Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– Нет. Точно нет, – Маринин покачал головой.
– Все три женщины с восторгом отзываются о Соснове и переживают из-за его гибели. И только Жуков Семен Иванович, кстати, пришедший в общество вслед за женой, считает, что Соснов – аферист. Вот такое заявление. Он утверждает, что за этот год членами секты Соснову были отписаны две квартиры. Конечно, добровольно. Семен Иванович смог уговорить свою жену, как он сказал, уже впавшую в религиозный экстаз, не отдавать Соснову квартиру, оставленную ей матерью, за бесценок.
– То есть вы хотите сказать, что и Ольга могла продать свое жилье ему не за полную стоимость? Вот почему у нее на счету в банке только десять тысяч рублей…
– С Ольгой все не так просто, Виктор Васильевич. Все четверо сказали, что она была подругой Соснова.
– Как подругой? Жила с ним? Любовница? Или участвовала в аферах?
– Пока неясно. Но, похоже, она его любила. Так, по крайней мере, считает Жуков. Я сделал запрос в регистрационную палату о сделках на имя Владислава Соснова. По нашему городу их три. Последняя – с вашей дочерью. Все сделки зарегистрированы у одного нотариуса – Фиры Каплан. Она утверждает, что продажа добровольная, сделки чистые.
– А ее не насторожило, что один и тот же человек покупает третью квартиру за год?
– Виктор Васильевич, мы ничего ей не можем предъявить. Фира Каплан – юрист с огромным стажем, вы меня понимаете?
– Да, простите.
– Я разослал запросы по другим городам. Кстати, две квартиры им уже проданы через все ту же Фиру Каплан. Часть денег передана в Дом малютки. Такой вот благородный жест. В квартире, в которой проводились встречи с проповедником, мы кроме его личных вещей нашли и вещи вашей дочери. По крайней мере, так утверждает женщина, которая заправляла у Соснова хозяйством – соседка по лестничной клетке. Она же утверждает, что Ольга никогда не оставалась у Соснова на ночь.
– Это ни о чем не говорит.
– Согласен. Виктор Васильевич, но, если мы докажем мошенничество, вы сможете оспорить сделку по продаже Ольгой квартиры. Но это еще не все. Меня удивило одно: ваш внук Степан Михайлович Малиновский на этой жилплощади прописан не был.
– Да, странно. И в паспорте Ольги он не записан.
– Мальчик вообще не зарегистрирован в Самаре. И родился он не здесь.
– Да, в Москве.
– Так вот. Пришел ответ на запрос по прежнему месту жительства вашей дочери в Москве. Проживала она на Кутузовском проспекте вместе с мужем Михаилом Малиновским и их общим сыном Степаном. Кто такой Малиновский, вам рассказывать не нужно? Жили они там вплоть до ареста Малиновского. Потом она выписалась вместе с сыном, чтобы прописаться в Самаре, но регистрацию здесь прошла только она. Виктор Васильевич, ваш внук – единственный оставшийся в живых Малиновский, законный сын бывшего главы холдинга «Север-Нефть». И хотя Малиновского вроде как нет в живых, да и контрольный пакет акций принадлежит другому лицу, возможно, что на счетах в зарубежных банках лежат немалые деньги. И так думаю не один я. Скорее всего, Ольга пыталась спрятать сына. Несколько наивно, но тем не менее на время ей это удалось. Теперь Ольги нет в живых. Если об этом узнают заинтересованные лица…
– Вы, Егор, думаете, что Степке угрожает опасность?
– Я не могу такого исключить, а это уже много. У меня к вам предложение, Виктор Васильевич. Согласитесь, что, находясь в санатории, мальчик всего лишь под присмотром, а ему нужна охрана.
– Вы что-то недоговариваете, Егор. Ведь до сих пор…
– Извините, что перебиваю. Но именно, что до сих пор. Вы сейчас оформляете опекунство, так? Видите ли, есть основания полагать, что его отец, Михаил Малиновский, жив и находится сейчас в Америке. В этом случае, не имея возможности видеться с сыном, он может пойти на то, чтобы увезти его из России. Это мы предполагаем как худший вариант.
– Но для этого он должен признать себя его отцом! А он официально мертв, я так полагаю?
– Он и признает себя отцом, но только там, на территории Штатов, находясь под защитой их законов. Это для нас Малиновский преступник, там он – состоятельный гражданин свободной страны.
– Насколько точно то, что он там?
– Сомнений практически нет. Я предлагаю вам отвезти Степу в частную школу, находящуюся за городом. Может быть, вы о ней слышали. Это школа Агнессы Бауман.
– Слышал? Ольга воспитывалась там два года. Я продал квартиру, чтобы оплатить ее обучение в ней. В первый раз, Егор, Ольга подсела на наркотики еще в девятом классе. Мы тогда с женой уехали в Узбекистан, а она осталась с моей тещей. Та и не уследила. Тогда мне удалось вовремя ее изолировать от старой компании. Ну а после школы она и думать про них забыла. Поступила в институт. Видимо, судьба у нее такая, и там она нашла эту отраву… И сорвалась. Кстати, помог ей в этом Малиновский-младший. Я до сих пор не могу понять, почему Степка считается сыном старшего? Как получилось, что Ольга вышла замуж не за сына, а за отца Малиновского?
– Она не могла выйти замуж за Влада Малиновского потому, что он умер еще до рождения Степана, даже не зная, что она беременна. Сам Малиновский незадолго до этого потерял еще и дочь, поэтому предложил Ольге стать его женой, чтобы у Степки был отец.
– Благородно. Если не считать, что этот то ли отец, то ли дед – вор.
– Благородно, не благородно – Степан его законный сын. Вы рискуете потерять внука. Поэтому лучший вариант – поселить Степана в школе. Рассказывать, какая там охрана, я не буду, сами знаете. Директор школы, внучка Агнессы Анна, готова принять мальчика хоть сегодня. Все лечение он будет получать в полном объеме, даже, я думаю, его там быстрее поставят на ноги.
– У меня нет таких денег.
– Виктор Васильевич, ну какие деньги? Речь идет о жизни ребенка! Да Анна меня выгонит, если я даже заикнусь о деньгах. Кстати, сейчас у нее живет еще один мальчик, почти ровесник Степы. Он сын ее подруги Софьи Риттер[7], которая сейчас лежит на сохранении в клинике. Им двоим будет нескучно. Соглашайтесь.
– Спасибо.
«Ольга, Ольга, что же ты сделала со своей жизнью? Как ты, дочь простого армейского офицера, оказалась рядом с такими людьми? Чья в этом вина? Что было бы с тобой, не откажись я тогда от тебя? Я виноват, я! Права была Зоя, обвиняя меня в том, что случилось. Нельзя детей бросать. Никогда. Какими бы они ни были. Я проявил слабость. Думал, это жесткость, Ольга и одумается. А она нуждалась в заботе…» – У Маринина в горле стоял комок.
– Виктор Васильевич, мы можем отвезти Степу сегодня вечером, когда я освобожусь. Часов в восемь.
– Спасибо, Егор.
– Тогда до вечера. Я вам позвоню.
Глава 32
Алевтина даже и не предполагала, что можно вот так жить. По распорядку, но с удовольствием. Поначалу ей казалось, что, вырвавшись от Бурова с его маниакальным стремлением к выравниванию, выстраиванию, раскладыванию строго по раз и навсегда заведенному порядку даже таких вещей, как кухонные полотенца, она не сможет надышаться свободой. Ан нет. На второй же день своего проживания в новой квартире она с ужасом поняла, что продолжает складывать тряпки стопочками, развешивать одежду на плечиках и ставить посуду на полки горкой: сначала большие тарелки, на них поменьше, а сверху – десертные. И ложки с вилками лежат у нее так же, как и в квартире Бурова, по разным ячейкам в пенале. Но самое страшное было не это. Как-то, задумавшись, совершенно машинально она выровняла по ранжиру бокалы и чашки на кухонной полке Юли. Бокалов было два: один примерно на пол-литра и второй – совсем маленький, детский, с кошечкой на боку. А чашка одна, кофейная. Аля так и построила их: большой бокал, маленький и чашечка. И тут же поймала на себе изумленный взгляд молодой соседки. До того стало стыдно, что она поспешила ретироваться с кухни, пробормотав извинения.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
