— Ты понимаешь, что ты сегодня умрешь, вампир? Что ты прекратишь сегодня свое существование? Ты это понимаешь?
— Да, понимаю.
— Можешь объяснить, как ты это понимаешь? Время еще есть, мы никуда не торопимся.
Лима всхлипнула, по щекам снова покатились крупные слезы.
— Я угроза, — начала. — Я понимаю, что у меня мало шансов победить зло внутри себя. Что вместе с укусом мне передалась и темная сущность адского вампира. Я хочу жить, но не за счет чужой жизни. И если у меня есть выбор между жизнью вампира и смертью. Я выбираю смерть. Я не имею права отбирать у других их жизнь. И лучше будет, если здесь и сейчас исполниться ваш смертный приговор.
Он кивнул удовлетворенный ее ответом.
— Да будет так.
Эльф уже собирался опустить свой посох на девушку и уничтожить ее раз и навсегда, когда раздался громовой голос:
— СТОЙ!
Лима с замиранием сердца смотрела на вышедшую вперед женщину. Ее коричневый волос настолько длинен, что казался нереальным. Он двигался вслед за прекрасной фигурой незнакомки. Лицо невозможно запечатлеть. Оно имело и одновременно не имело формы. Высокая и величественная в эльфийсоком одеянии она подошла к седому эльфу. Женщина не являлась эльфом, но все-таки ее облик заставлял задуматься над тем, кто она такая.
— Зачем ты меня остановила, Многоликая? Разве ты не согласна с нашим приговором? — в голосе слышались почтительные нотки.
— Нет, мудрейший, ваш приговор не имеет изъянов, — ее голос очень громкий, хотя заметно, что она говорит шепотом.
— Тогда в чем же дело?
— Ваш приговор касается порождений тьмы, но не этой девушки.
У эльфа изумлено раскрылся рот больше, чем того требовали законы приличия.
— И?
— Она могла много раз умереть, — выдохнула женщина, — но судьба отводила от нее руки смерти. Я чувствую, ее час еще не наступил, и ни вам и ни мне решать, когда ей умереть. Ей даровали шанс стать другой, избавиться от тьмы и встать на сторону света. Мы не имеем права отнимать у нее этого права. Ее покорность нам только доказывает это.
— Но это риск.
— Риск существует всегда. Ей дали шанс, Маранаэль. Вслушайся, у нее бьется сердце. Укус пришелся в плечо. Смеешь ли ты отрицать, что после подобного, так долго не держат человеческий облик? Второй раз ее укусили за шею и напоили темной кровью. Чудовище выходит наружу сразу, и никто не может остановить его кровожадности. Именно против такого существа действует ваш приговор.
— Что ты предлагаешь? Я не могу оставить ее здесь, даже, несмотря на твои слова. Я не хочу рисковать своими эльфами.
— Отдай ее мне. Я смогу сдерживать ее и если что, исполнить ваш приговор и отправить ее душу в иной мир.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Многоликая. Ее жизнь отныне в твоих руках.
— Спасибо, Маранаэль. Я знала, что ты так ответишь.
Он кивнул и отошел в сторону, пока девушку освобождали от оков. Лима, растерев руки, встала напротив странной женщины. Душа содрогалась от ее взгляда. Еще никогда Олимпиада не встречалась с такой могучей личностью. Кто она? Кто эта незнакомка спасшая ее жизнь? Почему даже гордые эльфы относятся к ней с должным уважением?
— Идем, Крик, нам еще предстоит пройти много дорог, — сказала женщина своим громким голосом и развернулась к своей новой спутнице спиной.
Они приблизились к порталу, и незнакомка подала ей тяжелую сумку.
— А мои друзья?
— Забудь на время о них, вы встретитесь позже. Твоя душа требует, чтобы ее подлатали. Именно с этого мы и начнем.
— Спасибо вам.
— Не спеши меня благодарить, я жесткая как черствый хлеб. Возможно, ты вскоре будешь проклинать тот день, когда повстречала меня.
Лима опустила взгляд. Ей трудно смотреть в эти страшные и холодные как скальпель глаза. Портал открылся, пропуская их внутрь. Олимпиада оглянулась на прекрасный мир эльфов. Если бы у нее только имелась возможность прогуляться по дивным местам. Но, увы, она не имела права находиться на священной земле. Понурив голову, девушка вошла вслед за своей спасительницей.
В лицо ударила ледяная стужа. Яркое солнце едва не ослепило желтые глаза юного вампира. Женщина стояла так и не согнувшись, не щурясь, смотря на открытое небо, вдыхая свежий прохладный воздух.
— Идем.
Лима повиновалась. Но с каждым шагом понимала как далеко ей до силы женщины. Она шла так, словно и нет никакой преграды, ветра дувшего прямо в лицо, снега, в который они утопали, чуть ли не по грудь. Олимпиаде стало стыдно. У нее никогда не имелось достаточно силы воли, чтобы противостоять слабости.
Они вышли к лесу, где их дожидался казавшийся издали черным мужчина. Загорелая кожа, волосы черные, одежда черная и страшная маска тоже черная. Он точил огромную желтую косу.
Лима застыла как вкопанная, глядя на его орудие. Мысли проскакивали разные, в основном связанные со смертью…
Женщина, почувствовав ее состояние, обернулась и улыбнулась мягкой улыбкой.
— Не бойся, он не кусается, хотя и любит излишне попугать. Тебе нечего бояться.
— Я так и не узнала вашего имени.
Она надолго задумалась, пока не пожала плечами и не произнесла:
— Эльфы называют меня Многоликой, гномы — Не имеющей облика, люди — Бестией, темные эльфы — Смертельный клинок. Но своего истинного имени я не помню, как и собственного прошлого, поэтому зови меня просто Сирена.
— Сирена, хорошо, не сложно запомнить, — попыталась улыбнуться. Получилось, но смазано и криво.
Женщина расхохоталась и строго пригрозила ей пальцем. Она-то сразу распознала двойное дно в обычной фразе и уселась прямо на снег, жестом руки приглашая Лиму присесть рядом.
— Ну что ж, Крик, ты моя первая ученица, — скатала шарик из снега Сирена и укусила его как яблоко, когда Олимпиада присела на свои ноги согнутые в колени.
— Ученица, это хорошо.
Внезапно девушку дернуло что-то за волосы. Она удивленно обернулась и встретилась с чистыми синими глазами, как будто стеклянные шарики, залитые блестящей краской. Эльф, маленький, совсем ребенок. Он разительно отличался от тех, что ее пленили. Белая кожа и бесцветные губки, брови черные. Волосы такого белого оттенка, что их разве что можно сравнить с белизной снега. У Лимы все-таки не такие белоснежные косы.
— Знакомься, Иль, мой приемный сын. Снежный эльф, потерявший своих родителей.
— Очень приятно, — протянула руку, но он хихикнул и убежал со скоростью ветра. — Красивый ребенок.
— Прекрасный, — поправила Сирена. — Ты, наверное, голодна?
— Я об этом как-то забыла, столько всего случилось.
— Не обессудь, но я не ем мяса, поэтому тебе придется довольствоваться овощами и фруктами.
