– Возможно, но они хотели увидеть все своими глазами. И я тоже не смог устоять, – гордо сказал Зеб.
Он оказался в одной из восьми групп пилотов и специалистов-исследователей, набранных НАСА с 1979 года – его класс из пятнадцати человек начал свое обучение в 1987 году. С отличным зрением, давлением 140 на 90 и ростом почти под 190 сантиметров Зеб являлся отличным кандидатом.
Он присоединился к другим гражданским и военным претендентам для участия в программе по отбору кандидатов в астронавты. Занятия в Космическом центре Джонсона включали следующие дисциплины: изучение систем «Челленджера», основы компьютерных наук и технологий, математику, геологию, метеорологию, дистанционное управление и навигацию, океанографию, динамику орбитальных полетов, физику, выживание на море, погружение с аквалангом, особенности скафандров и его любимую астрономию.
Пройдя армейский курс выживания на воде, он получил допуск к тренировкам, имитирующим работу в открытом космосе. Потом ему пришлось три раза проплыть двадцатипятиметровый бассейн в полностью укомплектованном скафандре и теннисных туфлях. В барокамере, под наблюдением инструкторов, он решал проблемы, связанные с высоким – гипербарическим и низким – гипобарическим атмосферным давлением. На борту переоборудованного «Боинга КС-135» он получал практический опыт пребывания в невесомости и впервые ощутил, что это такое – микрогравитация во время космического полета.
Следом за этим он тренировался на ОСС – односистемном симуляторе. Он изучил все, что было связано с организацией полетов космических челленджеров: предстартовую подготовку, взлет, выход на орбиту, вход в атмосферный слой и посадку. Он стал профессионалом в области управления полезной нагрузкой, выведения ее в космос и возвращения обратно, маневров и стыковок. Зеб Мэйхью шел к осуществлению своей мечты. Он становился астронавтом. Он рассказал все Сикстусу, от души наслаждаясь этой историей. Он обожал космос; и когда-то он обожал свою работу. Замолчав, он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Сикстуса.
– Хорошая история, – похвалил Сикстус. – Тебя неплохо натаскали.
– Возможно, в отличие от меня, для тебя это ничего и не значит.
– Так ты хочешь сказать, что не пытался сбежать от нее? И что всему причиной издержки профессии?
– От Элизабет?
– Да, – взволнованно ответил Сикстус.
– Издержки профессии, – сказал Зеб и устыдился собственного вранья.
– Ив случае с Майклом тоже – издержки профессии?
– Думай обо мне что хочешь, но я люблю Майкла больше всего на свете. Я хотел… – Зеб запнулся, сжимая кулаки и сгорая от желания дать Сикстусу в морду, потому что старик посмел поставить под сомнение его заслуги на отцовском поприще. – Я хотел, чтобы он гордился мною.
– Наверняка он гордился. В смысле, гордится.
– Я должен был работать, – сказал Зеб, проклиная себя за то, что оправдывался перед бывшим тестем. – И мне приходилось нелегко. Брак был неудачным – с самого начала. Разве нет? Но я всегда выкраивал время, чтобы повидаться с Майклом. Зи уезжала на съемки вдали от Лос-Анджелеса и обычно забирала его с собой.
– Светская жизнь в самолете, – тихо сказал Сикстус.
– Тебя там не было, – возмутился Зеб.
– Конечно, не было. Ты ведь позаботился об этом.
Зеб придержал язык за зубами – его с головой захлестнули разочарование и ярость, и он хотел немедля накинуться на старикана с кулаками. Его так и подмывало сказать: «Это все твоя чертова дочь».
Сикстус и представить не мог, чем пожертвовал Зеб, чтобы окружить сына заботой и любовью. После разрыва с Элизабет он часто возил ее в реабилитационный центр, потому что считал себя главным виновником их брака. Майклу было шесть лет, и он ужасно переживал за мать, поэтому Зеб отказался от поездки в Россию, от участия во встречах по международному космическому сотрудничеству, а в последующие годы – и от огромного количества приглашений на другие конференции.
– По-твоему, мне вообще надо было наплевать на все? И безвылазно сидеть дома?
– Возможно, тогда для твоего сына дело обернулось бы совсем иначе.
Зеб сделал глубокий вдох. Отсюда, с веранды, он видел, как его сын наблюдал за девчонкой, таскавшей ловушки. Майкл сидел на краю моря, не шелохнувшись и все еще обхватив колени руками. Бывали и неудачные дни: Зеб задерживался на космодроме, а у Элизабет еще продолжались съемки, и тогда за Майклом присматривала нянька. Теперь, глядя на Майкла, Зеб ощутил боль в сердце при одной мысли о том, что его сын вот так же сидел на крыльце их дома, дожидаясь возвращения своих родителей.
– У тебя отличный послужной список, – разминая пальцы рук, сказал Сикстус. – Вот только твой сын почему-то бросил школу.
– Я прекрасно знаю об этом, черт подери.
– И как же ты собираешься исправлять ситуацию?
– Надеюсь, это лето поможет. Между нами что-то откроется, и мои слова обретут для него смысл. Я постоянно талдычу ему о важности образования, но он меня не слышит. Точнее, даже не слушает… Я хочу, чтоб он получил диплом и степень бакалавра. Надеюсь, он одумается, пожив рядом с вами. С тобой и Румер.
Сикстус прижал голову к плечу. Он глядел на скалы, на своего внука, а Зеб пытался угадать, о чем размышляет старик. Длинные волосы Майкла развевались на ветру, а его красная бандана словно кричала о нежелании подчиняться. Зебу стало слегка не по себе, как будто его только что выпустили из барокамеры. Он подумал об отце, который обрил своего сына во сне, и от этого воспоминания у него свело живот.
– Суть же не в степенях, – промолвил Сикстус.
– Ты-то можешь так говорить, – сказал Зеб, – потому что у тебя их несколько.
Старик покачал головой.
– Ты отнюдь не глуп, однако сейчас твои помыслы застряли на уровне детсада. У тебя тоже несколько степеней, и к чему они тебя привели, а?
Зеб жутко возмутился и с большим трудом взял себя в руки. Ему стоило огромных усилий заставить себя остаться здесь, на Мысе, и вдали от отца Элизабет он вполне мог бы обойтись без оскорблений. Зеб вскочил на ноги и принялся расхаживать взад-вперед.
– Ты несчастный человек, – тоже поднявшись с кресла, продолжил Сикстус. – Любой скажет тебе то же самое. Ты хоть считал морщины у себя на лбу? Ты получил от жизни по полной программе, и теперь никакие долбанные дипломы тебе не помогут.
– В сентябре открывается новая лаборатория! Там бюджет в сто пятьдесят миллионов долларов, а я назначен главным! Господи, Сикстус, чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я уехал? Так я уеду. Завтра же я отправлюсь на запад, Майкл может остаться или поехать со мной. – Зеб начал остервенело закидывать книги обратно в коробку, из которой сам же их недавно и доставал. – Мне не нужны проповеди – или как это называется – от человека, который меня презирает. Этого добра я наелся от своего отца.
