тут забыли?
— А не хотите откатиться на своей тележке подальше? — учтиво поинтересовалась тетушка. — Я здесь второй месяц стою и ни разу вас не видела!
— Мы разрешений не спрашиваем! Свободная конкуренция э-э-э… двигатель рынка! — поднапряг извилины черт, вспомнив умные словечки.
Нырнув в кибитку, Матрена стала двигать сундуки с одеждой. Еле сдержался, чтоб не всплакнуть. Из этих вещей половина принадлежала недавним модным коллекциям!
Тетка, злобно зыркнув на нас, вернулась за свой прилавок.
— Че стоишь? Помогай давай! — Матрена собственноручно вынесла один сундук.
Сквозь зубовный скрежет я стал спускать на землю оставшиеся четыре. Оказалось, что черт подготовился: с собой у него было и зеркало, и даже покрывало, на котором он раскладывал одежду и обувь. На удивление, не только мою. Среди сюртуков и штанов мелькали сарафаны, которые носила Солоха.
Покупатели начинали стягиваться к нашему ряду. Бабуля уже толкала свои яйца, торговцы пряностями пытались перетянуть внимание на себя, хватая людей за руки и подталкивая в шатер.
— Во, гении рекламы! — ткнула в них пальцем Матрена.
— Ткани льняные, шелковые, шерстяные! С узорами и без! — горланила тетка, косясь на нас.
— А у нас лучше! И шить не надо! Одежды итальянские, французские, англицкие, да какие хошь! — одним махом перебил ее черт и шагнул вперед. — Хошь шелка́? Кибитка полна! Хошь хлопок? Шерсть? Всё у нас есть!
Все резко замолчали и обернулись. Даже куры перестали кудахтать. То ли внешний вид Матрены произвел фурор, то ли народ и впрямь никогда не видел нормальную одежду, не похожую на мешок с картошкой.
Я и моргнуть не успел, как на нас понеслась целая толпа.
15.3
Бабы, мужики, дети — все за считанные секунды столпились у нашей кибитки! А те, кто только заходил во двор, меняли траекторию движения!
Я еле успел отскочить в сторону, чтоб не задавили. Глаза людей горели, руки тянулись ко всему, что лежало на покрывале и в сундуках. Одни с подозрением перешептывались, другие без разбора кричали:
— Почем кофта? Скока стоить? А это англицкое? А на Ваньку моего шось найдется?!
Захотелось свалиться без чувств прямо здесь!
— Какая кофта?! — возмутился я. — Дамочка, это сюртук с золотыми пуговицами! И он не английский! Его шила восходящая звезда итальянской моды, Джорджо Арманьеле!
Черт пихнул меня в бок и радушно заулыбался:
— В очередь, дорогие покупатели! Каждому подберем, с каждым сторгуемся! Первым пяти скидка!
Что началось… Такого мир маркетинга давно не видел! Какие там мавры со своими приправками?! Да сельский черт уделал всех!
Одной левой жена Ваньки смахнула сразу пятерых конкуренток, которые проскочили к сундукам. Смахнула так, что больше их видно не было! Другие уже благополучно боролись за второе и третье место, кидаясь в друг друга всем, что успело заваляться в корзинах: яблоками, яйцами… Я даже начал бояться за сохранность вещей, но не тут-то было: прямо из толпы в кибитку запустили самого худенького мужичка, который приземлился в сундук с воплем:
— Беру-у-у-у!
Тем временем около меня разворачивался новый скандал:
— Туча пучеглазая, ты себя в зеркало-то видела?! Ни в одно платье не влезешь с такой…
— Завидуй молча! — Плотная женщина с легкостью оттолкнула соперницу и перебила всю очередь. — А это у вас тоже заморское? Чуйство, шо наши шили! — ткнула она в платье Солохи.
— Обижаете, голубушка! — всплеснул руками черт. — Да у нас эксклюзив, качество — Европа!
— А шо ж у меня соседка в такой Эвропе ходит? — прищурилась бабенка. Ее все пытались оттащить, но она не поддавалась — стояла, как глыба!
— Тю! Да щас каждый второй в подделках! Жалкая пародия! — отмахнулась Матрена, уже подставляя к ней сарафан. — А вот вы будете неповторимым оригиналом! Какие изгибы! Да этот цвет вас так освежает! Правда? — Черт незаметно пнул меня копытом.
— Абсолютная! — выдавил из себя я, пнув его в ответ.
— Ой, не смушайте! — покраснела женщина. — И за скока дадите?
— Шесть медных! — слету определился рогатый.
— Та у меня их всего семь! — охнула баба.
— Дык качество денег стоит! Тем более французское! Мы вам еще и скидку делаем! Барышня, а может, вам платьишко примерить? — крикнул черт той, что потеряла первенство в очереди и возмущалась громче всех.
— Еще чаво, мое платье! — Женщина вложила в ладонь Матрены монеты и на крыльях радости упорхнула подальше от очереди.
А очередь была бешеной. И уже втрое длиннее! Страсти в ней кипели нешуточные — у меня аж голова гудела! Цыганский табор курил в сторонке!
— Я здесь стояла! Нет, я! — не утихал ожесточенный бой в ближнем ряду. О дальнем я вообще молчу…
Из обувной мастерской выглядывал с разинутым ртом башмачник. Очки его сползли на кончик носа, и он вот-вот норовил выпасть за прилавок.
— Вот сами сшили в верстах десяти отсюдова и людям втюхать пытаются! — старалась перекричать черта тетка, размахивая своими тряпками. — Мягчайший шелк! Отборная шерсть! Подходи, за полцены отдаю!
Несколько покупателей метнулись на ее зов, но у черта все равно не было отбоя.
— Между прочим, эти сюртуки мне на заказ делали! И не в десяти верстах, а… — разозлился я, но нечистый нагло перебил.
— Дощечку неси!
— Какую дощечку?! — оторопел от его запроса.
— Не на земле ж мужчинке туфли мерить! — цокнул черт, показывая на деда, на вид не мывшегося лет десять.
— Он?! Мои туфли?! Ты смотри, кому продаешь! — шикнул я на Матрену.
— А што, думаете, деняг нет? — Чмокая почти беззубым ртом, дедок вынул из-за пазухи целый мешок с монетами и философски добавил: — Помирать надо красивым!
Я этой дощечкой… был готов пришибить новоявленного коммерсанта прямо на месте! Мама мия, да как вообще можно стоять без ширмы на улице и пытаться что-то натянуть на себя?! В цивилизованном мире для этого давно придумали примерочные!
Тем временем дед уже облачался в мою рубашку.
— И штаны тащи! — прочмокал он.
Случайно заметив, на ЧТО он старался напялить брюки, я понял, что мне нужны новые глаза.
— Че рот раззявил?! Щас покупателя упустишь! — подтолкнула меня Матрена.
Прикрылся ладонью, дабы не лицезреть эту срамоту! Но, видимо, одного меня смущал полуголый дедок не первой свежести — все остальные как ни в чем не бывало глазели на него!
Если дед выбрал себе простенький сюртучок из камлота, то молодой батрак присматривался к бархатному, на вороте которого поблескивала золотыми нитями лоза. За этот экземпляр гардероба сердце кровью обливалось!
— Свадьба у меня скоро, — сказал парень, надевая сюртук. — За сколько отдашь?
— А сколько есть? — спросил я, провожая взглядом довольного дедулю, обеспечившего себе полный костюм. Тем временем черт распродавал уже третий
