— Нет! — вцепляюсь в малышку мертвой хваткой, как клещ, когда понимаю, что Костя говорит обо мне. Даже отступаю на несколько шагов, чтобы не дать отобрать ее.
— У нас нет времени искать кого-то, кто согласится присматривать за Лесей. Надо вывозить ее прямо сейчас, — перебивает Демид.
— Я не уеду. Я буду с Лесей, — заявляю твердо.
Лютый прожигает меня взглядом, но я спокойно выдерживаю, упрямо глядя в его глаза. Нет уж, не отдам ребенка не пойми кому, и уж тем более не оставлю Лесю, когда ей угрожает настоящая опасность. Хоть за шкирку вытаскивай, хоть под дулом пистолета заставляй — все равно не уйду. Наверное, в моем взгляде отражается решимость стоять до конца, потому что Лютый устало цедит сквозь зубы, обращаясь к нам с Демидом:
— Когда все закончится, клянусь, я прикопаю вас обоих.
И хоть ситуация аховая, мне едва удается сдержать победную улыбку.
Глава 21
— Собери ее вещи, — сразу же после разговора приказывает Лютый и забирает дочь на руки. Взамен кладет в ладонь ключ от комнаты и на секунду у меня сжимается сердце. Неужели он все это время носил его с собой?
Детскую я увидела впервые за все то время, что жила здесь. Помню, что от скуки я шаталась по дому и заглядывала в разные комнаты, и тогда обнаружила, что как минимум две из них оказались заперты. Один — кабинет Лютого, а вот скрывалось за второй дверью, оставалось только догадываться. Тогда я удивилась отсутствию детских вещей в доме, даже подумала, что меня обманули и Костя все же не отец Леси. А оказалось, что на самом же деле он просто не хотел пускать туда никого постороннего.
И это почему-то подкупало. Лютый так берег любое напоминание о дочери, и это не вязалось с образом, что он себе создавал. Грозный, нелюдимый, злой, жестокий. Но в то же время безумно сильно любит Лесю, словно даже в этой цельной металлической броне все же есть брешь.
Быстро собираю все необходимое в сумку, что отыскала для меня горничная. Выношу ее в коридор и ставлю у порога, а сама собираюсь спуститься вниз, но мое внимание привлекает шум со стороны кабинета Кости. Стараясь не шуметь, я на цыпочках пробираюсь к нему. Ожидаю услышать как минимум два голоса — Лютого и Демида, они же собирались поговорить. Но нет, кто-то тихо бормочет.
Украдкой заглядываю в щель от неплотно закрытой двери и застываю на месте. Меньше всего я думала, что увижу именно это: как Лютый осторожно баюкает дочь, совсем тихо что-то рассказывая. Это настолько необычно, что, забывшись, задеваю ручку двери и шиплю от боли. Костя резко вскидывает голову и окидывает мою фигуру тяжелым осуждающим взглядом.
— Я закончила собирать вещи. Все готово, — стушевавшись, что меня застали за подглядыванием, торопливо говорю я.
— Хорошо. Сейчас уложу Лесю и поедем, — отвечает он. Невооруженным взглядом заметно, с каким трудом ему даются такие простые слова.
Может для кого-то он и монстр, но вот для родной дочери точно нет. Все родители переживают за своих детей, но кто будет спокоен, когда им действительно угрожает опасность?
— Я могу ее укачать, если хочешь.
— Я сам справлюсь. Иди сложи и свои вещи тоже, — слишком резко приказывает Лютый.
Наверное ожидает, что я обижусь на этот тон, но я только покладисто киваю:
— Хорошо, сейчас сделаю.
Я бы еще не так на его месте нервничала и злилась. Только-только ты нашел своего ребенка, только обнял и снова придется расставаться. Да, в этот раз ты точно будешь знать, где он и контролируешь ситуацию полностью. Но разве от этого легче?
Не знаю, успели ли поговорить Демид с Лютым, только по вскользь брошенным словам я поняла, что здесь мы останемся до позднего вечера и только потом уедем. Куда, я не знала сама. А еще не знала, будет ли возможность выходить на связь или телефон придется оставить здесь, поэтому как только оказалась в своей комнате, сразу же набрала маму.
— Соня! Как ты, дочка, все хорошо? Как доехала? — тараторит мама, едва успевает поднять трубку.
— Все нормально, — тут же успокаиваю я и, собравшись с духом, снова начинаю врать, — Мам, я звоню сказать, что пока не смогу часто звонить. Мне тут… моя подруга вакансию подкинула очень хорошую, но там занятость просто огромная.
— Так быстро? И тебя уже приняли? — изумляется мама.
— Не совсем, — замявшись, кусаю губы, и тут же придумываю правдоподобное объяснение, — Я на подмену выхожу вместо другой девочки. Там очень срочно работник нужен, поэтому так быстро получилось устроиться. Это временная работа, но хоть что-то пока.
— Да? Ну ничего, главное, что сразу при деле! А что там с бандитами теми? Ты не ездила к ним?
Открываю рот, чтобы рассказать все, но сама себя одергиваю. Не стоит ее заставлять беспокоиться, и так у нее проблем хватает.
— Нет, — лгу я.
— Ну и хорошо. Черт с ними, с деньгами этими, главное, туда не суйся! Жизнь дороже, — облегченно выдыхает она, и даже голос сразу веселеет, — А то я тут места себе не нахожу. Я же знаю тебя, ты девочка честная, еще пошла бы свои права отстаивать.
— Успокойся, мам. Деньги у меня на счету, мне позвонил тот самый… э-э… Демид и сказал, что они давно там лежат.
— Да? Все равно хорошо, что контактировать с ними не пришлось. Целее будешь! А ведь Демид показался мне таким мужчиной надежным, никогда бы не подумала, что он со всем этим связан… Вы так здорово смотрелись рядом друг с другом! — расстроенно тянет она.
— Мам!
— Из вас получилась бы хорошая семья. Но раз он бандит, то нет уж, я благословления не дам!
— Мам, перестань, — смущенно тру переносицу. Только разговоров с намеками на то, что замуж пора, мне сейчас не хватало. — Мне пора бежать. Я позвоню, как только освобожусь немного, ладно?
Мы быстро прощаемся. Кладу трубку и перевожу дух. Ненавижу, ненавижу врать маме! Но сейчас это кажется лучшим выходом. Узнай она, во что я собралась ввязаться, и мне конец, точно. Никакие бандиты не спасут потом.
— И что же такого я тебе сказал, Сонечка? — раздается неожиданно за спиной.
От испуга едва не подпрыгиваю на месте и тут же оборачиваюсь. Привалившись к косяку плечом, Рокотов лениво улыбается, вопросительно вздернув бровь и сложив руки на груди.
— Подслушиваешь? — интересуюсь ледяным тоном и сразу же делаю вид, что складываю вещи и вообще дико занята. Демонстративно игнорирую, но мужчина все равно уходить не спешит.
— Ты, кажется, обиделась на меня?
Резко крутанувшись на пятках, уставляюсь на Демида, как на восьмое чудо света. Он еще сомневается?? Да я видеть его не хочу, не то что разговаривать!
