— Когда я успела тебе задолжать?
— Оу, у кого-то проблемы не только со сном, но и с памятью?!
Света бледнеет. Краснеет. Снова бледнеет.
Дошло, наконец?
— Не знаю, на что ты намекаешь, но я… — набирает полные легкие воздуха. — Я тебе не какая-то там готовая на все финтифлюшка, которая побежит к тебе после такого жеста! — показывает пальчиком.
— Вообще-то я сделал иначе, — цепляюсь к мелочам.
— Не имеет значения. Ты подозвал меня, как собачонку. Так вот, Я — не такая!
— Ждешь трамвая?
— Я мать твоего ребенка. Мы единое целое! Не уважаешь меня, будь добр, прояви уважение к своему будущему наследнику. И вообще, он разбуянился! Так что отстань, Анваров. Злишь сына ты, а по почкам и печени достается мне!
Света отворачивается к окну.
В другой раз я бы пошутил, что тыл надо беречь и приступил немедленно к его завоеванию, но сейчас сбавил обороты.
Пришлось спустить рычащего зверя.
Танк на минималках. Какой от него прок, если даже дуло в ход не пустишь!
Тем более, кажется, Света, действительно сильно расстроилась. Вот и руку к лицу подносит, как будто слезки подтирает.
— Ты плачешь?
— Нет, оплакиваю руины своей жизни.
— Хочешь, я тебе пончиков закажу? С клубничным сиропом?
— Сам ешь свои пончики. Можешь съесть вагон и еще тележку впридачу.
— Брось, в меня столько не влезет.
— А ты, как в анекдоте, что не съем, то покусаю.
— Кажется, ты меня неплохо понимаешь, Раисова, — выдаю с грудным смехом.
Все же подхожу к ней, опустив руку на талию. До чего же упрямая малышка, а какая красивая сзади — и не скажешь, что беременная, животик торчит вперед, по бокам не растекся.
— Я знаю, в чем причина твоих опасений. Она устранена. Пора идти дальше!
— Что-что? Но ты же не предлагаешь пойти дальше. Ты просто хочешь получить то, что хочешь! Причем, я не могу предугадать, чего тебе захочется через минуту. Вначале ты ворвался с требованием отдать малыша, сейчас…
— Сейчас я хочу тебя. Это плохо?
Приходится наклониться и заглянуть ей в лицо, слез совсем немного. Скорее, не поток, а так, несколько капелек, пущенных в расстройстве.
— Плохо.
— Что ты имеешь против легкого, приятного расслабляющего массажа шеи, спины, бедер и еще более приятного массажа интимных мышц. — осторожно провожу пальцами вдоль позвоночника, сдерживая желание переместить ладонь ниже.
Схвачу за орешек, снова верещать начнет. Неприкосновенная, мать ее, задница!
Завожу ладони спереди, опустив на живот.
— Точно пинается. Мужик! — довольно хмыкаю. — Сейчас успокоится, гарантирую.
— Ты не можешь этого гарантировать. Ты даже свои интересы в штанах удержать не можешь.
— Именно потому что они достойны внимания, и не могу удержать. Ты, кстати говоря, тоже. Отзывчивая штучка!
Осторожно вдыхаю запах волос и смещаюсь губами вниз, на шею…
— Прекрати, — просит уже не таким категоричным тоном.
Локтем в бок не пихает, не верещит, не лягается.
Словом, шаг вперед сделан. Начало есть! Не останавливаюсь, продолжаю целовать осторожно и даю ей небольшие передышки, держа крепко, но не передавливая.
Даже не подозревал, что во мне есть столько терпения.
Я привык, что телки не ломаются. Привык ломать врагов, но Свету придется брать ласковым штурмом…
— Анваров, ты стоишь слишком близко и делаешь запрещенные вещи, — пытается вывернуться Раисова.
— Запрещенные я буду делать, когда мы окажемся в одной постели. Сейчас все весьма цивилизованно и очень даже безобидно.
Моя цель — продавить ее сопротивление. Для этого можно и поласкаться немного, осыпать легкими поцелуйчиками нежную кожу шеи и совсем немного сдвинуть кофточку, чтобы зацепить губами тонкие плечики.
— Нельзя! — коварно двигает кофточку на место.
Снова целую, добираясь до ушек, облизнув мочки языком. Ну же, сдавайся.
Света дышит все чаще и чаще, крепче цепляется пальцами за подоконник. Обнимаю настойчивее, целую протяжнее и напористее.
— Ты ужасный человек, — выдыхает она.
— И роскошный мужчина. Признай это.
— Пожалуй, даже слишком. Тебе не стоит тратить на меня время! Обратись к дамам привычного круга.
— Ага, ты просто меня боишься.
— У меня на это есть веские основания!
— И куда более веские причины поддаться.
— Для тебя это игра, а для меня… Все, прекрати! Твои штучки на меня не действуют! — пытается увернуться.
Только черта с два я отпущу зверушку, уже попавшую в мой капкан.
— О-о-ой… — выдает немного испуганно, схватившись за живот.
— В чем дело?! — мгновенно напрягаюсь.
Срок-то у нее уже приличный, опускаю руки и Света вдруг выворачивается.
— Что с тобой?
Взглядом хищника, охотящегося на аппетитную зебру, провожаю каждое ее движение.
— Ничего.
— Ты ойкнула и опустила ладонь на живот. Признавайся, в чем дело!
— Ты очень внимательный, Анваров. Однако со мной все хорошо. Мне просто показалось кое-что.
— Уверена? — опускаю руку в карман брюк. — Я могу позвонить и вызвать экстренную дежурную бригаду из клиники.
— Все в полном порядке.
Маленькая военная хитрость Светы на миг вывела меня из игры! Но лишь на миг… Умиляюсь кукольному личику Раисовой. Чертовке хватило ума изобразить легкой недоумение, но не хватило совести продолжить игру и отвадить меня полностью.
Все-таки она серьезно относится к своей беременности и не допускает мысли на полную катушку разыгрывать серьезные проблемы.
Молодец, Света, честность всегда выигрывает. Тем более, ее честность играет мне на руку сейчас!
— Знаешь, мы так и не поужинали, — говорит высоким голосом. — Я могу поставить чай на скорую руку или приготовить чего-нибудь…
Света неуверенно топчется в кухне, делает попытку изобразить гостеприимную хозяйку, предлагая чай, хватается за кухонное полотенце и фартук, начинает доставать печенье. Словом, она мельтешит на кухне, делает сотню лишних движений.
Она нервничает и хочет спрятаться за привычной суетой.
Эта игра в кошки-мышки мне надоела.
Я хочу эту женщину, я ее получу. Точка.
— Хватит бегать. От меня не убежишь, — говорю негромко, но четко. — И от себя тоже! — добавляю веско.
