– Я тебе не верю, – покачал головой он.
– Почему? – Ее лицо стало серьезным, почти мрачным.
Уолтер сжал руками голову.
– Это какое-то безумие!
– Но почему?
– Потому что если бы ты меня любила, то не рассталась бы со мной.
– Ну, это как посмотреть, – сухо сказала Милдред. – Ты ведь сам ушел от меня. Согласна, я не пыталась тебя удержать, но если бы ты остался, мы бы во всем разобрались.
– Ты поверила, что потеряла ребенка из-за меня, Милдред! Мало того, ты даже не подумала о том, что и я потерял его тоже, – напомнил он. – Меня обвинили во всем, даже в том, что тебе пришлось избавиться от него. – Его голос прервался. – А ты ничего не хотела слушать, решив, что я лгу. И на этом все было кончено.
– Знаю, – глухо сказала она. – Но попытайся понять и мои чувства. Мне сказали… Господи, ты прекрасно знаешь, что мне сказали. Меня это потрясло. Теперь я понимаю, что старый врач ошибся, но тогда я была не в состоянии рассуждать здраво.
Уолтер во все глаза смотрел на нее.
– А лорд Персивал знает о твоем решении?
– Это неважно. Я здесь потому, что люблю тебя.
– Но ему известно, где ты?
– Да разве в этом дело? Главное, что мы любим друг друга. – Милдред запнулась. – То есть я верю, что любим, иначе не приехала бы.
– Ты же понимаешь, что каковы бы ни были наши чувства друг к другу, твой дед никогда не допустит, чтобы мы вновь объединились, – с безнадежностью в голосе пробормотал Уолтер. – Он меня ненавидит и ненавидел всегда.
– Уолт! – Милдред встала и подошла к нему. – Забудь о нем. Он не имеет к нам никакого отношения.
– Еще как имеет. – Кулаки Уолтера сжались. – Я еще тогда пытался объяснить это тебе. Не сомневаюсь, что это он поручил доктору Сондерсу обвинить меня в том, что ребенок болен, чтобы заставить тебя прервать беременность.
Милдред в отчаянии смотрела на него.
– Я никогда не поверю, что дедушка способен на такое! Он обидел тебя, я знаю, обидел нас обоих, но нельзя позволять этому чувству встать между нами. Признаю, я была не права, мне не нужно было прислушиваться к его словам. Теперь я знаю, что ты ни в чем не виноват.
– Значит, теперь ты веришь, что на самом деле я здоров?
– Да. – Она провела рукой по его щеке. – Но в тот момент на меня обрушилось такое горе… И я обвинила во всем тебя.
– Ты поверила объяснениям деда?
– Да. – Милдред готова был признать, что именно лорд Персивал вбил ей в голову эти мысли, изложив версию доктора Сондерса. – Послушай, давай оставим прошлое и начнем все сначала. Разве это не в наших силах?
Уолтер не поднимал головы.
Слезы медленно покатились по щекам Милдред. Все было уже сказано. Она любила его. Он и только он нужен ей в жизни.
– Твой дед всегда считал, что я тебе не пара, тихо произнес Уолтер. – Он говорил мне, и не однажды, что наш брак окажется недолгим. Ему хотелось, чтобы ты вышла замуж за богатого человека из высшего света. Ты же знаешь, как ему хочется восстановить поместье.
Милдред молча смотрела на Уолтера. Это правда, думала она. Лорд Персивал всегда был одержим этой идеей. Он сам вырос в Стоунхилле и, без сомнения, покинул замок с глубокой тоской и болью. Поместье по завещанию его сына унаследовала Милдред, и Персивал переехал в Саммерхаус, но на этом его связь с родовым гнездом не прервалась. Когда родители Милдред погибли, он стал ее опекуном, и это доставляло ему глубокое удовлетворение. Он безумно любил внучку и держал под контролем все, связанное с ней. А значит, для того, чтобы сохранить такое положение вещей, был готов на все!
Старик не одобрял замужества внучки, но Милдред не позволила его чувствам встать между нею и Уолтером. Поэтому ей трудно было поверить, что дед высказывал свои сомнения ее мужу.
– Ты никогда не говорил мне об этом! – воскликнула она.
– Да. Если я скажу, что не хотел расстраивать тебя, ты ведь мне не поверишь. – Он пожал плечами. – Меня совершенно не волновали слова твоего деда. Пока ты меня любила, меня ничто не волновало. – Он взял ее лицо в свои ладони. – Я люблю тебя и всегда любил. – Он губами стирал слезы с ее щек. – Даже когда мне пришлось уехать, и я убеждал себя, что ненавижу тебя, все равно ты была в моем сердце.
– Это правда? – подняла глаза Милдред.
– Да.
В сущности, если бы не дедушка, я бы никогда не задумалась о новом браке, подумала Милдред, но старик без конца твердил, что Стоунхилл должен остаться в семье, а я обязана родить ему правнука, чтобы поместье не перешло в руки дальних родственников.
– Ты мне не веришь? – Уолтер отстранился и заглянул ей в глаза, – Ты всегда думала, что я лгу. Господи, Милдред, зачем ты завела этот разговор?
– Нет. – Она схватила его за руки. – Ты ошибаешься. Я верю тебе. Дай мне немного времени. Я хочу сказать дедушке, что мы с тобой снова должны быть вместе.
Губы Уолтера дрогнули.
– А что, если он убедит тебя в обратном?
– Ему это не удастся, – твердо заявила Милдред.
– Я не уверен.
– А я уверена. – Она упрямо подняла голову. – Все дело в том, что меня больше не волнует его мнение. Я знаю, что дело не в тебе, и мне этого достаточно.
Она повернулась и вышла.
15
Милдред внезапно проснулась, силясь понять, что ее встревожило. Было еще темно. Она приподнялась, опираясь на локти, и сонно огляделась вокруг. Слабый свет уличных фонарей едва проникал сквозь задернутые шторы. Ее охватило чувство, что в спальне кто-то есть. Она напряженно прислушалась, но все было тихо.
И вдруг она сразу все вспомнила. Конечно, здесь кто-то есть! Уолтер! Она приехала к нему вчера и убедилась в том, что он любит ее. Теперь они снова будут вместе.
Милдред улыбнулась и повернулась, чтобы увидеть его голову рядом на подушке, прикоснуться к нему, ощутить его тепло…
Но Уолтера не было рядом! Милдред был настолько уверена, что ее разбудил именно он, что теперь ее охватило страшное подозрение. Неужели все случившееся – только плод ее разгоряченного воображения, а любовное томление – лишь ночная фантазия?..
Стон вырвался из ее груди. Нет! Не может быть! Это не гостиничный номер, а квартира Уолтера, и всю ночь он снова и снова доказывал ей свою любовь. Такое не могло присниться! Это правда!
Горячие слезы покатились по ее щекам. Я не могла все это выдумать, мысленно твердила Милдред, ведь я же хорошо помню его страстные прикосновения, тяжесть его тела, объятия… И потом, ночные видения не оставляют на теле таких явственных следов… Господи, как он был ненасытен!
Они любили друг друга то медленно и страстно, то поспешно и яростно. И каждый раз, когда она оказывалась на вершине блаженства, защитная броня, охранявшая ее все эти годы одиночества, потихоньку таяла, пока совсем не исчезла.
