Книга Расстрелять или жениться? - Леси Филеберт

Пришибленные и потерявшие лошадей, мы шли вперед, куда-то в сторону ближайшей деревни, где надеялись разжиться новым транспортом.

Шли молча, так как после пережитого стресса разговаривать не хотелось, каждый сам пытался переварить происходящее. И в таком состоянии мы даже усталости не замечали, так как на ходу было легче устаканивать мысли.

Я вообще не смотрела на своих спутников, а вот на себе то и дело ловила взгляды. Восхищенные - от Гордона, который явно сменил обо мне мнение. Потрясенные - от Фила, которому хоть и приходилось видеть меня в деле, но в такую переделку он со мной ни разу не попадал. Уважительные - от Салливана, который стал коситься на меня с неким опасением, не зная, чего от меня теперь можно ожидать.

Кажется, все трое думали, что я в любой момент сейчас возьму и запоздало грохнусь в обморок или начну биться в истерике. Но вместо этого я расправила плечи и упрямо шагала вперед.

- На фоне ее теперь чувствую себя не храбрым воином, а дохляком каким-то, - услышала я шепот Гордона, обращавшегося к Филу, с которым они теперь, кажется, спелись.

Улыбнулась криво. Эх, знали бы они, как Наставник натаскивает нас на тренировках, выжимая все соки, и в каких жутких локациях нам приходится сдавать экзамены... Однажды, например, дело было аж в жерле действующего вулкана. У фортеминов нет права быть слабыми. Либо ты сильный воин - либо ты мертвый воин. Малейшая осечка может поставить жизнь под угрозу, что сейчас и происходило со мной. Не полезла бы одна в лакорские горы, ничего бы этого и не было.

Мы шли уже очень долго, когда неподалёку из кустов послышался слабый стон.

Салливан с Гордоном тут же встали передо мной с клинками наперевес, а Фил спрятался за мной, героически размахивая кинжалом и делая вид, что защищает меня с тыла.

Ой, нашлись тут защитники!

Я громко фыркнула, растолкала всех мужчин в стороны и осторожно подкралась к  кустам.

Стон повторился. Я сделала еще пару шагов вперед и, наконец, увидела источник странных звуков. Это была орчанка, скорчившаяся  на земле в странной позе. Она лежала на меховой накидке прямо на снегу и держалась за живот.

- Вы ранены? - нахмурилась я.

Впрочем, подойдя ближе, я и сама поняла в чем проблема. Орчанка была не ранена а, как говорится, глубоко беременна. Настолько глубоко, что уже корчилась в муках от схваток.

- Что вы тут делаете в таком э-э-э... состоянии? - спросил подошедший Гордон.

Вид у него при этом был совершенно обескураженный. Впрочем, как и у всех нас.

Орчанка подняла на нас заплаканные глаза, всхлипнула и принялась рассказывать. Оказалось, что вместе со своим старшим сыном она отправилась на ярмарку в столицу, но на полпути почувствовала себя плохо и спешилась. Сына отправила обратно в деревню к родне, чтобы те вернулись с повозкой. До деревни примерно час ехать, мальчишка не так давно умчался.

- На кой ляд было ехать верхом с таким животом? - возмутилась я. - Ты чем думала, красотка, а?

Красоткой орчанку, конечно, назвать было сложно, по человеческим меркам. Кожа сероватая, как и у всех орков, глаза желтоватые. Зато вьющиеся черные волосы - не волосы, а настоящий шедевр природы. И почему у орчанок всегда такая шикарная шевелюра?

- Тебя как зовут вообще? - вздохнула я.

- Кайло, - шмыгнула носом орчанка и вновь схватилась за живот.

Я быстренько просканировала магическим взором ее состояние и поняла, что дело плохо.

- Не дождемся мы повозки... Придется помочь ей принять роды.

Все мужчины как по команде сделали шаг назад с вытаращенными от ужаса глазами.

- А может, мы просто пойдем дальше? - с надеждой предложил Фил. - Родня за ней приедет часа через два... или три...

- Ты предлагаешь бросить тут роженицу? Среди бескрайнего заснеженного поля, в мороз? Одну, наедине со своим страхом и ползущим на свет младенцем? Нет, я так не могу. Ей надо помочь.

- Ну вот раз ты не можешь, то тебе и роды принимать, - рассудил Гордон, на всякий случай сделав еще шаг назад.

- Почему именно мне?! Пусть Фил принимает роды! Он лекарь!

Я воинственно воззрилась на Фила, но призвать его к совести силой взгляда не вышло. Правильно, если призывать не к чему, то никакой взгляд не поможет.

- Не-не-не! - отчаянно замотал он головой. - Я лекарь, но не повитуха! Раны залечить, снадобье выдать - это ко мне. Но не это, уволь! Давай-ка ты лучше. Ты единственная женщина среди нас, тебе это ближе к телу, как говорится.

- Можно подумать, я каждый день роды принимаю!! Меня этому, знаешь ли, не учили!

- Вот и научишься, - радостно добавил Салливан. - Заодно и потренируешься перед тем, как выносить мне обещанного наследника, хм?

Я тихо зарычала от едва сдерживаемого гнева. Достал он с этим наследником, честное слово!

- Снимай рубашку, - рявкнула я ему.

- О, уже? - оживился Салливан. - Ты готова приступить к исполнению клятвы прямо сейчас? Но не прямо же тут, драгоценная моя! Может хотя бы найдем другие кусты? Погуще, потише и побезлюднее, хм?

Не удержалась и швырнула ему в лицо горсть снега.

- Тряпки для младенца нужны, - гаркнула я. - Так что снимай свою рубашку.

- Ты предлагаешь использовать мою шелковую рубашку, пошитую на заказ, для родов какой-то... простолюдинки? - ужаснулся Салливан и вцепился в одежду так, будто у него последнее отнимают.

- Именно это я и предлагаю. Точнее требую.

- Но это мерзко и низко!..

- Будешь ближе к народу и все такое. О тебе сложат легенды!..

- Но...

- Возражения не принимаются. Раздевайся. А ты чего ржешь? - рявкнула я на Фила. - Ты тоже раздевайся. И ты, Гордон. Мне понадобится вся ваша одежда.

- Надеюсь, нижнее белье жертвовать не придется? - проворчал Салливан, неохотно расстегивая камзол.

- Будешь много возмущаться - заставлю и его отдать в пользу новорожденного! Еще возражения есть? Снимайте свои рубашки и растопите снег в котле, мне понадобится теплая вода.

Больше со мной никто не пререкался.

Пока я возилась с орчанкой, устраивая ее поудобнее, мужчины разобрались с водой, и Салливан подал мне котел. Принимая его из рук, невольно залюбовалась стройным телом Родингера. Коренные лакорцы привычны к морозам, поэтому им не особо холодно было раздеваться прямо так, на улице. Салливан еще не успел накинуть обратно на себя камзол и щеголял обнаженным торсом, который так дико и одновременно маняще смотрелся на фоне бесконечных снегов на равнине.