счастье – проснуться утром и увидеть, как на тебя смотрит бутылка водки. Чего еще желать в жизни. Вот так бы каждый день и всю оставшуюся жизнь.
Он быстро смахнул бутылку с полки, отвинтил золотистую крышку, задрал голову, широко открыл рот и залил содержимое в глотку мимо губ и языка. При первом прикосновении в горле появилось что-то похожее на жжение потом в животе – адская боль. К нему мгновенно пришла память и осознание того, что выпил им же залитую в бутылку уксусную кислоту, от которой люди умирают сразу.
Он, в панике, вдребезги разбил бутылку – осколки разлетелись по всей кухне. Надо куда-то бежать – кричать он не мог. Он начал задыхаться, кишки были готовы вывалиться наружу. Он выбежал на улицу и обострившимся зрением, на свою удачу, заметил УАЗик «скорой помощи», который по объездной дороге пробирался к трассе. Жора сорвался с места и ракетой понесся поперек поля, держа в поле зрения место пересечения. От его скорости зависела его судьба. И он успел очутиться перед лобовым стеклом, выставив руки вперед, прежде чем машина выехала на трассу, чуть не угодив под передние колеса машины. Опытный водитель Иван резко нажал на тормоза, доктор Петрович едва не ударился головой о лобовое стекло. Открыв двери и подумав, что у Жоры началась «белая горячка», доктор выругался:
– Идиот!
– Я… я умираю, доктор, – прохрипел Жора.
Петрович с ужасом заметил странные признаки заболевания: у Жоры губы опухли, глаза косили, изо рта валилась пена, вены на шее надулись и начали синеть.
– Что случилось? – спросил ошарашенный доктор. – Что с тобой?
– В… водка, – судорожно ответил Жора. – Я умираю.
– Сколько ее можно пить? – начал доктор отчитывать, пока Жора усаживался на сиденье, – не пора ли тебе тоже делать выводы.
В больнице Жору поместили в отделение интенсивной терапии и врачи стали бороться за его жизнь. В больнице прошел слух, что в бутылке вместо водки оказалась кислота. Народ возмущался и испугался. Среди ментов – паника, и начались облавы на частные лавки, которые торговали водкой. Потоки проклятий по всему району посыпались на голову Жоры, а он только начал приходить в себя.
Через несколько дней его перевели в отделение общей терапии – большая палата, полная пациентов. Жора обрадовался, что выжил и представился возможность поболтать и излить душу. Но кругом все молчали – видимо, было им за что переживать, раз попали в больницу. Жора поднял голову и посмотрел по сторонам: только один худой с выступающими скулами и впавшими в кости щеками подал готовность подставить свои уши под чужую трепотню.
– Давно здесь, – спросил Жора.
– Да, уже вторая неделя, – произнес худой, опуская ноги на пол и отодвигая подушку. Он сел.
– А что с тобой?
– Отравление.
– Эх ты, мужик. Кто с отравлением ложится в больницу.
– А что делать?
– Есть народная медицина на этот счет, – назидательно произнес Жора. – Не надо пичкать себя химией.
– А что делать?
– Что? Что? Водку с солью. Водка с солью при отравлении провоцирует рвотный позыв, пьешь, пьешь, – Жора прикрыл глаза, – и таким образом ускоряешь выведение токсинов из организма.
– А врачи почему об этом не говорят?
– Мировая мафия, брат. Кому ты нужен – им нужно сбывать лекарства, а не думать о тебе.
Соседи зашевелились. Жора, выворачиваясь, посмотрел в другую сторону. Молчаливый старик лет под восемьдесят.
– А у вас что болит?
– Я согласен с вами, молодой человек, – сказал старик, – я не пью лекарства: они такие отвратительные. Врач говорит: «Ничего. Пейте и думайте, что пьете коньяк». Я сказал: «Нет. Я лучше буду пить коньяк, а думать, что пью лекарства».
Смех по ряду кушеток.
– Неплохой ответ, мне кажется, – согласился Жора. – Да, коньяк укрепляет сосуды, а для связей лучше водка: извилины мозга разглаживает и толкает на взаимное общение. Память мгновенно восстанавливается и начинаешь вспоминать такие подробности давно минувших дней, что хочется жить и жить.
– Ерунда это, – раздался голос сбоку. Седой мужик с тусклыми глазами. – Не нужно рекламировать водку. «Водка мягкая, сок – добрый, сигареты – легкие» и черт знает что еще. Почему тогда после этого утром так хреново?
– Неправильно пьете, значит, – ответил Жора, – перед злоупотреблением ее надо охладить и тогда ты чувствуешь себя как в машине времени: выпил, уснул и уже завтра. Удивительный напиток: вкус один, а приключения…
Толстый мужик под капельницей прервал Жору и возмущенно сказал:
– А почему если ты такой умный, а водка хорошая, ты попал в больницу от отравления водкой?
Наступило молчание.
– Я отравился не водкой, а…
Дверь в палату резко открылась и все приковали внимание к очкам доктора Петровича в белом халате, который молча стал осматривать пациентов. Он остановил взгляд на Жоре.
– Надеюсь, Жора, ты сделал выводы.
– Да, Петрович, – трагическим голосом произнес Жора. – Не надо было наливать уксусную эссенцию в бутылку из-под водки.
– Да… – протянул Петрович. – Горбатого могила исправит. Он повернулся, чтобы выйти из палаты.
– Петрович, долго я еще буду в больнице? – спросил Жора. Петрович медлил с ответом.
– Максимум неделя.
– Спасибо, Петрович, – от всего сердца произнес Жора.
– Не надо меня благодарить, – с сожалением осек его Петрович. – Вы меня неправильно поняли.
В палате наступила гробовая тишина, а до Жоры только начинало доходить осознание, что, кроме всего прочего: «Водка – убивает». Но уже было поздно что-нибудь изменить.
Петрович захлопнул дверь.
Один за всех, все за одного
Эктор из Панамы высунул голову из-под одеяла и с удивлением уставился на Леонида, который смирно стоял возле стены под радио, из которого звучал гимн Советского Союза. Он потер глаза – вдруг галлюцинации. Его блуждающий сонный взгляд пробежал по углам комнаты, по потолку и опять остановился на смиренном лице советского соседа. Обычный русский парень с обычной биографией – школа, армия, университет. Высокий, коротко подстриженный с красивыми чертами лица, с вечной смешинкой на губах, поэтому трудно было вычислить, где он шутит, где серьезничает. Из-под тельняшки, туго натянутой на груди, рельефом выступало тренированное тело морского десантника с доброй душой и сильным характером. Когда Эктор понял, что это не сон, решил слезть с кровати и разобраться, что здесь происходит.
Его попытка задать Леониду вопрос провалилась – Леонид приложил вытянутый палец к губам, призывая его соблюдать тишину. Нетерпеливый Эктор шевельнул и разбудил мирно спящего соседа Камала из Палестины, призывая его на помощь. Тот, недоуменно воззрившись на Леонида, открыл рот, – у него и так нос плохо дышал, с минуту изучал выражение лица Леонида, куда на редкость поселилась сосредоточенность, чего у
