Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168
Ребята пожали плечами и наугад раскрыли том. Я взглянула на разворот:
– Можете убирать.
– Ну и что дальше?
– Начнем с верха страницы: «Апрель. Подснежник». Сначала там стишок идет:
Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
А подле сквозистый,
Последний снежок…
Последние слезы
О горе былом,
И первые грезы
О счастье ином…
А. Майков.
– Ну и что, ты этот стишок, может, и так знаешь. Ноты давай.
– Пожалуйста. Темп – подвижно и чуть свободно. Скрипичный ключ, си-бемоль, ми-бемоль, шесть восьмых. Из-за такта фа восьмая, потом четвертные соль с точкой, ля, восьмая си, следующий такт…
– Погоди, ты с середины.
– Под строкой «marcato la melodia». Басовый ключ, си бемоль, ми бемоль, соль с точкой, восьмые ми-фа два раза, потом ля-ми-фа, ми-фа, до, следующий такт…
– Стоп. Это же «Апрель». Ты, может, его наизусть знаешь.
– Теперь знаю эту страницу, – ехидно ответила я.
– Не, давай что-нибудь другое. – Мишка полистал ноты. – Вот тут.
Я взглянула на страницу:
– Готово. Откуда начать?
Мишка подозрительно взглянул на меня:
– Э-э, девоньки, а может, вы договорились?
– Нет, – одновременно ответили мы. А Ольга добавила: – Да мы со школы не виделись. Маш, а как ты это?
– Не, погодите, дайте-ка я сам книгу выберу. – С этими словами Мишка сходил в комнату и торжественно принес книгу: Станиславский. «Работа актера над собой». Не глядя открыл посередине и, едва я взглянула на нее, тут же выдернул из-под моего носа. – Читай. С третьего абзаца.
– «На практике перед нами встанет приблизительно такая программа: прежде всего вы должны будете по-своему представить себе все «предлагаемые обстоятельства», взятые из самой пьесы, из режиссерской постановки, из собственных артистических мечтаний. Весь этот материал создаст общее представление о жизни изображаемого образа в окружающих его условиях. Надо очень искренне поверить в реальную возможность такой жизни в самой действительности, надо привыкнуть к ней настолько, чтобы сродниться с этой чужой жизнью. Если все это удастся, то внутри вас сама собою создастся истина страстей или правдоподобие чувства…» – продекламировала я.
– Тэк-с, – протянул Мишка, – и в чем секрет?
Я пожала плечами:
– Никакого секрета. Я действительно запоминаю что вижу.
– О, что у меня есть! – расплылся в хитрой усмешке парень, ушел в прихожку и вернулся, с мерзкой ухмылкой протягивая мне обтрепанную книжку – «Камасутра». – Давай это.
Я залилась краской:
– Не буду я это читать. Мне нельзя… э-э… ненужные знания.
– Чего это – ненужные? – усмехнулся Мишка. – Самые что ни на есть нужные и важные.
– И потом, там же картинки сплошные…
– А ты опишешь в подробностях, – иезуитски добавил он. – Давай-давай, сама говорила – любую книжку.
– Оль, ну чего он издевается? – в поисках поддержки взглянула я на подругу. – Не хочу я эту порнуху читать.
Но та вдруг поддержала Мишку:
– А что тут такого, мы все взрослые люди. Правда, Миш?
– Это вы взрослые, а я несовершеннолетняя, не развращайте меня. Пойдемте лучше петь.
– Ну если несовершеннолетняя… тогда рассказывай секрет фокуса.
– Да я же говорю, никакого секрета, память у меня хорошая. Вот и все.
– Вундеркинд? И с каких это пор с тобой, что-то я не припомню, чтобы ты раньше такой памятью блистала, – поинтересовалась Ольга.
– С недавних, – усмехнулась я. – Мы петь будем, в конце-то концов? А то, может, ну ее, эту песню, включишь Алсу – и всего делов.
– Э, ты мне прекрати такие разговорчики. Сравнила: где Алсу и где вы. На свадьбе будет куча народа из нашего городка, и все помнят, как вы пели раньше. Это же будет бомба!
Я призадумалась. Песня, конечно, хорошая, душевная и к случаю подходит прекрасно, но потянем ли мы – вот в чем вопрос. Не знаю, как Мишка, а я пела до окончания школы, а после того доводилось только голосить народные песни под хорошую пьянку.
– А репетировать мы где будем? – озвучил Мишка мои сомнения. – Нельзя же так вот выйти и спеть от балды.
– У меня в театралке можно, там все оборудование есть.
– Да уж, – вздохнула я. Ездить вечерами на репетиции мне сейчас некогда. Опять вспомнила о своих непонятных и невеселых на данный момент делах. – Давай свою фанеру, попробуем, а то, может, и говорить не о чем.
Все встали из-за стола, но мне тут же пришлось опереться о стенку и потихоньку присесть обратно, чтобы не упасть. Ой-ё! Неслабо меня повело. И перед глазами прыгают черные пятна. Неужто с вина? Вроде некрепленое. Или опять это заклинание фокусы выкидывает?
– Оль, шоколадка еще осталась?
– Да вон она, хочешь, доешь, – ответила подруга уже из коридора.
– Дай, пожалуйста. – Я закрыла глаза, пытаясь унять головокружение. – В руку мне.
– Маша, ты меня не пугай, что с тобой? – Ольга вернулась на кухню.
– Голова кружится, сейчас пройдет.
– Держи шоколадку. Э-э, матушка, – понизила она голос. – А ты, часом, не того? Не беременна?
Я от такого предположения аж подавилась:
– С ума сошла? Нет у меня никого, и не было.
– Да я же так спросила, всякое бывает, лучше сразу к врачу, а то уйдет время и поздно станет на аборт. С таким не шутят.
– Дура! Я сказала, не было никого. Вообще.
– Маш, – хихикнула Ольга, – так ты что, девчонка еще, что ли? – Сейчас я ее придушу.
– Чего вы там шепчетесь? – выглянул из комнаты Мишка. – Долго вас ждать?
– Пошли, – мрачно бросила я подруге. – Кажется, прошло.
Я осторожно встала и, придерживаясь за стеночку, пошла в комнату. Вроде нормально, но все равно слегка пошатывает. И в пот бросает. Не смогу я петь сейчас.
Ольга дала нам по листку со словами и включила сначала просто песню.
При первых же аккордах по коже у меня побежали мурашки. А когда вступил голос, сердце аж подпрыгнуло. «Ты видишь сны о чудесах и грезишь ими наяву…» Это ж прямо про меня. Сны я, может, и не вижу, но наяву чудеса уже встречала. Сама не заметила, как начала подпевать, а когда начался второй куплет, вступил и Мишка. Ого, какой у него голос стал. Потом мы попробовали спеть под фонограмму. Сердце радостно стучало в такт мелодии. Как я соскучилась по любимому когда-то занятию!
Когда затихли последние ноты, Ольга зааплодировала:
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168
