мы услышали звонок в дверь. Это был не совсем обычный звонок, он продлился примерно на десять секунд дольше, чем принято среди воспитанных людей, и я догадалась, что к нам пришел знаменитый мистер Лопес.
Я чувствовала себя вполне уверенно — боже правый, я же у себя дома! Но я заметила, что Дэвиду немного не по себе. Я велела мальчикам подняться наверх, а сама пошла открывать дверь.
Катастрофа
Я был весь напряжен, внутренне чуть подрагивал, словно палец на спусковом крючке. Внешне я был самый безобидный американец с широкой улыбкой — отец, разыскивающий сына.
На мне был костюм, белая рубашка и галстук, сдавливающий шею. А Оттолин? Днем она мне показала, что собирается надеть: облегающие джинсы и обтягивающая футболочка.
Я сказал:
— Слишком вызывающе.
Она примерила коротенькую черную юбочку.
— Тем более вызывающе.
Мы пошли в магазин и купили какую-то английскую одежку в цветочек, да еще на два размера больше, чем Оттолин привыкла носить.
Я сказал:
— Приходится идти на жертвы.
И вот мы стоим на пороге — мистер и миссис Благопристойность.
Дверь открыла высокая женщина.
— Здравствуйте, — сказала она со строгой и неприступной улыбкой на лице.
— Миссис Бертон?
— Да.
Я сказал:
— Меня зовут Энтони Лопес. Я был мужем вашей покойной сестры Гэлакси.
— О! — сказала она. — Какой приятный сюрприз.
— Это моя жена, миссис Лопес.
— Рада с вами познакомиться, — сказала Оттолин с вежливой улыбкой маленькой девочки.
— Как поживаете? — сказала миссис Бертон.
— Очень хорошо, — сказала Оттолин.
Мы еще постояли на крыльце, потом Бертонша сказала:
— Проходите, пожалуйста.
Мы вошли в прихожую, отделанную в пошлом британском стиле, с обоями в цветочек и светильниками прямо как из какого-нибудь фильма пятидесятых годов.
— У вас тут уютно, миссис Бертон, — сказала Оттолин.
Дамочка словно не слышала, пошла впереди нас. Я наскоро подмигнул Оттолин и следом за хозяйкой вошел в гостиную. Там сидел с газетой в руках мистер Бертон, типичный парень из пригорода. Вы не поверите — на нем была вязаная кофта!
Нас представили. Мы сели на диван. Оттолин ухитрилась открыть ноги значительно выше, чем полагается в таких случаях.
Мистер Бертон предложил нам выпить.
Я сказал:
— Я не пью.
Оттолин сказала:
— Было бы очень мило выпить чашечку чаю.
Удивительно — готовить чай на кухню отправился мужик!
Мы завели светский разговор, очень скорбный и печальный, все про покойницу Гэлакси. Я произнес прочувствованную речь, какая она была замечательная личность, таких больше нет, и так далее и тому подобное.
— Ни о чем так не жалею, — сказал я, — как о том, что был в то время в командировке и услышал о трагическом происшествии уже после похорон.
Когда мистер Бертон вернулся с подносом и разлил чай, я перешел к делу.
— По моим сведениям, вы взяли на себя заботу о моем сыне Сэме, — сказал я.
— О вашем сыне? — Миссис Бертон абсолютно спокойно смотрела на меня поверх чашки. — Его ведь, кажется, кто-то усыновил?
Я улыбнулся, чтобы скрыть изумление.
— По-моему, нет. Вы приехали на похороны и забрали его с собой. Теперь я хочу увезти его обратно.
— Знаете, я думаю, тут какое-то ужасное недоразумение, — сказала миссис Бертон, уставившись на меня ледяным взглядом. — Я, безусловно, присутствовала на похоронах сестры, но я вернулась одна.
Я сказал:
— Недоразумение? Да что вы мне голову морочите!
— Я нисколько не… морочу вам голову, мистер Лопес. Рекомендую обратиться за справками в соответствующие официальные инстанции.
Я почувствовал, как в животе у меня все завязывается в тугой узел бешеной злобы.
Оттолин
Я чувствовала, что Катастрофа напрягся, как будто изо всех сил старается держать себя в руках. Я шепнула: «Катастрофа!» — но было уже поздно. Он хряснул по столу кулаком, в котором была зажата чайная чашечка. Осколки вперемешку с чаем посыпались на стол, разлетелись по ковру.
— Он мой сын! — заревел Катастрофа Лопес.
Мистер и миссис Бертон так широко раскрыли глаза, что это уже выглядело ненатурально, но не сказали ни слова.
— Все это из-за денег, так? — орал Катастрофа. — Рассчитываете урвать себе кое-что, но вы, видно, не понимаете, с кем имеете дело. Тут ведь семья, понятно? Деньги принадлежат семье. А значит, они священны.
Мистер Бертон опустил глазки, вот-вот обделается, но миссис Бертон расправила плечи:
— Абсолютно не представляю, о чем вы говорите.
Катастрофа
Я вскочил на ноги. Бертон дернулся, как будто ждал, что я сейчас начну в него стрелять.
— Хотите по-плохому? — говорю я. — Ну, как вам будет угодно.
Я вышел из комнаты, заглянул в кухню. Потом побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
На втором этаже три закрытые двери. Я толкнулся в первую комнату. Большая спальня, пустая. Во второй какой-то мальчишка сидит перед компьютером. Он вздрогнул, когда я распахнул дверь.
Я спросил:
— Где Сэм?
Он сказал:
— Кто?
Из-за третьей двери слышалась музыка. Я распахнул и эту.
Там девочка с белокурыми волосами причесывалась перед зеркалом. Она спокойно посмотрела на меня:
— Я могу вам чем-то помочь?
Я спросил:
— Ты кто?
Она сказала:
— Я Симона. А вы кто?
Оттолин
Когда Катастрофа снова появился в комнате, он выглядел уже немного спокойнее.
— Там наверху двое детишек, — обратился он ко мне, как будто британцев вообще не было в комнате. — Но Сэма нету.
— Двое? — переспросила я.
— Да, один британский пацан и еще какая-то Симона.
Тут миссис Бертон соизволила улыбнуться.
— Ах да, Симона, она из Канады, гостит у нас по обмену.
Мистер Бертон встал и говорит:
— Очень жаль, что вам пришлось понапрасну совершить такое долгое путешествие.
Катастрофа послал его куда подальше и пулей вылетел из дома.
Я сказала:
— Спасибо за чай, — и пошла за ним.
Совсем не так все было задумано.
Мэтью
Бац — захлопнулась парадная дверь. Бац, бац — дверцы машины. Загудел мотор, взвизгнули шины. И тишина.
Я заглянул в комнату к Сэму. Он сидел на кровати в юбке и жакете. Десять минут назад, когда мы поднимались по лестнице, он был мальчиком. Наверное, успел переодеться, пока взрослые разговаривали внизу.
— Значит, это и есть твой папа.
Он смотрел прямо перед собой.
— Угу.
— Так ты решил?
Он кивнул.
В дверях появились мои родители.
— Молодец, Сэм, — сказала мама. Голос у нее дрожал, как будто она еще не совсем пришла в себя. — Ты держался очень храбро.
Папа сел на кровать, положил руку Сэму на плечи.
— Ты
