Глава восемнадцатая
Вечером, когда я вновь оказываюсь у дома Вив, на дворе еще совсем светло, но заставить себя ждать дольше, чем нужно, я не могу. Пересекая лужайку перед домом, я замечаю, что в окне спальне света нет, но это еще ничего не значит. Нужно просто не ошибиться и постучать в то окно…
— Тсс!
Услышав, как кто-то Невидимый просит меня не шуметь, я резко останавливаюсь у висящих до земли ветвей плакучей ивы и прислушиваюсь, но больше ничего не слышно.
— Кто здесь? — спрашиваю я шепотом. Под деревом темно, и я вздрагиваю, заметив, как ветви передо мной раздвигаются, словно театральный занавес.
— Ты вернулся, — произносит Вив.
Я медленно, с наслаждением, разглядываю ее всю и, удовлетворившись, смотрю в глубокие темные глаза.
— Как обещал.
Она до крайности похожа на привидение. Иллюзия так сильна, что я испытываю желание протянуть руку и коснуться ее, чтобы развеять сомнения, но инстинктивно чувствую, что следует сдержать порыв. Короткие темные кудри, обрамляющие лицо, я помню длинными, до плеч, — и это наталкивает на мысль о том, что и я, должно быть, выгляжу в ее глазах иначе. Вспомнив самоуверенного здоровяка, чье фото я видел в альбоме, задумываюсь над тем, есть ли между нами хоть какое-то сходство. Я потерял не менее пятнадцати килограммов с тех пор, как бросил играть в футбол, но дело не в весе… было в нем что-то еще. Такого выражения глаз я не видел, сколько ни смотрелся в зеркало. Он был победителем, это ясно, а я… Проводя по волосам рукой, чтобы снять нервное напряжение, начинаю жалеть, что не постригся. Вив, наверное, решит, что я оживший мертвец.
Сделав шаг вперед, я оказываюсь под прикрытием ветвей рядом с ней. Ветви свисают практически до самой земли, и под их сенью еще темнее, чем снаружи. Вив отходит в сторону, чтобы пропустить меня, двигаясь с излишней поспешностью. Прижавшись к стволу, она смотрит на меня испуганным взглядом внимательных глаз, хватая воздух сухими губами.
— Ты нервничаешь?
— Нет… — отвечает она слишком уж экспрессивно.
— Все хорошо, — говорю я, протягивая ей руку.
Она не торопится подать свою.
Я опускаю голову. Она реагирует иначе, не так, как вчера.
— Вив, это я. Чего ты боишься?
Она держится за ствол, словно он может ее защитить.
— Что ты здесь делаешь? Ты пришел, чтобы пугать меня?
О боже, она все-таки решила, что я восстал из мертвых.
— Да нет, что ты, Вив. Я не привидение, — говорю я, придвигаясь. Она пытается отстраниться, но я наклоняюсь вперед, беру ее за руку, и наши пальцы переплетаются. — Ты же чувствуешь, я живой.
Ее губы находятся в нескольких сантиметрах. Наши сердца бьются в такт, словно между ними образовалась невидимая связь. Напряженные пальцы Вив постепенно расслабляются, и теперь о том, что нервозность между нами еще не растаяла, напоминает лишь то, что мы оба сдерживаем дыхание. Когда наши губы соединяются, Вив, не удержавшись, издает тихий стон. Прижав ее к стволу, я ласкаю ее губами, не позволяя отстраниться. Одежда начинает казаться громоздкой и ненужной. Открываю глаза, только чтобы на миг увидеть ее лицо. Длинные ресницы трепещут на щеке, как крылья бабочки. Так всегда бывало, когда Вив пугалась и закрывала глаза. Я отстраняюсь.
Ей требуется всего секунда, чтобы вернуть присутствие духа, но руки продолжают дрожать.
— Так не должно быть, — говорю я. — Ты должна знать, кто я.
Вив закусывает нижнюю губу, но не от жеманства. Она боится.
— Ты… мой Кам.
— Нет, — говорю я, вздыхая. — Я не твой Кам. Но я и не привидение, Вив.
— Я вижу, что не привидение…, — произносит она замирающим голосом.
Я нежно беру ее за руку и прикладываю ладонь к груди, над сердцем.
— Я живой, из плоти и крови.
Жаль, что я не подумал, как объяснить ей все заранее, поэтому не остается ничего другого, кроме как импровизировать. Она должна знать — я хочу, чтобы она все знала.
— Я — не он. Я не отсюда. Понимаешь, есть другое место, похожее на это как две капли воды, но там умерла ты.
Упираясь мне в грудь, Вив отстраняется на расстояние вытянутой руки. Прикрывая ее ладонь своей и не позволяя отнять руку, я, как могу, объясняю все, что мне известно самому, не ударяясь в размышления и стараясь говорить просто. Рассказываю ей об аварии, о том, как прошел сквозь портал, излучающий зеленый свет, и нашел ее. Нину я не упоминаю. Объясняю ей разницу между двумя мирами — рассказываю о том, что они во многом идентичны, но есть и различия. К тому времени, когда я заканчиваю сбивчивые объяснения, мы оба сидим под деревом; прислонившись к стволу.
— Два мира? — переспрашивает Вив. — Да как такое может быть?
Пожимаю плечами, в сотый раз, наверное, размышляя о том, что это действительно невозможно.
— Может, их и больше, чем два, — говорю я. — Такое впечатление, что окно открылось как раз между нашими двумя.
Вив морщит лоб.
— А почему ты не думал?
— Не знаю. Мы оба умерли в одном и том же месте…
Сказав это, я вспоминаю слова Нины: «Два месяца назад — в воскресенье, пятнадцатого».
— Раз это случилось в один и тот же день; в одном и том же месте и приблизительно в одно и то же время, — говорю я, подаваясь вперед, — может быть, в результате произошел какой-то сбой. Может, это как-то связано снами.
— Каким образом?
— Возможно, мы оба горевали, — говорю я, пожимая плечами, — и наши чувства пробили брешь между мирами?
Чувствуя кожей, что Вив уже смотрит на меня совсем иначе, продолжаю сидеть, глядя на руки. До нее только что дошла мысль о том, что ее Кама не вернуть. Не могу заставить себя взглянуть ей в глаза, полные разочарования.
— Значит… в своем мире ты тосковал по мне? — спрашивает Вив. — Так же сильно, как я тосковала по нему здесь?
— Да… — выдавливаю я с трудом, а затем продолжаю скороговоркой: — Просто я подумал, раз уж нам обоим так не хватало друг друга, может, Вселенная решила распорядиться по-своему, и в том, что мы вновь встретились, заключается ее правосудие.
Вив неожиданно берет меня за руки, заставив вздрогнуть, потом гладит по волосам, отбрасывая челку с глаз. Точно так же она гладила меня, когда я несколько лет назад лежал в больнице, в другом мире. Подняв глаза, я замечаю на ее лице незнакомую, сияющую улыбку Королевы бала.
— Неважно, как это произошло, Кам. Поверить не могу в то, что ты вернулся.
Она целует меня мягкими жаркими губами и, удовлетворенно вздохнув, кладет голову на колени. Я сижу, прислонившись спиной к стволу, и боюсь пошевелиться, только глажу ее по коротким, черным как смоль кудрям, прислуживаясь к дыханию и спрашивая себя, во сне это все происходит или наяву.
