немного опережаем…
– Они догадаются?
– Наверняка, но атаковать караван…
– Это не по правилам?
– Это караван. Кроме того с этой минуты вступает в действие вторая часть Соглашения. Все военные контакты осуществляются лишь с помощью холодного оружия.
Молчавший все это время брат Норман вздохнул:
– Вот так, и никакой нейтронной бомбы. Я с удовольствием бросил бы одну на их ракетные установки.
– Это излишне, Норман. Кстати тебе пора, твои подопечные еще здесь…
Норман слегка кивнул.
– Действуй. Пусть все свершится, как назначено…
* * *
Эритрея. Окрестности Асмара. Продолжение.
Как ни странно, но мы все еще были живы. Макс говорил. Это как раз странным не было. Иногда мне казалось, что даже если уничтожить каким-то образом его телесную оболочку, голос его будет существовать чудесным образом до скончания мира. Я сделал усилие и прислушался. Он говорил, на сей раз, о чуме. У Макса была удивительная способность находить темы для разговора.
« Чтож, чума так чума. Не тантра, не зоофилия, но по-крайней мере ничего связанного с проклятыми железными ящиками и сбитыми вертолетами».
– Чуму в Европу привезли монголы, – рассказывал Макс. – Одно время осаждавшие крепость использовали зараженные чумой трупы. Они забрасывали их через стены при помощи катапульт, тем самым первыми в мире, использовав бактериологическое оружие.
При этом вымирали целые города, но срок вызревания чумы порядка девяти дней. Инкубационный период там и прочее… Каким вирусом заразили Вашу Мари-Энн экспедицию я не могу понять до сих пор…Черт возьми! – Макс внезапно хлопнул себя по лбу, – А может все дело в этих дурацких ящиках?
Макс напомнил о них, и мне стало плохо. Я опустился на горячий песок и спутники мои последовали моему примеру.
– Мари-Энн, дайте Вашу руку.– Неожиданно попросил Макс.
Француженка вяло исполнила его просьбу, и мой товарищ принялся внимательно ее рассматривать.
– Ищите линию жизни? – слабо улыбнулась Мари, – похоже, ее больше нет…
– Зато появилось вот это…– мрачно произнес Макс, – Погляди-ка, Роберт.
Я поглядел. На руке Мари-Энн явственно проступала красноватая мелкая сыпь.
– Мало ли…– неуверенно протянул я, но сердце у меня сжалось, и мурашки побежали по телу, несмотря на жару.
Француженка поглядела сначала на меня потом на Макса:
– Вы думаете…
– Ничего мы не думаем, – отрезал Макс, и в это время откуда-то сверху раздался отчетливый шум мотора. В небе появилась небольшая точка, со временем превратившаяся в легкий планер.
– Эээээй!!! – завопил Макс, – Мы здесь!
Я успел испугаться, но нас заметили, и планер стал делать над нами круг…
* * *
Брат Эрвин. Сен-Дени. Наши дни
Выиграв у Черного Клана полочка после того как были найдены сокровища Ордена, нам нужно было забрать вторую половину, доставив их к месту грядущего сражения. Но это были только цветочки. Нам подбросили новую задачу. Ящики оказались заражены неизвестным доселе вирусом, в несколько раз по эффективности превосходящим старушку бубонную чуму. Найти способ борьбы с ним. Такая задача была поставлена перед нами, и отправляя брата Нормана в направлении несчастных жертв, я мечтал лишь об одном. Только бы хватило времени. Часы были запущены, и метроном безжалостно отмерял секунду за секундой.
В этот момент меня позвала Марго.
– Эрвин, – говорила она тихо и как-то подавленно.
– Да.
– Полчаса в Женеве убит брат Клаас.
Я промолчал.
– Его убили из винтовки с оптическим прицелом. Какая-то сумасшедшая старуха…
– Старуха? – это было единственное, что я смог произнести.
– Они успели сделать это до наступления запрета на огнестрелы…Эрвин …
Я продолжал молчать. Перед глазами стояла сумасшедшая старуха со снайперской винтовкой. Отчего-то у нее была соломенная шляпа с яркими ленточками и неприятное красное опухшее лицо.
– Эрвин, – повторила Марго.
Стряхнув оцепенение, я произнес:
– Все нормально, Марго, все нормально…
Брат Клаас отвечал за вопросы распределения финансовых средств и должен был осуществить проект оказания финансовой помощи одному из развивающихся африканских государств. В случае удачного осуществления этого проекта, в стране должны были начаться разработки урана, точнее одного его изотопа по многим параметрам превосходящего уран. Все это могло дать толчок к развитию новых энергетических технологий, но наши противники в очередной раз нас опередили, просчитав ситуацию, а аналитики у них были хорошие. Они четко вычислили основную фигуру и попросту убрали ее.
* * *
Брат Огест. 33-й год от Рождества Христова. Окрестности Иерусалима.
Было холодно и ужасно тоскливо. Я открыл глаза и не увидел ничего кроме темноты. Что-то сжимало виски. Привыкая к новым ощущениям, я понял что на глазах у меня повязка.
« Где я?» Сознание возвращалось медленно и как-то неуверенно. Но оно возвращалось.
«Где я? Что это на сей раз? Очередное воплощение? Нет. Не похоже. Раньше было по-другому. Это не то…»
Тишина как в склепе. Я попробовал поднять руку и она словно нехотя, но повиновалась. Потом я содрал с глаз повязку и открыл их. Мрак не был полным, я лежал в деревянном гробу, завернутый в плащаницу.
«Боже, все-таки он своего добился…Но как?»
Мне удалось присесть, все тело ныло, и болела каждая кость. Во рту стоял неприятный вкус. Осознание медленно приходило ко мне.
Это был не яд, а скорее всего какое-то сильное снотворное. Понтий Пилат удовлетворил интересы церковников, устроив публичную казнь, но сумел спасти мне жизнь. Зачем? Я тихо застонал. Черт его задери, мне нужно было умереть. Тот солдат, что поил меня на кресте смоченной губкой, действовал по указанию Римского Прокуратора. В уксусе было снотворное, и потом копье…
Я потер грудь и увидел на ней следы крови. Помнится солдат колол меня в сердце…Я вытер кровь и как и предполагал, раны под ней не увидел.
Театр. Какой спектакль разыграл Пилат! Ну, хорошо, он меня спас, и что теперь делать мне со своей способностью жить, когда тысячи людей видели мою мученическую смерть на кресте? За веру…
Ох и задал ты мне задачку, Понтий. Кто я буду для них? Лицедей? Еще один лживый пророк?
Проклятый прокуратор, ты все сделал по-своему. Потешил свое самолюбие.
Ситуация складывалась пренеприятнейшая. Я еще во-время очнулся, и у меня оставалось немного времени на принятие решения. В эту пещеру наверняка скоро придут, а видеть, кого бы то ни было, мне не хотелось. Решение само пришло в голову. Нужно убираться. Пускай одни подумают, что тело мое похитили другие, а те в свою очередь подумают на первых.
С трудом я выбрался из своего несостоявшегося гроба и осторожно подошел к выходу, или входу, кому как нравится. Правда, скорее всего, правильнее назвать его будет все-таки входом, потому что
