– Что ж, расскажи. Я все равно не смогу отсюда уйти, пока вы меня не выпустите… – девушка пыталась показать, что делает одолжение, но я заметила в ее глазах интерес.
– Может, будет лучше присесть? Признаться, никогда не рассказывала о своей жизни, но, как говориться, все бывает в первый раз, – вздохнула на этот раз уже я.
Говорить о себе в присутствии парней несколько некомфортно, но, чтобы выполнить задание магистра, я готова пойти и на это.
– Я родилась в техническом мире, который называется Земля. Моя семья небольшая: мама и папа. Есть еще бабушка с дедушкой, но мы редко видимся, они живут далеко от нас, и мы приезжаем к ним летом или по большим праздникам…
Я рассказывала о своей жизни, друзьях, семье, увлечениях и занятиях до того момента, пока случайно не коснулась своего больного места. Заметив паузу в моем рассказе, девушка нахмурилась, а потом вдруг осторожно положила ладонь на стену барьера, тихо вздохнув.
– Девичьи сердца так грустят об одном. Об ошибках, совершенных в молодости. Чем больше ждешь и веришь, тем сильнее обжигают мимолетные увлечения и тем больнее ранят рвущиеся привязанности. Ты была влюблена. Как и я, – тихо, но уверенно произнесла девушка.
Мне не оставалось ничего, кроме как согласно кивнуть. Эта пара слов будто проложила путь хрупкому доверию, а мне захотелось впервые рассказать о том, что хранила в глубине себя.
– Мы познакомились с ним в лагере. Все было прекрасно: встречи, мечты, наши истории, понятные лишь нам двоим, бессонные ночи, нежность объятий, поцелуи… Я хотела открыть ему себя.
Я на миг прервалась, погрузившись в воспоминания. Словно наяву предо мной возникали сцены, что я старалась позабыть.
– Мы встречались около года, когда пришло новое лето. Я не смогла поехать с ним в лагерь. Потом я попыталась встретиться с ним, но он не отзывался. Я волновалась, пыталась понять, в чем причина. Все было просто. Мой сосед, парень из параллельного класса рассказал правду. В том же самом лагере он нашел другую, чтобы развеять свою скуку. Да и вовсе не скучал.
Я вздрогнула, ощутив прикосновение. Леша взял меня за руку, накрыв ее своей и понимающе посмотрел мне в глаза, словно давал немое обещание. Но тут заговорил дух.
– Моего героя звали Нарцисс. Он был молод, прекрасен и почитаем. Ему внимали, его улыбки жаждали, как каплю воды в пустыне, его голос слушали как великую песнь. Свое сердце я тоже сложила к его ногам, надеясь, что его коснется хотя бы край плаща Нарцисса, – начала женщина.
Она опустилась вместе с нами на землю и теперь задумчиво перебирала травинки, покрывавшие ее могилу.
– Мой отец был знатен и богат, а я завидная невеста. И мне послали небеса великое счастье – идти к алтарю вместе с ним. Месяц, целый месяц жила я! Я была любима, и я любила сама. А потом небо послало нам дитя.
Женщина тепло улыбнулась, прикрыв глаза. Тихо вздохнула.
– Мне казалось, в моих руках абсолютное счастье. Но тот, кто был моим солнцем, выжег его дотла. Как только родился наследник, его у меня отобрали. Я была матерью пару минут. А через день я перестала быть и женой. Нарцисс получил все, что хотел: приданное, титул и наследника. Вот цена, которую он запросил за те дни счастья. А после… Он велел сослать меня в монастырь, обвинив в изменах. Я пыталась бежать, но он настиг меня и пронзил мое сердце своей ледяной рукой. Сердце, которое уже давно растоптал, пока выносил свою наживу.
На черной земле кладбища, остывшей и холодной, тускло сиял охранных круг. Но от чего он нас охранял? От чувств такой же, как мы? От судьбы, подобной которой тысячи? От ошибок, совершенных не нами, но похожих на наши? От одинокой души, преданной и нашедшей покой?
– Любовь не обязательно должна быть жестокой! – слова Данира прозвучали неожиданно. А вот сама лиа ничуть не удивилась.
– А разве это была любовь, милый мой? Нет, всего лишь слепая страсть, увлечение, иллюзия, обман. В этих историях не было любви, – призрак явна начала впадать в глубокую грусть и тоску.
– А меня дома ждет моя невеста. И знаете, хоть мы долго не видимся, я все равно уверен в ней! – продолжил Данир. – Я отправляюсь домой каждые выходные, чтобы побыть с ней. И каждый раз мы рады друг другу, а на ссоры у нас слишком мало времени, чтобы позволять им быть.
– Очень рад за вас, адепт Логр, но все же задание на сегодня у вас иное, – магистр, как всегда, подошел незаметно. – Остальные уже закончили ритуалы. В чем проблема у вас? А впрочем, ясно: решили выбрать лиа Мину. Не можете найти подход и пробиться сквозь жалобы на надоедливых некромантов? – усмехнулся магистр.
– Вовсе нет, несносный вы! Признаться, эти молодые люди справились даже лучше вас! – изменившимся, слегка высокомерным голосом сказала лиа, поднимаясь с земли с грациозностью настоящей леди. – Я очень надеюсь, что теперь могу быть свободна!
Магистр отвесил ей шуточный поклон, слегка взмахнул рукой, и ритуальный круг погас, отпустив душу. А мы бы еще пару минут читали нужное заклятие…
– Что ж, я так полагаю, что вы единственные, кому лиа поведала свою историю. На сегодня мы закончили. Отправляйтесь к лагерю и отдыхайте до завтрашнего дня.
Повторного предложения мы ждать не стали. Ритуал забрал последние силы из неокрепшего резерва. Мы стали садиться возле костра, подогревая наш ужин. Ко мне подсел Леша, осторожно приобняв.
– Мне очень жаль, что я не в силах защитить тебя от прошлых ошибок. Но я обещаю тебе, что всегда буду рядом в будущем и всеми силами попытаюсь уберечь от грядущих, – он тихо склонился надо мной так, чтобы его слова могла услышать только я.
– Спасибо, – прошептала в ответ.
Закончив с ужином, мы собрались возле одного костра, чтобы поделиться впечатлениями о сегодняшнем дне. Говорить старались шепотом, потому что неизвестно, как на наши слова отреагирует магистр, но потом, когда речь зашла, как говорится, о жизни, мы перестали таиться.
Мы сидели все вместе, лишь одинокая фигура магистра виднелась чуть в стороне в темноте. Кажется, он что-то писал. Я, набравшись смелости, встала и подошла к нему, предлагая присоединиться к нам.
Шла, особо ни на что не надеясь, тем больше было удивление, когда магистр согласно кивнул, а после со мною вместе вернулся к ребятам.
С его приходом разговор не стих, а лишь зашел с новыми силами. Оказалось, магистр до своей преподавательской деятельности участвовал в настоящих сражениях и мог многое нам рассказать.
Еще больше мы удивились, когда он согласился спеть пару походных песен. Они были проникнуты тоской по дому, надеждах бойцов, их скорби по павшим братьям и верой, что им повезет обмануть смерть.
Сидели мы, наверное, до самой полуночи, и просидели бы и дольше, но магистр, как строгий отец, скомандовал всеобщий отбой, и мы стали сонно расползаться по лагерям.
Небольшая заминка возникла, когда мы укладывались на нашей сооруженной из листьев и плащей кровати. Лешка не хотел, чтобы я ложилась с краю, но и не хотел, чтобы Данир слишком близко ко мне прижимался.
