Книга Олигарх - Михаил Шерр

Государь иронично ухмыльнулся и подойдя к столу, а аудиенция проходила в его рабочем кабинете, указал на свернутую в свиток бумаги.

— Здесь капитан-исправник докладывает о делах мужа, а не юноши.

На этом аудиенция закончилась. Когда я покинул императорский кабинет, в приемной меня окликнул один из флигель-адьютантов и вручил мне указ о признании Татьяны княжеской дочерью.

Дома меня с нетерпением ждали Анна и Матвей.

— Алеша, ну как? — я молча протянул ей императорский указ.

— Алексей, как тебе Государь? — спросил Матвей.

Я ответил не сразу. А действительно, как мне Государь?

— Ты знаешь, Матвей, никак. Бравый гвардейский офицер. Не более того, — я в раздумье покачал головой. — Не более.

После императорской аудиенции мне не спалось. Я много раз видел портреты Николая Первого, перечитал горы литературы про его эпоху и считал, трагедия Крымской войны исключительно заслуга Государя Императора. И мое первое личное знакомство подтвердило это давно сложившееся мнение.

У каждого бывают ситуации, когда ты внезапно возникшее мнение ну никак не можешь обосновать, кроме как сигналами чувствительных рецепторов твоей пятой точки и это истина в последней инстанции. Не знаю почему, но я подумал, что Николай Павлович принадлежит к людям считающим что есть два мнения: его и не правильное. И мало того у него настолько уже сложившиеся железнобетоннейшие взгляды, что изменить их практически невозможно.

Для меня лично этот вывод не сулил ничего хорошего. Скорее всего при этом императоре мне ничего по настоящему путнего в России сделать не получится. И этого какой вывод?

Правильно. Моя шутка про желание стать самым богатым человеком России, а затем и мира скорее всего и должна стать целью моей жизни на ближайшие лет тридцать.

Нет тридцать много, позора и катастрофы Крымской войны быть не должно, значит двадцать пять лет.

Закончив своё умничание на заданную тему, я всё равно не заснул. Мне пришла в голову другая интересная мысль, а почему все-таки я образца 21-ого века ничего не знал о таких князьях в чьей шкурке я оказался.

Первый вариант. Я попал не в прошлое, а в параллельную реальность, очень похожую на знакомую мне. Но опять же известная точка послала сигнал, что это не так. Да и нет ни каких расхождений происходящих событий с историей России, которую я знал.

Ларчик скорее всего открывается намного проще. Князь Андрей Алексеевич отошел в мир иной, его сынок, юный Алексей Андреевич, отправился следом и род пресекся. Всё имущество движимое и недвижимое за долги ушло с молотка, а обе княжны скорее всего даже и замуж не вышли. Попадание каким-то образом ситуацию изменило, единственный наследник знатного рода выжил.

А почему следов от такого рода в известной мне истории не осталось тоже легко объяснимо. Во-первых, а ты, сударь, их искал, следы имеются в виду. Во-вторых, вспомни свою молодость, забылось многое, что тогда было. А как весь многомиллионный народ открывал для себя «неведомые» страницы советской истории во времена перестройки? С этими мыслями я заснул.

Ожидая возвращения Сергея Петровича, я провел занимаясь тремя вещами.

Грыз гранит науки, то есть просматривал университетские записи своих товарищей и слушал их рассказы. Лекциями это называть было сложно, я всё равно знал практически по всем предметам больше.

Второе важное дело было написание инструкций для нарвского и пулковского бурмистров по ведению хозяйства. В ближайшее время я поеду в Новосёлово и если у Яна всё более-менее получится, то для них организую стажировку.

Третьим «важным» делом были светские визиты. Дальше отгораживаться от общества было невозможно, нецелесообразно, да и в какой-то степени опасно.

Князья Новосильские, по своему происхождению и богатству, принадлежали к высшим слоям российской знати, были на короткой ноге со всеми знатными и богатыми фамилиями и вхожи в императорский дворец. Хочешь, не хочешь, а надо соответствовать. И самое печальное, что рядом не было ни кого, кто мог помочь в этом деле.

Крестные, анин и мой, полегли на Бородинском поле, а машин плавал где-то в морях на востоке. Анина крестная потерю мужа и разорения имения под Смоленском не пережила, а машина проживала в своем имении под Воронежем.

Моей крестная была матушкиной подругой. Она второй раз вышла замуж за английского «пера», уехала из России и жила в Европе на два дома: Англию и Францию. Мужу ей сосватала тетушка моего родителя, покинувшая родные берега еще при матушке Екатерине. Я предполагал, что скоро придет известие и о помолвки матушки с каким-нибудь британским «пером» или «сером», хотя возможно что и с французским «де».

После 14-ого декабря матушка не выезжала и никого не принимала, а когда свалила в Европу, то сделала это «по-английски», то есть ни с кем не попрощалась.

* * *

До семейной катастрофы княжну Анну в свет вывозили, она даже два раза танцевала с будущим Самодержцем Всероссийским, о чем-то с ним даже беседовала и какое-то время считалась видной и перспективной невестой, но её «репутация» быстро оказалась испорченной, когда неожиданно для сводниц всех мастей в резких выражениях отшила пару раз предложенных кандидатов.

Подруг особых у неё в свете не образовалось, княжна хотя и «не училась в академиях», но глупым книгам и журналам, популярным у девиц своего круга, предпочитала книги по современной, для 19-ого века, биологии и медицине. На этой почве она и познакомилась с Матвеем года лет пять назад. Отношения у них долго были чисто дружеские, но сплетни появились сразу же как княжна отшила претендентов.

В отсутствие брата Анна Андреевна совершила несколько визитов, но встречена была очень холодно. Княгиня Елизавета Павловна отбыла из России не просто внезапно, она еще вдобавок ко всему ни с кем не посоветовалась и не попрощалась, и матушкины великосветские кумушки были на неё очень обижены. А тут еще и Матвей зачастил гости в княжеский дом и уехал вместе со молодым князем. Вывод был сделан однозначный и высший свет встретил княжну Анну подчеркнуто холодно.

Правда как всегда из любого правила оказались исключения. Неожиданно в свет начала выезжать древняя старуха, семидесятилетняя графиня Евдокия Семеновна Комарова, вдова первого командира, а потом и друга, деда — князя Алексея Андреевича. Её все уже считали давно почившей, а она спокойно доживала свой век в одном из имений под Вологдой.

Ту же пошли слухи, что в оживший от многолетней спячки графский дом дважды зачем-то тайно приезжал Государь и к старухе зачастили гости.

В очередной раз получив щелчок по носу, причем там где она никак не ожидала, в салоне княгине Авдотье Ивановны Голицыной, расстроенная княжна Анна решила ехать домой. Но неожиданно её остановила незнакомая девушка. Поздоровавшись и учтиво извинившись, она спросила:

— Вы княжна Анна Андреевна Новосильская? — Анна видела эту девушка стоящую рядом с какой-то древней старухой и только из уважения к сединам ответила, хотя первое желание было молча пройти мимо.

— Да, — девушка очень мило улыбнулась и сделала приглашающий жест.

— Их сиятельство графиня Евдокия Семеновна просит вас присоединиться к ней.

Старая графиня похоже политесы уже соблюдать не считала нужным, поэтому сразу сказала.

— Ты, голубушка, на этих светских дураков и дур не обращай внимание. У курицы ума больше, чем у них. Они ведь и правда решили, что самые умные, красивые, талантливые, что без них тут никуда, — старая графиня засмеялась, но её смех быстро перешел в кашель, справившись с которым она продолжила.

— Им сначала твоя матушка по носу щелкнула, когда внезапно в Европу укатила, а уж когда слух пошел что ты замуж собралась за безродного лекаря! — старуха всплеснула руками. Княжна Анна не ожидала такого поворота в речах старой графине и почувствовала как у неё загорелось лицо и шея.

— Ишь ты, прямо как огонь вся стала, значит не сплетня, — старая графиня от удовольствия даже потерла свои дряблые морщинистые ладошки. — Вот они и бесятся, особенно графиня Мария Дмитриевна Зотова, ты же и её сыночка отшила. А Матвей Иванович достойный человек и лучше за него выйти.

Графиня закрыла глаза и казалось перестала дышать, княжна Анна даже растерялась, не зная как ей правильно поступить. Но после длинной паузы старуха открыла глаза и очень добро опять заговорила.

— У Матвея Ивановича не только твой дед под Бородином на руках умер, но и мой муж, — голос графини Евдокии Семеновны дрогнул. — Ты завтра, часика