— Что случилось? — растолкала народ и подошла к тут же побледневшей подруге.
Шёпот за спиной мне уже не нравился.
— Что ты прячешь? — попыталась заглянуть Ире за спину.
— Это ерунда всякая, — отнекивалась Иришка.
— Покажи!
— Нет.
— Ира.
Пришлось отобрать у Иры несколько листочков силой.
— Ничего себе, — прошептала, разглядывая несколько своих фото в голом виде.
И главное есть у меня такие фото, точно на компе папка была, но там я была одетая, а здесь обнаженная.
Из толпы студентов слышались смешки. Взяла за руку Иришку и повела через толпу с высоко приподнятой головой. Пока шли до аудитории, по коридору собрала не одно распечатанное фото на листке А4.
— Кир, ты как?
— Грязно со мной играют, никакой красоты в унижении, — фыркнула.
— Ты сейчас серьёзно?
— Ир, вот сколько ты меня знаешь? Думаешь, мне есть дело до всех этих взглядов? — спросила Иру, и она опустила глаза. — Ириш, мне плевать и тебе должно быть плевать.
— Мне за тебя обидно, — со злостью сказала подруга.
Только хотела ответить, как в аудиторию зашел декан.
— Синицына, ко мне быстро, — отчеканил, сжимая в руках листок.
Под гул издевок вышла из кабинета, молча с деканом прошлась по коридорам, сев напротив него в кабинете, стала ждать дальнейших слов.
— Что это? — передо мной появилась новая стопка фотографий.
Нет, всё-таки кто-то зажопил цветные сделать. Было бы намного красивее.
— А вы разве не видите, что это? — приподняла бровь.
— Это недопустимо, вы совсем совесть потеряли, или хотите меня ещё больше разозлить?
— А вы реально настолько глупы, что думаете, что я сама это сделала?
— Как ты со мной разговариваешь, пигалица?
— Это как вы со мной разговариваете? Ваше поведение непрофессионально.
— И кто это будет мне говорить? Девчонка, которая прыгнула в постель к молодому преподавателю?
— Да вас это бесит, — улыбнулась. — Никак постель Макса берегли для своей кровиночки?
— Пошла вон и не надейся, что ты сдашь сессию! — со злостью сказал декан.
— Владимир Федорович, такой большой, а маленьким девочкам угрожаете, — улыбнулась, ни капли не показав, что это меня тронуло.
Вышла из кабинета и даже дверью не хлопнула. Пока шла до аудитории, мой телефон ожил.
— Привет, Кирочка, — раздался голос Дениса.
— Егоров, что надо? — спросила с раздражением.
— Да вот хотел спросить, понравились ли фотографии? — спросил, и я замерла.
Ну конечно, а я думаю, что так безвкусно.
— Это ты мою квартиру разнес? — сжала кулаки.
— Ты что? Зачем мне так марать руки, все сделали за меня, а вот фоточки я делал.
— А то я и думаю, что у меня грудь стала третьего размера почти, — усмехнулась.
— Что ты такая спокойная? Неужели не стыдно?
— Стыдно должно быть тебе за тупой поступок.
— Как же ты меня раздражаешь. Но ничего я приготовил кое-что интересное. После второй пары ты приходишь в столовую и встаешь на колени передо мной, просишь прощения за своего Устинова, и все те унижения, что я пережил. Признаешься, что без ума от меня, целуешь мне ноги, а я, так уж и быть, не отправлю твоей матери одно интересное видео с твоим участие. Заметь, отправлю не только ей, но и всем, с кем она работает.
— Ты больной?
— Хотя, хочу, чтобы ты ещё плакала и умоляла меня снова быть с тобой.
Точно больной.
— Чтобы ты хорошо обдумала свои действия, я скинул тебе видео, открой, посмотри, оцени работу профессионалов. И да, какая жалость, твой Устинов тебе не поможет, интересно, как он себя чувствует? Здоров ли? — мерзко засмеялся Егоров.
— Что я тебе сделала?
— Ничего, только лишь свою голову задрала слишком высоко, такие как ты должны помнить своё место и ползать возле моих ног. А ведь тебе стоило только дать мне, и я, может быть, бросил тебя, не унижая, но тут появился твой Устинов и всё испортил. Но ничего, мы все исправим и сделаем ещё лучше.
Егоров отключился, а вот мерзкое ощущение не ушло. После просмотра видео, отвратительного, я спряталась под лестницей, обдумывая, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Нельзя чтобы такое увидела мама, никогда. Но идти на поводу у психа, я тоже не хочу. Поняв, что сама ничего не придумаю, позвонила брату.
— Алло.
— Паша, мне нужна твоя помощь.
* * *
Вторая пара подошла к концу, а новостей от брата никаких.
Что мне делать? Идти в столовую или нет? Хоть бы мог отписаться.
— Можно я его сама придушу? — спросила Иришка, когда мы вышли из аудитории.
— Я бы разрешила, если бы дело не касалось мамы, — грустно улыбнулась.
— И что делать будем?
— Я пойду в столовую, а ты сходи в кафе напротив универа, поешь.
— Размечталась!
— Не хочу, чтобы ты нервничала…
— Не слова про мою беременность! — перебила подруга. — Тоже мне, нашли болезнь! У моих близких такое творится, а от меня всё скрывают. Уж от тебя я не ожидала, могла написать про Макса.
— Столько всего происходит, я не успеваю сориентироваться.
— Так уж и быть, прощаю, но учти в последний раз. Чтобы ничего от меня больше не скрывала.
Сомневаюсь, что в последний, у меня, например, теперь есть чувства, которыми у меня нет желания делиться. Но я устало киваю и направляюсь к столовой. По пути замечаю распечатанные фотографии, от которых уже, если честно, тошнит.
— Больной человек, — качаю головой, снимая фотографии со стен.
— Придурок, — вторит мне подруга.
Не успеваем зайти в столовую, как нас тут же перехватывает Ваха.
— Так девчонки, туда нельзя, — улыбается, но очень настойчиво отталкивает подальше от двери.
— Кто ты такой? — упирает руки по бокам Ирэн.
— Ваха, что происходит? — напрягаюсь.
В это же время из столовой слышится шум, крики, несколько преподавателей поспешно заходят в столовую, за ними следует злющий декан.
— Что за Ваха? — требовательно спрашивает Ира.
— Потом, — шепчу подруге и вновь сосредотачиваю внимание на Вахе.
— Ты скажешь мне что-нибудь или нет?
Мимо нас проходит два полицейских, один из них кивает Вахе.
— Где Паша? — по спине пробегает холодок.
