Книга Брачные танцы на пепелище - Лариса Шкатула

Ну и набрались же они сегодня! Юля как-то ещё ухитрялась пропускать многочисленные тосты, на который Блин – большой мастак, чем сегодня особенно развлекался, но Вика… Она же напилась в хлам!

Юля понимала, что Блин всё это делал нарочно. Он на них разозлился, – в основном, на Вику, которая, по его мнению, ради денег удавится – и, поскольку сам не пил, пытался споить всех троих. Но Вика не желала подругу слушать. А в один прекрасный момент заявила, что им нужно немедленно отсюда уходить, потому что от этой дискотеки её уже тошнит. Юля могла бы сказать, что тошнит совсем от другого, но в таком случае ей надо было уходить одной, а она уже как-то втянулась.

Уйдя с дискотеки, никто не пожелал, однако, разойтись по домам, а захотели продолжить. Ещё где-нибудь.

Напрасно Юля призывала подругу угомониться – Вика ничего не хотела слушать.

– Тогда извини, я вынуждена уйти одна – сказала Юля и, наконец, попыталась оторваться от компании, которая всё меньше ей нравилась.

Но теперь к Юле плотно приклеился тот неприятный поклонник, который по-хозяйски обнимал девушку за плечи, не обращая никакого внимания на её сопротивление.

– Как так – уйти? – пьяно возмутилась Вика. – Ишь, умная нашлась! Сбежать решила? Не выйдет! Ребята, держите её!

Ребята и рады стараться – теперь за плечи Юлю цепко обнимали двое: с одной стороны, Викин Блин, с другой – присоединившийся Коготь. Так он представился, и никто не знал, это фамилия или кличка. И шли они не куда-нибудь, а в гости к своему новому товарищу.

Чем дольше они шли, тем больше трезвела Юля, чего нельзя было сказать о Вике – при этом Блин веселился так, словно пил с ними, что называется, ноздря в ноздрю. По крайней мере, оба веселились вовсю, в то время как Коготь пытался поцеловать её взасос, но ему пока это не удавалось – Юля была достаточно сильна, чтобы такому противостоять.

Ей надо было бежать, и она, наверное, смогла бы это сделать, но оставить Вику одну ей не хотелось. Как-то не по-товарищески. С другой стороны, не будешь же тащить подругу против воли.

А с другой стороны саму Юлю тоже тащили против воли. Правда, ничего страшного она в этом не видела. Что с нею могло бы случиться? В обществе Вики и Блина. Пусть они не слишком близко дружат, но Вику она знает уже… почти пять лет. Свой человек. Да и в случае чего Юля всегда сумеет за себя постоять. Не станет же Коготь её насиловать!

Если бы Юля только могла себе представить, как она близка мыслями к тому, что случилось позже, она бы плюнула на так называемую дружбу – Вика-то с Блином шла, вроде, и к Юле она хорошо относилась. Вон, пустила её к себе ночевать, кормила-поила и не хотела слушать Юлины извинения… Да она умчалась бы со всех ног, если бы только могла себе представить, куда они идут… Что-что, а бегать Юлия умела.

В общем, она шла со своими так называемыми товарищами продолжать гулянку, потому что выпитое в буфете клуба «Олимп», где они сегодня зависали, толкало их к продолжению так бурно начавшегося вечера.

Юля не особенно смотрела по сторонам – места были знакомые. Только взглянула, что поблизости гостиница «Болгария» – самый центр. На номер дома не посмотрела. А тут ещё Блин спросил:

– На какой этаж едем?

– На пятый, – сказал Коготь, опять начиная её тискать.

Нет, все-таки Юля неразборчивая. Какого черта потащилась с этим Когтем? Он был ей неприятен, потому что от него прямо-таки веяло какой-то мерзостью. Немытым телом, что ли. Вернее, он казался ей человеком, от которого можно было ждать чего угодно. Неадекватным.

Его раздражало сопротивление Юля, и тайком от остальных он больно щипал её, так что она с горечью понимала, что после его рук на теле останутся синяки.

Он был похож на маньяка, какими их изображают в фильмах. Вроде, улыбался, шутил, а глаза у него были остановившиеся что ли. Ничего не выражающие. Замерзшие. Юля вполне могла себе представить, как он чертит что-то на её груди острым кухонным ножом. От собственных мыслей девушка содрогнулась. Да, фантазия у неё всегда была буйной.

И окончательно протрезвела. Но не стала показывать этого явно, не стала, как до этого, бороться с Когтем, а даже вроде расслабилась, вызвав у него довольную ухмылку.

Она оглянулась на Блина. У того на лице бродила блаженная улыбка идиота. Вика на нём откровенно висла, называла его всякими слюнявыми словечками, которых прежде ему не очень много перепадало, вроде: мой сладюнчик, мой симпомпончик, мой цыплёночек. В общем, несла всякую чушь, какая только бродила в пьяной голове.

Причём, раньше Юля не замечала в подруге особой страсти к спиртному, ей было непонятно, с какой радости Вика так набралась?

Но когда они пришли в квартиру Когтя, двухкомнатную, довольно запущенную, Юля незаметно огляделась: если дело примет дурной оборот, чего она теперь нешуточно опасалась, ей надо знать, как побыстрее отсюда слинять. Даже если уходить придётся с боем. Можно будет, например, взять в руку эту вазу, похожую на кеглю, и ею отбиваться.

Обе комнаты в квартире почему-то имели каждая свой замок – здесь, что ли, жили разные семьи? Или Коготь привёл их вовсе не к себе домой, а в чью-то чужую квартиру. В любом случае ничего хорошего в этом приключении не было.

Блин поначалу решительно направился с Викой в ту комнату, которая была слева, но Коготь перехватил его за руку.

– На два слова.