Филиппа слегка расслабилась. Не приходилось сомневаться, что ей легче говорить о книге, чем о своей жизни.
— Книга капитана Лэнгли очень хорошо написана… по большей части.
Такое заявление не могло не насторожить.
— По большей части? Что вы имеете в виду? Она состроила гримаску.
— Вы же знаете, я читала ваши книги. И не по одному разу. Я могла бы поклясться, что некоторые отрывки из книги капитана Лэнгли написали вы… очень многие отрывки, по правде говоря. За исключением тех, где все изменилось. Драматизм превысил все мыслимые пределы, и капитан Лэнгли стал героем, а вы… нет.
— Что это значит для вас?
Не ответив, Филиппа полезла в ридикюль, вытащила еще один орех и протянула Керо. Потом она выпрямилась и чинно сложила руки на коленях.
— О чем это говорит вам? — наконец спросила она. — Я не думаю, что Беннет Вулф вернулся в Лондон без всякой причины. Вам здесь не нравится. И вы не упоминали о намерении написать книгу, о своих собственных приключениях в Конго. Вы стараетесь изо всех сил не высказывать своего мнения о книге Лэнгли.
В жизни Беннета редко случались моменты, когда он лишался дара речи. Это был один из них.
— Лэнгли украл мои дневники, — спокойно сказал он. — Я был ранен, не мог встать с койки. Он вошел, сказал, что позаботится о моих дневниках и записках, пообещал, что они непременно попадут туда, где окажутся наиболее полезными. После этого он уплыл вниз по реке без меня. Я вернулся в Лондон за ними. У меня и в мыслях не было, что он объявил их своими и превратил в эту проклятую книгу.
— Боже правый, — прошептала она. — Что вы теперь собираетесь делать?
— Лэнгли вернется в Лондон на следующей неделе. Мы с ним все урегулируем.
— Звучит угрожающе.
— Да? Ну, я же не слишком цивилизованный человек. — Он повернул коня на дорогу, идущую через Хэмпстед-Хит. — И я был бы очень благодарен за объяснение, что я все-таки делаю неправильно. С вами.
— С чего начать? — едва слышно пробормотала она.
— Я все слышу.
Филиппа снова подняла взгляд на Беннета.
— Очень хорошо, — громко сказала она. — Тогда начнем с самого очевидного. Какова бы ни была ваша репутация сегодня, вы один из двух самых известных людей в Англии. Если вы еще не слышали, общее мнение таково, что ваше богатство и былая слава перевешивают… не слишком безукоризненное поведение в Конго. Вам следовало бы ухаживать за принцессой, дочерью герцога или, по крайней мере, первой красавицей сезона. Но не за мной.
— Чушь собачья!
— Вовсе нет. И прекратите, наконец, ругаться в моем присутствии. Это не по-джентльменски.
— Как скажете. — Больше всего на свете Беннету хотелось прикоснуться к ней, и он даже намотал на руки вожжи, чтобы удержаться от соблазна. — Но я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы перестали мне указывать, кем я должен интересоваться. Если, по вашему мнению, я знаю вас недостаточно хорошо, чтобы полюбить, или вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы позволить себя поцеловать, давайте начнем знакомиться.
— Значит, сегодня вы ответите на мои вопросы. Он тяжело вздохнул.
— Да.
Каждая клетка его тела была настроена на нее, поэтому он моментально почувствовал, когда она подвинулась к нему чуть ближе.
— Каким было ваше детство? Вы и тогда увлекались приключениями?
— Начнем издалека?
— Беннет, вы же обещали!
Если быть точным, он ничего не обещал, но, в общем, был близок к этому.
— Моя мать умерла, когда мне было девять лет. Мой отец служил в армии. Он был майором, который отправился в Индию, забыв взять с собой семью. Он умер… я не знаю точно когда. Я не видел его с тех пор, как мне исполнилось шесть. Поэтому если вас интересует, охотился ли я на жаб и жуков, то нет, не помню.
— Мне очень жаль, — сочувственно вздохнула Филиппа и погладила его по руке. — У вас есть братья или сестры?
— Только я.
— А как насчет вашего дяди? Лорд Феннингтон очень тепло отозвался о вас в предисловии к своей книге. Вы жили с ним?
Скривившись, Беннет объехал ландо, пестревшее шляпками и зонтиками.
— Нет, его сестра вышла замуж против воли семьи. Полагаю, он считал, что она получила по заслугам.
— Кто же вырастил вас, Беннет? Барсуки?
— Как вы догадались?
— Очень смешно. Вы же образованный человек. Не забывайте, что я читала ваши книги.
— Давайте лучше поговорим о вас, Филиппа. Она легонько шлепнула его по руке.
— Сейчас моя очередь. И я собираюсь быть беспощадной.
— Я это запомню, когда придет моя очередь. Нежные щеки окрасил слабый румянец.
— Так что давайте продолжим. Кто вас вырастил?
— Я сам вырос. — Беннет пожал плечами. — Благодаря моему дедушке, предыдущему лорду Феннинггону, у меня была небольшая стипендия, которая позволила кочевать из одной школы в другую, а потом и поступить в университет, где я встретил Джека Клэнси. Затем я стал военным и использовал свою… способность к языкам, чтобы посмотреть Европу, Индию, Турцию, Египет и Восточную Африку. Я писал книги, чтобы обеспечить дальнейшее финансирование моих экспедиций, случайно стал рыцарем и получил от Принни в подарок поместье. Наконец я обратился в Африканскую ассоциацию с просьбой спонсировать мою экспедицию в Конго… и вот я здесь.
— Думаю, вы многое пропустили.
— Вы же читали мои книги. В них изложено все, о чем я не упомянул, — усмехнулся он.
— А как насчет женщин? — продолжила настойчивые расспросы Филиппа, уставившись на носки своих туфелек. — Вы были женаты?
— Нет.
— А влюблены?
— Разве что сейчас.
Слабый румянец на ее щеках стал пунцовым.
— Вы не должны говорить такие вещи.
Колясок и экипажей вокруг стало значительно меньше. Беннет заметил небольшой ручей немного в стороне от дороги и съехал на траву. Остановившись под большим развесистым дубом недалеко от дороги, он передал вожжи Филиппе.
— Подержите, пожалуйста, минутку.
Она протянула руки и сразу же отдернула, словно обжегшись.
— Я не умею управлять коляской.
— Вам и не надо управлять. Просто тяните их на себя, пока я привяжу лошадь к дереву.
— Но у меня нет компаньонки. У Беннета задергался левый глаз.
— Я бы хотел просто поболтать с вами, кстати, в полном соответствий с вашими инструкциями, и вовсе не собираюсь тащить вас в кусты.
С преувеличенной осторожностью она положила вожжи на сиденье и встала. Вероятно, продолжая без умолку болтать, она бы не почувствовала с такой остротой, насколько сильно нервничает в его компании, особенно после вчерашнего. Тем более что он и сегодня, похоже, всерьез собирается ухаживать за ней.
