оставили Хотузиц.
Утро было еще в самом разгаре. Прусская пехота правого фланга пока не участвовала в деле — Фридрих расположил ее в низине за центром правого фланга линии своих войск, непосредственно к западу от Хотузица. В 10.30 пехота, 14 батальонов, выдвинулась из укрытия, развернулась влево и открыла с дальней дистанции продольный огонь по скоплению австрийцев вокруг Хотузица.
Австрийцы дрогнули. К 11 часам утра 17 мая сражение при Хотузице закончилось победой пруссаков. Фридрих потерял примерно 5000 человек. Потери неприятеля, как было потом подсчитано, составили около 6000 человек, включая большое число пленных.
После Хотузица Фридрих пребывал в приподнятом настроении. В письме к Старому Дессаусцу он назвал это «eine complette victorie»[76]. Ее нельзя назвать спланированной, когда военачальник видит, что ход событий подтвердил его расчеты и волю. Напротив, Фридрих действовал, опираясь на неверное предположение относительно намерений противника, который, как он полагал, был нацелен на Праху. Его разведка никуда не годилась, а оценки ситуации были ложными. В результате он разделил армию и оказался вовлеченным в случайное, не планировавшееся им сражение. В этом столкновении ситуацию спасло поведение отдельных частей и офицеров на одном из участков, в данном случае, как и под Мольвицем, — стойкость прусской пехоты, ее выучка, ее сосредоточенный огонь, надежность. Фридрих еще не был опытным и авторитетным военачальником. Со временем армия поверит в него. Сейчас он полагался на армию. Он учился.
Но после каждой набитой шишки и ошибки молодой король оправлялся и делал выводы. «Тот, кто делит свои силы, будет разбит по частям», — написал он в «Наставлениях короля Пруссии своим офицерам» в 1745 году. Самые памятные уроки извлекаются из собственных ошибок. После сражения Фридрих решил, что его армия не в состоянии заниматься преследованием и пользоваться плодами победы. В этом могли быть и политические причины. «Я не хочу бить их слишком жестоко», — сказал он тогда, и, вероятно, это было правдой. Но возможно, король понимал, что измотал солдат на маршах и без необходимости сильно утомил их. Австрийцы стягивали силы из долины Дуная и с остальной территории Богемии, поэтому Фридрих повел армию на удобную для обороны позицию у Куттенберга, расположенного к югу от Колина. Он предполагал, что следующее наступление противника ставит целью отбросить французов назад к Праге.
Фридрих уже давно хотел мира. Он надеялся на дипломатию. У него не было никакого желания продолжать эту кампанию, он считал, что на данное время пруссаки сделали достаточно. Позиции в Богемии были сильны, и его присутствие там, угроза, которую оно несло Австрии, являлись большим вкладом в союзническую копилку. Он провел два сражения и ни в одном из них не потерпел поражения. Фридрих уступил значительную часть Моравии, но его коммуникациям с Силезией пока ничто не угрожало.
В течение всего апреля письма короля Подевильсу касались возможности переговоров. Их поток прервался в начале мая. Возникла необходимость идти на запад и вступать в очередное, второстепенное сражение во имя союза, в который он больше не верил; именно так, больше не верил в его полезность для Пруссии. 26 апреля Фридрих писал, что Мария Терезия не в силах изгнать его из Силезии — и из Богемии, — поэтому почему бы не прийти к разумному согласию? Он надеялся еще раз воспользоваться посредничеством британского посла, Хинд-форда, регулярно информируя при этом французов о своих делах с англичанином, чтобы спасти хоть часть репутации как союзника. Вот и 14 мая, накануне Хотузица, Фридрих сообщил им об отклонении большей части предложений Хиндфорда как недостойных и противных его настроениям! Было похоже, что Британия в скором времени открыто выступит в поддержку Марии Терезии, а Франция тем временем просила помощи Фридриха против британских войск в Рейнской земле. Сами союзники практически бездействовали. Война с каждым днем обходилась все дороже. Обеим сторонам должен быть выгоден мир с сохранением статус-кво, хотя, очевидно, Вена едва ли сочтет его окончательным.
Однако 30 мая Фридрих написал, что Хиндфорд «сделал все, что мог сделать честный человек и мудрый посланник». Как и в Кляйн-Шнеллендорфе, Хиндфорд стал посредником в сделке между Фридрихом и Марией Терезией, хотя между этими эпизодами была существенная разница. На этот раз, 9 июня, Фридрих из лагеря в Куттенберге направил Подевильсу развернутые инструкции, где сообщалось, что переговоры при посредничестве Хиндфорда должны вестись официально, а не тайно: Подевильс, полностью посвященный в планы Фридриха, получил полномочия заключить договор.
Как обычно, Фридрих подготовил дипломатическое поле при помощи предварительной бомбардировки. 13 июня он пожаловался Флери на неадекватные действия де Брольи, провал которых не позволил ему выполнить задуманное и двигаться к Праге, как всегда, резко отзывался о поведении саксонских союзников. Все это, заявил король Флери, очень неприятно, и он пришел к заключению, что мир необходим, альтернативы нет. На следующий день Фридрих направил командующему неприятельскими войсками, Карлу Лотарингскому, краткое послание, выдержанное в вежливых тонах, которое начиналось словами «Мсье моему кузену». И далее: «J’ai donné ordre à l’armée de fair cesser toutes les hostilités, vous en ferez autant de votre part»[77], Фридрих, по его признанию, предпочитал частичный, сепаратный мир всеобщему, так как он давал Пруссии то, что она хочет, и оставлял Австрию в войне с другими странами. В то же время король послал Вольтеру длинное сочинение в стихах, в котором размышлял о непостоянстве людской славы. «Война, — писал он, — сделала меня еще большим философом».
Первая Силезская война была закопчена. Бреславский мир, как его назовут, заключили в столице Силезии в июне 1742 года, а официальный договор подписали в Берлине в июле. Фридрих заявил союзникам — он говорил это уже довольно долгое время, — что продолжение войны Пруссии не по силам. Вслед за договором вскоре появилось соглашение: саксонские войска оставляли Богемию. В конце года был заключен мирный договор между Саксонией и Австрией. Однако для Австрии, которую поддерживала Британия, война продолжалась. Французы и баварцы по-прежнему воевали, но уже без Пруссии. Боевые действия продлятся еще два года.
По условиям Бреславского мира Силезия признавалась за Фридрихом, но с определенными оговорками. В ходе предварительных переговоров возникали споры по мелочам: австрийцы, например, предлагали Фридриху быть просто «правящим герцогом Нижней Силезии». Подевильс считал предложение неприемлемым. Реакция Фридриха была характерно груба: «Je те f… de titres pouruu que j’ai le pays!»[78] Прусские войска выводились с австрийских территорий, которые по договору Пруссии не отходили. Фридрих отказался от претензий на районы Пардубица и Кёпиггреца. Тем не менее он был признан сувереном графства Глац, этого трапециевидного аппендикса, расположенного на границе
