открытия учебного года.
— И много поступающих спасали дочь императора чтобы поступить на первый курс? — уточнил я, почуяв подвох.
— В этом то и дело, Артемий Сергеевич, — серьезным тоном добавил Стародубский с нескрываемой угрозой в голосе, — официально, никакого нападения на ее императорское высочество Елизавету Михайловну Елецкую не было. Отныне это государственная тайна, разглашение которой карается смертной казнью. Вам все понятно?
— Предельно точно, Демьян Афанасьевич, — развел я руками, — я могу быть свободен?
— Да, Артемий Сергеевич, — махнул рукой Стародубский, — ступайте, церемония поступления скоро начнется. Вас сопроводят мои люди.
— Я и сам смогу найти дорогу, — начал было я, но по твердому лицу Стародубского понял, что никакой свободы мне тут не видать.
Никакого уважения спасителям цесаревн. Вот так и делай добрые дела.
— Для вашей же безопасности вы будете под присмотром моих людей, Артемий Сергеевич.
— Ага, — качнул я головой, — и как долго, позвольте узнать?
— Постоянно, — безапелляционно заявил Стародубский и я покинул кабинет через распахнувшиеся передо мной двери.
— Это мы еще посмотрим, — улыбнулся я про себя, окинув взглядом своих новых телохранителей, — это мы еще посмотрим.
Глава 14
Внутренняя территория царского лицея внушала своим размахом. Обойти ее всю пешком и суток не хватит.
Сказал бы мне кто об этом раньше, не бежал бы я сейчас сломя голову по казавшейся бесконечной мраморной лестнице.
Хотя, помнится, братец мой Ваня Сомов упоминал что-то о лицее «размером с город», но я думал он это так, для красного словца.
Да и Стародубский вместо того, чтобы вешать мне на хвост собак лучше бы карту дал.
И документы.
Иди говорит, на церемонию открытия. Без пропуска, формы, документов, зато с четырьмя псами сопровождения.
Негодующе покачивая головой на бегу, я выцепил взглядом нужный мне номер аудитории и, распахнув дверь ударом ноги, влетел внутрь.
Используя воздушные потоки, я погасил весь шум от удара и столь же аккуратно и бесшумно прикрыл дверь за собой, стоило мне оказаться внутри.
Получилось весьма удачно, раз распинающийся у доски очередной член многочисленного клана Рюриковичей на меня и глазом не повел.
На Щепина Тимофея Александровича ничего компрометирующего за два часа я собрать не успел, поэтому никаких претензий к этому конкретному Рюриковичу я пока не имел. Да и видок у него, мягко скажем, опасным не выглядел. Голубой свитер, надетый поверх белой рубахи, черные брюки, выпирающие в области пуза и старомодные лакированные туфли.
— Таким образом, это гарантирует... — донеслось размеренным поучающим голосом, но вдруг оборвалось на половине.
Заметив, наконец, что все лицеисты по какой-то причине перевели свои любопытные взгляды на вход в аудиторию, Щепин повернулся ко мне, недовольно нахмурив свои густые рыжие брови.
Время поджимало и вместо ответа я «шикнул», приложив указательный палец к губам и подскочил к ростовым металлическим шкафчикам у стены. Мгновенно определив среди десятка единственный пустой, я сорвал потоком ветра замок, нырнул внутрь и закрылся.
От такой наглости опешивший Рюрикович на несколько секунд потерял дар речи. И пока он подбирал культурные или не очень слова, входная дверь в аудиторию распахнулась еще раз.
На этот раз вторжение сопровождалось оглушительным, словно взрыв снаряда, грохотом, который эхом разнесся по всему зданию.
Оказавшийся в проходе бородатый мужик в черном деловом костюме аж сам вздрогнул от неожиданно громкого звука и опасливо покосился на позолоченную дверь.
— ВЫ ЧТО СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТЕ?! — выплеснул-таки накопившиеся эмоции Щепин и окатил вошедшего потоком ледяного ветра.
— Я... ну... это... — под неожиданно диким напором замялся бородач.
— ЧТО «НУ ЭТО»?! — признав во вломившемся простолюдина продолжил наседать рыжебровый Рюрикович, — нарушаете учебный процесс еще и портите имущество царского лицея!
— Да она сама... — в легком ужасе отцепив руку от треснувшей двери попятился назад бедолага, — сквозняком наверное... я же тихонько открывал...
— Сквозняком ты вылетишь из лицея! — злобно выдохнул Щепин, — объяснительную с именем, должностью, отрядом и фамилией руководителя жду у себя в кабинете через час, а сейчас пошел вон отсюда!
— Есть... — понуро кивнул бородач и трясущимися руками бережно, словно хрустальную, закрыл дверь за собой.
За короткой сценкой я наблюдал через прорезь на шкафчике и, стоило треснувшей двери аудитории закрыться, яростный взгляд рыжебрового Рюриковича переключился в мою сторону.
— Теперь вы, — рыкнул Щепин и не желая расстраивать бедного профессора еще больше я вышел наружу.
И так из всех волос у него остались только брови, да редкие рыжие пучки, ниспадающие с лысины.
Видимо правду говорят, нервные клетки даже дар не восстанавливает.
— Что это сейчас было? — нахмурившись еще больше просверлил меня ледяным взглядом Тимофей Щепин.
— Проверка внутренних систем безопасности лицея, — почти честно ответил я, сделав максимально безобидное лицо.
Справилась с ней моя четверка телохранителей если честно не очень. На ногах остался один, да и тот после того, как разозлил рыжебрового Рюриковича и сломал дверь ценой в три его зарплаты теперь не боец.
И двух часов не продержались. Слабаки. Зверева так пять лет живет и ничего.
— Какая еще проверка, молодой человек, — сурово спросил преподаватель, уже приготовившись силой вышвырнуть меня отсюда, — вы кто такой?
— Соколов Артемий Сергеевич, княжич Омский, — охотно назвался я, окинув взглядом начавших перешептываться учеников.
— Тот самый?
— Из новостей?
— И что он здесь забыл?
— Их разве не изгнали из столицы?
— А кто это?
— Тишина в аудитории! — топнул ногой нахмурившийся еще сильнее Тимофей Щепин и перевел снисходительный взгляд на меня, — и чем я могу вам помочь, княжич Соколов?
— Так ровно тем же, чем и остальным, — пожал я плечами, — научить вашему предмету.
— Вы должно быть ошиблись аудиторией, Артемий Сергеевич, — осуждающе качнул лысой головой рыжебровый Рюрикович, — это занятие учеников отделения офицерской подготовки.
— Тогда точно никакой ошибки нет, Тимофей Александрович, — приветливо улыбнулся я и вынул из внутреннего кармана смятые листки бумаги.
Тщетно попытавшись разгладить смявшиеся углы, я передал документы озадаченному Щепину. Тот покачал головой и показательно взглянул на часы.
Обсуждение же моей персоны в аудитории набирало обороты.
Это даже удобно. Понятия не имея что их подслушивают, многие говорили весьма откровенно и смело.
Можно было разом собрать текущую обстановку отношения присутствующих знатных отпрысков ко мне и вообще роду Соколовых.
— «Зачислен
