Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Наконец в 1924 г. президент Кальвин Кулидж назначил на пост министра юстиции жителя Новой Англии Харленда Фиска Стоуна, снискавшего себе славу «неподкупного». Тот отстранил Бернса и поставил во главе Бюро расследований двадцатидевятилетнего адвоката Эдгара Гувера, не связанного ни с одним политиком. Полный решимости, Стоун приказал Гуверу не поддерживать никаких связей с политиками и уволить тех служащих, которые оказались в Бюро благодаря этим связям. На работу следовало принимать только юристов и экономистов; до этого каждого из них надо было тщательно проверить. Знание дела и «чистоплотность» должны были стать фундаментом, на котором отныне будет строиться работа Бюро.
Стоун сделал хороший выбор.
Гувер обладал достаточной решимостью, гибкостью и терпением для того, чтобы насаждать в государственном аппарате знания, трудолюбие, моральную чистоту, считавшиеся в этом мире смешными атрибутами прошлого. В итоге Гувер совершил чудо. Он вытащил свое Бюро расследований из хаоса американской полиции и превратил его в четко действующий центр криминалистической службы. Он умел ждать, не торопился вмешиваться в ревниво охраняемую компетенцию полиции городов или отдельных штатов. Гувер работал медленно и многого достиг именно терпением. Он наблюдал внутреннюю консолидацию Соединенных Штатов, рождение сознающих свою ответственность верхних слоев общества, возмущение населения растущей преступностью и безуспешной деятельностью полиции. Гувер дождался, когда конгресс, в котором эти общественные изменения тоже стали ощущаться, принял закон, согласно которому Бюро расследований расширяло сферу своей деятельности, распространив ее на отдельные штаты. Через некоторое время ему было присвоено название «Федерального бюро расследований», сокращенно – ФБР. Все больше видов преступлений – от хищений до ограблений банка – объявлялись федеральными преступлениями, в результате чего их расследование оказывалось в компетенции ФБР.
Первым начинанием Эдгара Гувера, сразу же после назначения его шефом ФБР, было введение системы идентификации преступников. Прежде всего он положил конец раздробленности коллекций отпечатков пальцев, разбросанных по всей стране. Вначале перевели в Вашингтон коллекцию отпечатков пальцев из федеральных мест заключения, таких, как Ливенуорт. Это не представляло никаких трудностей. Сложнее обстояли дела с коллекциями оттисков, находившимися в распоряжении полиций отдельных городов и штатов, которые использовали дактилоскопию с 1911 г. Длительное время не удавалось преодолеть их враждебность ко всякого рода централизации. Только в 1930 г. конгресс дал официальное согласие на создание мощного, охватывающего все Соединенные Штаты Бюро идентификации.
В результате произошло удивительное: возникла служба идентификации такого масштаба и такой точности, которые европейцам, наблюдавшим за развитием американской полиции, представлялись недостижимыми. Соединенные Штаты стали огромным экспериментальным полем для дактилоскопии, и на этом полигоне идея о значении и эффективности отпечатков пальцев получила такое подтверждение, о каком пионеры этого метода не могли даже и мечтать.
15. 1924–1936 гг. – время испытаний дактилоскопии. Рост преступности. 1926 г. – двенадцать тысяч убийств. 1933 г. – миллион триста тысяч тяжких преступлений. От Аль Капоне до Диллинджера. Борьба преступников против «неизгладимой печати». 1934 г. – тревожное открытие: застреленный гангстер Клутас не имеет отпечатков пальцев; это дело неизвестного хирурга. Д-р Джозеф Моран. Диллинджер и попытки пластических операций на пальцах. Дело Гэса Уинклера. Эксперименты д-ра Аппдеграфа. 1941 г. – Питтс, или «человек без отпечатков пальцев». Десять трансплантационных рубцов на груди Питтса выдают его. Д-р Бранденбург. Папиллярные линии выходят победителями. 1956 г. – 141 231 713 дактилоскопических карточек в Вашингтоне. На пути к регистрации не только преступников, но и всего населения. Здравый смысл против либерализма
Среди историков и социологов никогда не будет единодушия в ответе на вопрос, почему в 1924–1936 гг. волна преступности захлестнула Соединенные Штаты. То, что происходило тогда в США, далеко превосходило любой разгул уголовщины, пережитый когда-либо в Старом и Новом Свете. Многим европейским наблюдателям объяснение этого феномена не казалось сложным. Первую причину они видели в утрированном понимании американцами либерализма, который имел своим последствием ярко выраженный эгоизм каждого индивида, приведший в свою очередь к взаимной борьбе по закону джунглей. Вторая причина, по их мнению, крылась в запрете употребления спиртного, в так называемом сухом законе, принятом 16 января 1920 г. в целях наивно понимаемого американцами улучшения мира. Представление о том, что такую колоссальную страну, как США, можно «осушить» законодательным путем, было оторванным от жизни и настолько противоречащим естественным слабостям человеческой натуры, что заранее следовало ожидать нарушений этого запрета. Сухой закон рождал соблазн и таил возможности его нарушения путем спекуляции и подпольного изготовления спиртных напитков, способствовал наживе в размере сотен, тысяч, миллионов и миллиардов долларов. И, наконец, третья причина, как утверждали наблюдатели, заключалась в социальном и экономическом потрясении, переживаемом Северной Америкой после окончания Первой мировой войны. Оно углубило пропасть между бедными, социально обездоленными гражданами и людьми имущими, которые придерживаются бессовестного принципа «хватай, где можешь», подавая тем самым дурной пример неимущим.
Аль Капоне, Фрэнк Костелло, Джон Диллинджер, Элвин Карпис – имена всех этих спекулянтов спиртными напитками, главарей банд грабителей, шантажистов, похитителей, убийц вдруг получили чуть ли не всемирную известность, какой до этого не добивался ни один преступник. Порой казалось, что пирамида Соединенных Штатов рухнула и преступный мир захватил власть в стране.
Происходящее в стране действительно было устрашающим. По далеко не точным и не полным данным, в 1926 г. статистиками было зарегистрировано более 12 тыс. убийств. Те же статистики в 1933 г. насчитали 1300 тыс. тяжких преступлений, ограблений и убийств, из которых две трети остались нераскрытыми. Каждый день совершалось в среднем два нападения на банки. В 1934 г. было зарегистрировано 46 614 ограблений, 190 389 краж со взломом, 142 823 крупные кражи, 380 тыс. случаев обычных краж. Наблюдатели утверждали, что число вооруженных преступников превысило число американских солдат, участвовавших в Первой мировой войне.
Бутлегеры организовали производство, доставку и сбыт алкогольных напитков в огромном масштабе. Они подкупали не только полицейских и прокуроров, но и многочисленных агентов государственных организаций, которым по службе было положено осуществлять сухой закон и контролировать его выполнение. В конкурентной борьбе бутлегеры открыто, на глазах всего общества, устраивали кровавые потасовки с пистолетной и пулеметной стрельбой, взрывами бомб. Длинные процессии за катафалками убитых гангстеров, дорогие гробы, бронзовые урны, цветы на тысячи долларов и десятитысячные толпы, собиравшиеся вдоль улиц во время такого шествия, были частым явлением. Наиболее хитроумные гангстеры – чаще всего эмигранты-итальянцы – находили все новые и новые пути, ведущие через преступление к богатству.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
