Маркиз рванул с места, и через двадцать минут, когда«Собачья будка» и ее хозяева остались далеко позади, Лола сдавленным голосомпроговорила:
— Тебе плохо? — недовольно заговорилМаркиз. — Уж потерпи как-нибудь... — Но все же приткнул машину кобочине.
— Совершенно не знаю, что в таких случаяхговорить, — тихо пожаловалась Лола, — ты ведь спас мне жизнь.
— Ничего не говори! — улыбнулся Маркиз в темноте. —Я и так все знаю.
Мягкие губы ткнулись ему в уголок рта, было очень приятно. Ивот, когда Маркиз повернулся к девушке, стремясь продолжить поцелуй, онаотстранилась неуловимым движением.
— О мой герой! — томно прошептала Ольга и закатилаглаза, она снова играла.
— На этом лирическую часть считаю законченной! —буркнул Маркиз и так резко тронул машину с места, что Ольга ткнулась головой впереднюю панель. Она поднесла руку к ушибленной брови, но, взглянув на сердитоелицо Маркиза, ничего не стала говорить.
* * *
— Здесь Гагенау! — раздался в трубке каркающийголос барона.
— Здравствуйте, господин барон! — произнес Макснарочито медленно.
Ему мучительно не хотелось переходить к делу, сообщатьнанимателю о своем непростительном промахе.
— А, это вы, дорогой мой! — Любезное обращение необмануло Макса — голос барона звучал сухо и неприязненно. — Я давно ужежду вашего звонка. Что там у вас стряслось? Вы не уследили за коллекцией?
«Вот черт, — подумал Макс с отвращением, — ужезнает! Какая-то сволочь успела стукнуть раньше, чем я позвонил. Теперь это мнетоже будет поставлено в вину».
Вслух же он сказал:
— Да, господин барон. Часть коллекции похищена. Это моявина, я недостаточно тщательно проверил бронированную машину, предоставленнуюдля перевозки...
— Меня не интересуют детали! — ледяным тономпрервал его барон. — Но отчего вы не сразу поставили меня в известность?
— Я проводил первичный осмотр, хотел по горячим следамвыйти на похитителей.
Разговаривал со свидетелями и здешней милицией.
— И каковы результаты? — В голосе барона звучаланасмешка. — Вам удалось кого-нибудь поймать?
— Нет еще. — Макс старался сохранятьспокойствие. — Ясно, что действовали профессионалы, была подготовленакрупная операция...
— Мне казалось, что вы тоже профессионал! И это вашастрана, вы знаете ее достаточно хорошо, так что вам и карты в руки! Ищите, и дапоможет вам Бог! Кстати, к вам уже вылетел следователь страховой компании.Ведь, как я вам говорил, коллекция застрахована на очень солидную сумму, а этигоспода зря денег на ветер не бросают.
Так что будьте готовы к тому, что придется ответить натысячи вопросов. А то, что это ваша вина, — вот в этом, дорогой мой, выабсолютно правы.
На этой мажорной ноте барон закончил разговор, и в трубкезапищал сигнал отбоя.
— Черт! — выкрикнул Макс, ударив ребром ладони постене, чтобы хоть немного выпустить пар. — Черт, черт! Теперь меня сделаюткрайним, повесят на меня всех собак! И какой гад, интересно, поспешилрапортовать барону о похищении? Герр профессор Шульц, главный научный консультант,или мои доблестные помощнички?
Макс так и не пришел к какому-нибудь выводу, когда егомобильный телефон зазвонил.
— Здесь Белофф, — ответил он по немецкой традиции,которую успел усвоить за пятнадцать лет.
— Здесь Лангман, — ответил ему бесцветный, какноябрьские сумерки, голос. — Я направлен страховой компанией АСЕ дляпроведения предварительного следствия по делу о хищении части коллекции баронаГагенау. Надеюсь на ваше всемерное сотрудничество.
— Яволь! — воскликнул Макс, с трудом подавив всебе желание вытянуться в струнку.
Справившись с этим неуместным приступом, он заговорилнормальным человеческим голосом:
— Где вы разместились, герр Лангман?
— В отеле «Невский Палас», как и вы.
— Тогда, может быть, мы встретимся внизу, в кафе«Вена»?
— Нет, — бесцветным ледяным голосом ответилЛангман, — я предпочел бы подняться в ваш номер.
— Хорошо, — ответил Макс после мгновеннойзаминки, — заходите, я жду вас..
«В конце концов, — подумал он, — скрывать мненечего. Пусть приходит и вынюхивает».
Однако какой-то неприятный холодок все же пробежал по егокоже.
Через три минуты в дверь его номера сухо и отчетливопостучали.
— Войдите! — Макс повернулся к дверям.
На пороге появился человек, аккуратный и сухой, как будтоего только что вынули из гербария. Ровно, волосок к волоску, уложенныепепельные волосы, серовато-бледное лицо с узкими губами и серыми маленькимиблизко посаженными глазками, серый, идеально отглаженный костюм.
«Только что с самолета, — подумал Макс, — а нигдени складочки. Как ему это удалось?»
— Герр Белофф? — осведомился серый человек.
— Герр Лангман? — ответил Макс ему в тон. —Прошу вас, проходите. Может быть, заказать кофе или чай?
— Нет, благодарю вас.
Лангман сел в низкое кресло, положил на журнальный столиккейс, расстегнул его замки, но медлил открывать крышку.
— Герр Белофф, — начал он, подняв на Максахолодные дула своих глаз, — ведь вы — уроженец этого города? , —Да, — ответил Макс, сразу почувствовав себя неуютно под этимвзглядом, — я уехал отсюда в восемьдесят шестом году и попросил политическогоубежища...
— Вы не уехали, — поправил его Лангман, — выушли пешком. Через Финляндию.
Казалось бы, он не сказал ничего особенного — Макс ни откого не скрывал того, каким способом покинул пределы СССР, это былозафиксировано во всех его анкетах и интервью, однако в устах Лангманапрозвучало как обвинение.
— Да, я ушел на лыжах, — подтвердил Макс. —Что еще вы хотели бы узнать?
— У вас сохранились знакомства и связи" вПетербурге?
— Честно говоря, нет, — ответил Макс, поежившисьпод пристальным взглядом Лангмана.
Он чувствовал себя неуютно и неуверенно, ему мешали большиеруки в редких рыжеватых волосках, и он то клал их перед собой на стол, топрятал в карманы, понимая, что со стороны его поведение кажется суетливым иподозрительным.
— Хорошо, — кивнул Лангман, — скажите мне,кому вы звонили в течение последних двух недель? Я имею в виду — кому вПетербурге и вообще в России?
— Я звонил ответственному работнику Эрмитажа господинуКрылатову — это заместитель директора по безопасности...
