хочешь предложить?
— Выкинуть ее из дома, а самому его занять.
— У законной наследницы забрать дом, выгнать ее и самому вселиться? Что-то ты лихо загнул! Ты, случайно, не шутишь?
— Какие тут шутки? Я эту операцию задумал не сегодня, а уже давно и считаю, что ее осуществление вполне реально.
Он подробно проинформировал отца о своем плане. Выслушав его, Бугор изменил свое первоначальное мнение.
— Если ты претворишь в жизнь и этот план, то я могу умереть спокойно, зная, что свое дело передал в надежные руки.
Глава 32
С целью претворения одной из своих задумок в жизнь Бунтыл в компании Крота и Шпака подъехал к дому бывшей любовницы Эльдара. Людмила была по телефону предупреждена о его визите.
— Подождите меня у дома, к вам выйдет Людмила, вы поможете ей занести сумки с продуктами в квартиру, после чего можете уматываться.
— А мы тебе разве больше не нужны? — спросил Крот.
— Если вы мне понадобитесь, то я вас вызову по рации.
— Ясненько.
— Зачем Людмиле выходить к нам за сумками, если мы можем сами их принести? Тебе только надо с нами связаться по рации, — предложил Бунтылу Шпак.
— Телок ты еще, Шпак, если не понимаешь моей стратегии. Я хочу погонять ее по этажам, чтобы хозяина знала и не выбрыкивалась, как перед некоторыми, — проинформировал их Бунтыл, покидая машину с «дипломатом» в руке.
Поднявшись на пятый этаж, он остановился около двери в квартиру Людмилы и хотел нажать на звонок, но не успел: дверь открылась и перед ним предстала хозяйка с обворожительной улыбкой на устах.
Пройдя в зал двухкомнатной квартиры и сев в кресло, обитое красным бархатом, Бунтыл окинул изучающим взглядом Людмилу. На ней был тонкий шелковый халат, плотно облегавший ее сексуальное тело. Бунтыл отметил, что хозяйка квартиры «подготовилась» к его приходу. При любом движении ее груди, как могучие океанские волны, едва не пробивали «обшивку» корабля, которой в данном случае служила ткань халата.
Уловка Людмилы сработала. Бунтыл даже сначала растерялся, не зная, что предпринять в первую очередь: или, повалив Людмилу, удовлетворить свою страсть, или начать с ней деловую беседу. Однако чуть придя в себя, он понял, что если остановиться на первом варианте, то можно сразу поставить крест на деловой беседе, так как ее результат был непредсказуем. Поэтому, сдержав чувства и эмоции, он приступил к осуществлению второго варианта.
— Людочка, я пришел к тебе поговорить о плохом и неприятном.
— Что еще случилось? — опустившись напротив него в кресло, закинув ногу за ногу и не обращая внимания на оголившееся круглое колено, недовольно спросила она.
— Видишь ли, Люда, мне пахан поручит выяснить, кто отравил Эльдара, так как, не установив эту сволочь, мы не гарантированы оттого, что он не отравит кого-либо из нас. К сожалению, менты до истины тоже не докопались, поэтому хочу я или нет, но мне приходится заниматься этим грязным делом. Я узнал, что где-то за неделю до отъезда Эльдара на море, ты проболталась в парикмахерской дамскому мастеру Ларисе, что Эльдар прогонит из санатория свою жену домой, а ты уедешь к нему отдыхать…
По расширившимся в испуге глазам собеседницы Бунтыл увидел, насколько его слова напугали Людмилу. Погладив ее по голому колену и видя, что Людмила не реагирует на действия его руки, Бунтыл добрался до резинки на трусах.
— Не исключено, Людочка, что благодаря твоему длинному языку, а может быть, и при твоем участии, отравили Эльдара. — Оттянув резинку трусов от живота, как рогатку, он резко ее отпустил. — Вот такие пироги, Людочка, — по-прежнему нежно и вкрадчиво просвещал он женщину. — Может быть, мои сведения неточный и ты их начисто отрицаешь? Тогда мне придется тебя свозить на стыковку с Ларисой, после чего затравить собаками, как недавно кто-то поступил с Енотом.
— Никуда я не поеду, — только и смогла сказать Людмила.
По ее лицу, которое стало белым как мел, Бунтыл понял, что его угрозы попали точно в цель.
— Как я понял, ты не желаешь стыковки с Ларисой?
— Нет!
— Тогда можно считать установленным факт, что ты предала Эльдара.
— Я только похвалилась Ларисе, что Эльдар предпочел меня, отшив жену. Я это сделала без всякой задней мысли.
— Кому еще. помимо Ларисы, хвалилась этим?
— Клянусь родной матерью — никому.
— Ты сейчас понимаешь, что твоя болтовня погубила Эльдара? Теперь, чтобы не упустить убийцу, мы должны ликвидировать всех, кого подозреваем в предательстве. И ты в этом списке первая, — без зазрения совести продолжал он запугивать растерявшуюся женщину.
Людмила знала, за что Бунтыл был судим в молодости. Так же хорошо она знала его теперешние возможности в сведении счетов со своими противниками. Упав перед ним на колени и обхватив его ноги руками, она взмолилась:
— Юра, миленький, пожалей меня!
Как бы сочувствуя Людмиле и продолжая размышлять вслух, он сказал:
— Вроде бы ты и неплохая баба и не дурочка, но как ты такой секрет, если не умышленно, могла разболтать? Я не знаю, что с тобой делать. Если я ничего не скажу о тебе пахану, то мне тогда и Ларису нецелесообразно будет трогать. Ты представляешь, на что меня толкаешь?
Почувствовав искорку надежды на то, что трагедии можно избежать, Людмила усилила натиск на него своей женской слабостью:
— Эльдара уже не вернешь, а если ты меня защитишь, то я по гроб жизни стану твоей рабой.
Подняв Людмилу за плечи и вновь усадив ее в кресло, Бунтыл, казалось, задумался.
— Но ты ведь понимаешь, что, поддавшись твоему уговору, я становлюсь твоим соучастником? Я должен всю информацию, которую получил на тебя и Ларису, кинуть козе под хвост. Если пахан об этом узнает, мне тоже будет харакири.
— Если ты не скажешь, он ничего не узнает, — заверила его она.
Открыв «дипломат» и показав ей лежащий в нем пистолет, он признался:
— Я же тебя убивать пришел, а теперь не знаю, что и делать.
Поднявшись с кресла, Людмила резким движением скинула с себя халат, представ перед ним в одних трусиках.
— Неужели тебе не хочется всегда иметь такую рабыню?
Бунтыл, тоже поднявшись, внимательно исследовал ее со всех сторон, для чего ему пришлось сделать круг, а потом с нескрываемым удивлением сообщил:
— А ведь ты меня, чертовка, уговорила!
Не встречая сопротивления, Людмила бросилась ему на шею и в знак благодарности стала истово обцеловывать его лицо.
— Ты и камень можешь растопить, — окончательно сдавшись, пробурчал Бунтыл. — Я не железный.
— Вот и хорошо, — впервые улыбнувшись, призывно играя глазами, проворковала она.
Теперь Бунтыл не считал нужным сдерживать накопившуюся
