Расслабленное состояние внезапно исчезло. Он покраснел и резко отпрянул в сторону от костра. Вдруг расхотелось отдавать кольцо! Почему-то вспомнилось, что оно принадлежит не чужому человеку, а родной прабабке. РОДНОЙ! Это же что-то значит? Да и имеет ли смысл бросать кольцо в огонь? Металл не горит, любой ребенок знает. Лишь закоптится, и камешек потускнеет. Точно, глупости какие-то!
Как сквозь вату мальчик услышал озабоченный голос Степаниды Илларионовны:
– Мальчишка-то – правнук, что ли?
– Кажется, – неуверенно отозвался Игорь.
– Ну надо же, – в сердцах воскликнула женщина, – нащупала все-таки! Ах, ведьма проклятая! С другой стороны, кровь – не водица…
Встревоженный Илья тем временем отходил все дальше и дальше от огня. Ему казалось: на улице неожиданно потемнело. Даже солнце Илья сейчас видел сквозь какую-то странную дымку. Свет костра причинял ему боль. Физическую. У Ильи ломило виски, от запаха дыма перехватывало дыхание. И сердце колотилось почти у самого горла. Почему-то Илье страшно хотелось вернуться домой. Сейчас же. Не медля ни секунды.
Он тоскливо подумал: «И зачем я отнял у Тайки кольцо? Мне ли вмешиваться в дела, в которых ничего не понимаю…»
Илья смутно видел: эта почти незнакомая женщина, от которой так неприятно пахнет костром, шепчется с Игорем. Поднимет голову, посмотрит на него, Илью, и снова начинает убеждать Савченко. «В чем, а?!»
Игорь лишь ошеломленно глаза таращил. Они у него, Илья видел, растерянные и даже испуганные. Савченко забавно мотал головой, не решаясь на что-то согласиться.
– Иначе и парнишка погибнет, – вдруг громко воскликнула Степанида Илларионовна. – Пойми, ТАКОГО не прощают!
Игорь поник и неохотно кивнул. Спрятал руку за спину и медленно направился к Илье. Лицо у него почему-то виноватое. И вид пришибленный.
Илья внезапно почувствовал смутную угрозу и попятился. Его недавний друг искательно улыбнулся и фальшиво забормотал:
– Это же я, Савченко. Ты что, не узнаешь меня, что ли? Я это, я.
– Стой, где стоишь! – визгливо выкрикнул Илья. И мучительно скривился, у него вдруг заболела голова. – Что тебе надо? Говори!
Игорь остановился. Нерешительно оглянулся на костер. Дурным голосом заорала коза. Степанида Илларионовна смотрела мрачно.
Игорь нервно вздрогнул и неуверенно пролепетал:
– Да ничего. Просто подумал – может, домой поедем? Что нам тут ловить, раз ты передумал палить кольцо…
Илья широко раскрыл глаза и лихорадочно шепнул:
– Точно! Домой. К Тайке.
И почти побежал к тропинке. Он понял – это правильное решение. Единственно верное. И нужно спешить. Очень спешить! А женщина у костра – враг. Жаль, нельзя вернуться и уничтожить ее. Некогда!
За спиной Илья услышал шелест шагов догоняющего его Игоря, но не обернулся. В голове звенела, все перебивая, единственная связная мысль – домой. К Тайке!
И вдруг все оборвалось. Словно рядом снаряд разорвался. Перед глазами закружились в бешеном хороводе березы, знакомый голос прошептал: «Извини», и Илья как подрубленный упал в траву.
Игорь с нескрываемым ужасом посмотрел на потерявшего сознание друга и выбросил обмотанное пестрой рубашкой топорище. Степанида Илларионовна пронзительно закричала:
– Не тяни! Ведьма сейчас очухается! Она пока просто не поняла, что случилось! Забирай кольцо! Кольцо, слышишь? Да шевелись же ты!
Игорь нервно вздрогнул, склонился над другом и осторожно вытащил из кармана его рубашки знакомую льняную тряпочку. Ту самую, выстиранную в специальных травах.
Илья застонал, будто почувствовал, что лишился кольца. Его пальцы бессильно заскребли землю. Он с трудом поднял веки, и перепуганный Игорь увидел мутные, без единой мысли глаза.
– Отдай, – прохрипел чужим голосом ближайший друг и попытался подняться. – Отдай мое кольцо! Отдай, иначе пожалеешь.
Илья, как раздавленный, огромный жук, пополз к Игорю. Страшный, растрепанный, с залитым кровью лицом – снова открылись все его ранки – цепляясь скрюченными судорогой пальцами за пожухлую траву.
Савченко всхлипнул. У него неожиданно ослабли ноги, к мгновенно взмокшей спине прилипла рубашка. От костра что-то кричала Степанида Илларионовна, но оцепеневший Игорь не понимал ни слова. Звуки доносились до него еле-еле, смысла он не улавливал.
Отрезвила Игоря боль. Проклятая ворона так располосовала ему спину, что пот начал огнем жечь свежие, еще кровоточащие царапины. И мальчик побежал. Побежал с такой скоростью, с какой в жизни не бегал. Обессиленно опустился на землю у ног Степаниды Илларионовны и протянул ей руку со своей добычей. А услышав жуткий вопль, в котором не осталось ничего человеческого, обернулся и чуть не закричал сам. От нестерпимого ужаса.
К ним на подгибающихся ногах, шатаясь из стороны в сторону, из последних сил ковылял Илья. И глаза у него были бешеными. По-прежнему без единой мысли. Одна ненависть. Только ненависть и желание убивать. Немедленно!
– Поздно, голубушка, – торжествующе прошептала за спиной Игоря травница и бросила сверток в костер.
Яркая вспышка, почти взрыв, отбросила Игоря далеко в сторону. Как чуть позже выяснилось, у него даже волосы на голове опалило.
Пронзительно вопила коза. Чему-то звонко смеялась Степанида Илларионовна. Илья, находившийся от них уже в двух шагах, вдруг задрожал, изо рта у него показалась желтоватая пена, и он рухнул как подкошенный.
Окутавшая старый бревенчатый дом и маленький двор тишина показалась потрясенному Игорю полной, все звуки словно умерли. Даже ветер стих и не играл больше редкими листьями высоченного старого тополя…
* * *
– Что с ним? – Игорь с некоторым страхом посматривал на лежащего в кровати друга.
– Теперь ничего страшного, – успокаивающе отозвалась травница. – Я его напоила лечебным отваром, Илья спит. Не волнуйся, через пару часов встанет, все будет хорошо.
Игорь гулко вздохнул. Он чувствовал себя виноватым. Не представлял, как объяснит другу свой подлый удар в спину. Да еще тяжелым топорищем.
– Вот только…
Степанида Илларионовна опустилась на стул и пальцем поманила мальчика к себе. Игорь послушно сел рядом.
– Вот только помнить твой дружок немногое будет.
– Память потерял? – с ужасом воскликнул Игорь.
– Да нет же, – отмахнулась Степанида Илларионовна. – Какую там память! Просто о последних событиях Илья знать ничего не знает. Ну, о том, что бабка вмешалась. – Травница немного подумала и осторожно сказала: – И лучше будет, если ты ему об этом не скажешь. – Она вздохнула. – Ощущать себя куклой в чужих руках приятного мало, понимаешь? Так что лучше помалкивай.
– А спросит? – прошептал Игорь.
