— Но как же?..
— А они отправились вот по этой дороге. Куда она ведет? Правильно, в Хаджи. И пряма, как стрела, так же не слишком долга. Этому господину, кем бы он ни был, никуда не скрыться. Тем более, я стану их сопровождать.
— Но вы же…
— Не завершил разговор с Его величеством? Есть такое. Но Филипп меня простит. Не сразу, так потом.
— А как же вы…
— Я одет неподобающе для слежки? Это так. Парадный камзол и моднейший шейный платок не надевают в дальнюю дорогу… хм, пыльную к тому же. Но это ничего. Переодеться не составит труда, — лорд Ноймен извлек из бокового кармана золотой и закрутил по сторонам головой. — Эй, ты! — окликнул лавочника, скучающего около раскрытых дверей своего среднего пошиба заведения. — Сможешь собрать мне за пять минут дорожный костюм зажиточного горожанина? Если так, то получишь вот эту монету.
— Один момент, господин! — оживился торговец готовым платьем и юркнул в открытую лавку.
— Чего медлишь, Ерс? У тебя тоже ограничено время. Скачи, друг. А встретимся на постоялом дворе в полудне пути от этого места.
— Вы уверены, что этот тип с рукой в перстнях остановится на ночлег? — камердинер уже разворачивал коня в сторону дворца.
— Как в самом себе, уверен. А еще знаю, что очень скоро вся та компания помчится к границе Хаджи, не жалея лошадей.
— Боги! А это как же узнали? — удивление Ерса заставило его замешкаться.
— Чутье, друг, отточенное годами службы. Но ты снова замер. А ну, пошел во всю прыть!
И пока генерал спешно переодевался в тесной лавке у городских выездных ворот, на дороге в сторону королевства Хаджи, ничего интересного не происходило. В смысле, интересующий лорда экипаж вместе с сопровождением удалялся от столицы на средней скорости. А как же предсказание Северина, что те немедленно сорвутся в бегство? Подвела генерала интуиция? Никак нет. Просто в карете происходило следующее…
— Сколько можно копаться, Адала? — недовольно бурчал тучный мужчина в рясе служителя главного бога Хаджи. — Хорошо, стражник сюда не заглянул! А то, что бы он увидел? Упаси боги!
На его груди поблескивала толстая цепь с символами храма Милости Эферса, сам лицом и фигурой был преисполнен значимости, а еще усиленно отворачивался от того угла кареты, в котором принцесса пыталась выпутаться из наспех одеваемого спеленавшего ее дорожного платья.
— А чего вы хотели, дядюшка? Пробовали когда-нибудь натягивать рясу в духоте наглухо закрытой кареты, да чтобы она еще к тому же тряслась на булыжнике мостовой или кочках разбитого столичного въезда?
— Не богохульствуй, племянница! — надул щеки его святейшество. — Ты говоришь о главном служителе бога Эферса. И эта ряса… недопустимо обсуждение ее одевания моим лицом каким-либо человеком, а уж девица, и подавно, не должна касаться подобной темы. О чем думает твой отец? Как он тебя воспитывает! Столько воли давать дочери — это слишком. Подумать только, обманула наилучшее и доверительное отношение к кому? Ко мне! Выдумала историю, что отправилась под мою опеку на некоторое время! А на самом деле?.. — скосил дядя на взлохмаченную племянницу прищуренные глаза. — Рад, что ты, наконец, облачилась, дщерь моя, но разве же достойно девушке твоего положения… хм, врать?
— Да я заезжала!.. К вам в храм. А у вас объезд земель… был, — принялась заплетать волосы в сложную косу Адала.
— И что?! Одно дело наведаться проездом и другое…
— Простите, дядюшка, но я не со зла. Мыслила совместить поездку к вам и в Спартокс… У вас погостить, а туда потом заглянуть ненадолго. Окажись вы на месте…
— Еще скажи, что это я во всем виноват. Прискакал курьер от брата, твоего отца, негодница, а у меня и сказать нечего. Где принцесса? Не знаю!.. Была ли у меня в обители? Вроде бы.
— Вы поэтому отправились на мои поиски? Отец страху нагнал?
— Я волновался за тебя, Адала! Ты же мне, как дочь!..
— А папа сильно разгневался, когда ему доложили, что меня у вас не оказалось?
— Не доложили! — начал обвинительно качать на принцессу головой. — Потому что не выдал я тебя. По этой же причине велел спешно заложить карету и помчался на твои поиски.
— Спасибо за заботу, дядюшка, но, право, не стоило так утруждаться — я уже и сама собиралась выехать в Хаджи.
— Не стоило! Ох, Адала!
— Вы же знаете, что ничего плохого не могло со мной случиться.
— Ты девушка! Забыла об этом? Красивая и молодая. И каждый раз, отправляясь куда-либо без соответствующего твоему высокому положению сопровождения, неимоверно рискуешь.
— Я была не одна. Меня охраняли.
— Нет, с кем я разговариваю?! Эй, Ганс! Гони, что есть мочи…
Лорду Ноймену удалось найти заветную карету, умчавшуюся намного дальше от столицы, чем предполагал, лишь глубокой ночью. Он чуть не загнал своего боевого коня, отмеряя на нем новые и новые расстояния, перебираясь от одной придорожной таверны к другой, пока не наткнулся на пропажу лишь на третьем по счету постоялом дворе.
— Наконец-то! — огладил лакированный выпуклый бок искомого экипажа и побрел, чуть ни спотыкаясь от усталости, будить хозяина заведения, чтобы вытребовать себе комнату для ночлега.
На счастье, свободное помещение для генерала нашлось. Наскоро умывшись и затолкав в рот нехитрый поздний, очень поздний, ужин, не помнил, как разделся и рухнул на узкое жесткое ложе.
Вояке было не привыкать спать и в худших условиях, а тут еще и вымотался за бывший длинным и напряженным день, потому в сон провалился моментально.
И спал так крепко, что чуть не упустил отправление толстяка в рясе в путь. Да, еще ночью узнал за звонкую монету, кто был хозяином заветной кареты: священнослужитель из Хаджи. На вопрос, с кем тот ехал, получил вразумительный ответ: с племянницей. Вот оно что! Значит, девушку звали вовсе не Лили. Слишком уж простецкое имя для возросшего статуса ведьмочки.
— Однако, какой выверт! Ведьма оказалась в родстве с Его святейшеством? Хотя, это же Хаджи! — на лице генерала отразилось пренебрежение. — Не королевство, а рассадник всякой нечисти. Не зря мне довольно легко удалось сломить сопротивление их воинов в решающем сражении полтора года назад. Поделом им, выплачивать теперь контрибуцию нам, светлым победителям.
Северин спешно заглатывал завтрак, принесенный вертлявой служанкой постоялого двора, и наблюдал за тем, как впрягали в карету коней интересующих его «путешественников». Вот на двор вышел дородный священник и, покряхтывая, поднялся на ступеньку экипажа.
— Адала! Поторопись!
Вот значит как: Адала. Теперь лорду Ноймену стало известно имя девицы, по чьей милости заимел крупные неприятности во дворце. Но настоящее ли и оно? Что, если ведьмочка и не племянница этому типу в рясе, а тайный агент Хаджи? Могло такое быть? Этот вопрос уже много раз возникал в голове Северина.
