Я сбросила темп, чтобы продемонстрировать ей непристойный жест.
— Молчи уж! Не могла сразу сказать, что сдашь мое заявление не отцу, а Люту?!
Из-за длинной фразы дыхание мигом сбилось, и нарастить темп обратно не получилось.
Полгода-год… Беляна, если задуматься, редкостная оптимистка.
— Может, мне еще всю организационную структуру Особого отдела на листочке нарисовать? — огрызнулась особистка. — Ты меня подставила не меньше, когда не сказала, что это второе по счету заявление и Лют о нем ни сном ни духом!
— Он еще и дисциплинарные меры к дочери замначальника применять может, — пробурчала я себе под нос. — Прекрасно, прекрасно…
Дочь замначальника молча продемонстрировала мне ответный непристойный жест и обсуждения служебного положения свернула. До исследовательского центра мы добрались буквально за четверть часа, взмокшие, запыхавшиеся и взаимно недовольные друг другом, но уже за порогом медпункта напрочь забыли о каких-либо обидах.
Мирина лежала на койке, укрытая термоодеялом. Фиолетовые от холода губы, круги под глазами, нездоровая, какая-то сероватая бледность — и крошечное темное пятнышко на кончике носа, будто от застоявшейся крови.
Даже Найден после нескольких часов в сугробе выглядел лучше.
— Она мерзла с того момента, как ей сделали татуировку, — вполголоса сообщила Алевтина Станиславовна, отведя меня в сторонку. — Я знаю, что делать при обычном переохлаждении, но это… у нее там ледяная корка. Нетающая. Прямо на коже. Сначала я собиралась забрать у Люта Андреевича шпильку, но она работает очень медленно, а времени у Мирины нет. Сможешь забрать у нее магию? Сколько получится, но чем больше, тем лучше.
Сколько получится… хорошее замечание. После того, как я забрала магию у Найдена, вытащить те крохи, что могла притянуть татуировка Мирины за сутки, казалось нереальным. Все равно что соединить две колбы — полную и с парой капель на дне — и надеяться, что перетекать будет из второй в первую, а не наоборот.
— Сначала мне самой нужно сбросить куда-то излишки, — я прикусила губу, судорожно соображая. Не в Стожара — он еще не привык к высоким концентрациям. Не в Люта — ему тоже рановато. И не в Найдена, хотя он-то как раз возражать не будет… а крысу такое количество угробит в течение нескольких часов, а татуировщик и так загружен… стоп. — «Чистые» крысы, не задействованные в опытах, еще остались? Мне нужна одна, но она однозначно умрет, так что…
Дарина, не дожидаясь команды начальства, опрометью бросилась в виварий.
— Не понимаю, — нервно сказала Алевтина Станиславовна. — Лют в порядке, Стожар мерзнет, но справляется, крысы все целехоньки… а ей даже магию еще не давали! Получается, татуировки все-таки спасают не всех…
— Не всех, — эхом повторила я, припомнив невезучего крысака, чьего обаяния так и не хватило, чтобы сманить с пути истинного неприступную «чистую» самочку. И тут же, спохватившись, затараторила: — Алевтина Станиславовна, в стационаре выяснилось, что у меня и у Найдена Лома одинаковая группа крови и резус-фактор! Может быть, это как-то…
— У тебя первая положительная, — приободрившаяся было Чечевичкина снова потеряла интерес. — Вас таких — большинство.
— У меня тоже первая положительная, — подтвердила Беляна из-за моей спины.
— А переливать почему нельзя было?! — возмутилась я. — Из меня почти пол-литра выкачали!
— Положительный фактор Келл, — развела руками особистка. — Девяносто процентов вероятности, что моя кровь твоего Найдена попросту добила бы. Да и кто бы позволил в таких количествах брать кровь, когда я при исполнении?
Последней фразы Алевтина Станиславовна уже не слышала. Она схватила папку с данными Мирины и судорожно листала, заминая странички.
— Фактор Келл, — повторила профессор и с мрачным торжеством ткнула куда-то в самый верх нужного листа.
Лично мне сурово подчеркнутая красным строчка «Kell +» ни о чем не говорила. Но Чечевичкина уже посматривала на Беляну так, что та опасливо отступила на шаг назад — хоть и была по-прежнему при исполнении.
Спасла ее Дарина, притащившая клетку с крысой. Вид у зверька был ничуть не менее затравленный, чем у особистки, когда Алевтина Станиславовна вежливо, но непреклонно попросила у нее номер начальства. Беляна профессорского энтузиазма явно не разделяла, но у постели жертвы магического эксперимента отказываться не решилась.
Я оставила их утрясать формальности и открыла клетку.
Крыса была мне не рада и от души тяпнула за палец, прокусив повязку. Дарина вздохнула и без вопросов полезла за перевязочными материалами, но я не стала дожидаться и, наскоро заперев клетку, подошла к Мирине.
Ее колотило от холода, и протянутая мне навстречу рука ходила ходуном, словно женщине пришло в голову подразнить меня, не давая ее ухватить. Я ограничилась тем, что поймала ее за предплечье и нагнулась, неловко приобнимая поверх одеяла.
Магии оказалось неожиданно много: толстая ледяная корка на плече, странно холодное дыхание — и крошечные крупинки в крови, охотно откликающиеся на зов. Я втянула в себя все, что смогла, и отшатнулась, скользнув пальцами по обнажившейся из-под твердой магии заживляющей пленке.
Меня распирало изнутри. Пьянящее ощущение ложной свободы кружило голову: магии было столько, что я могла бы попросту телепортироваться — достаточно далеко, чтобы скрыться, затеряться среди людей, которые знать не знали, кто я такая и чем известна.
Нормальная жизнь. Где-нибудь в Кворре, к примеру, где по-прежнему бесстрашно выкачивали магию из своего дракона — население там смешное, он протянет еще долго, и я могла бы продолжить работать проектировщиком… стабильный заработок, дешевые климатические купола и близкое море. И ни одного фанатичного придурка, твердо знающего, что уж он-то на моем месте ух-х как развернулся и ни за что бы не подставил Свершившийся Союз…
И все это — на расстоянии одного желания. Я правда могла себе это позволить…
— Тиш? — нахмурилась Беляна, бессознательно потянувшись к кобуре.
Даже она не успела бы выстрелить, но…
Пошатываясь, будто пьяная, я сгребла из клетки ощерившуюся крысу и выдохнула, с каким-то пугающим безразличием наблюдая, как по белой шерстке расползаются уродливые зеленоватые нашлепки. Как они становятся все толще, пока не покрывают зверька целиком…
Дарина обернулась и замерла с полной раствора мыльницей в руках. Беляна воспользовалась ситуацией, чтобы непреклонно сдвинуть лаборантку в сторону и с характерным звуком согнуться над раковиной.
Невозмутимой осталась только Алевтина Станиславовна.
— Слышала когда-нибудь о мухах в янтаре? — задумчиво поинтересовалась она у меня.
Я сморгнула, фокусируя взгляд, и вздрогнула.
Крысу заморозило живьем — внутри полупрозрачного куска льда она еще разъяренно топорщила шерсть и пыталась выкусывать магию с бока. Моя кровь на длинных желтоватых резцах композицию дополняла наилучшим образом.
