от едва сдерживаемого смеха, аккуратно сооружали из планок и дощечек подставку для моего перевёрнутого экраном вниз коммуникатора, ну так эта стерва ведь ещё и в натуре пританцовывала на ступеньке лестницы, изображая приведение угрозы в исполнение!
– Мля! Ну вас на хрен, задолбали! Я тут сексом занят, а они там…
Тут уж мы не выдержали и расхохотались.
– Кстати, Серёга, ты мне анекдот напомнил! – осенило меня по ассоциации. – Слухай сюды! Студент в комнате общаги дрочится с курсачом – обводит уже готовый чертёж тушью. К нему заглядывает однокурсник: «Ну ты тут и засел, ботаник хренов! Хочешь потрахаться вволю?» Тот ему: «Ясный хрен, хочу!» Этот берёт пузырёк с тушью и плещет ему на чертёж: «Вот теперь – трахайся!»
Юльку пришлось на сей раз в натуре подержать, чтоб не навернулась вместе со стремянкой, да и Серёга там, кажется, чего-то опрокинул:
– Макс, мля, предупреждать же надо! А если бы я сейчас зеркало раскокал на хрен?
– Не пугай! Хрен ты его раскокаешь, оно бронзовое!
– А, точно! Вылетело из башки! Не, ну вас на хрен – перекур!
Он выбрался наконец из своего сооружения, и мы с наслаждением подымили – вдвоём, поскольку Юлька «этот гнусный горлодёр», каковым ей представлялся настоящий заокеанский табак, курить не могла. Это ей не слабенькие тонкие сигареты с ментолом! В отместку она прочитала нам целую лекцию о вреде курения, которую мы встретили особо смачными затяжками.
– Кстати насчёт зеркала! Твоя ведь тебе уже, конечно, нажаловалась на меня? – спросила меня Юлька. – Я ведь на денёк только попросила, а получилось – неделю уже почти его держим…
– Ну не получается у меня быстро, – добавил Серёга. – Пока все подробности прорисуешь – сам видишь…
– Понял, не парься. Когда Велия мне рассказала, я же сразу въехал и разжевал ей, что этот «денёк» затянется минимум на месяц, а ещё вероятнее – вообще с концами. Мы с ней на следующий же день пошли и другое купили, так что это оставляйте себе и работайте с ним спокойно.
Самое смешное, что «изобретать» примитивную камеру обскуру нам так и не пришлось. Иначе хрен её знает, сколько бы мы до неё додумывались. Мы ведь поначалу сушили мозги над диапроектором, но обломились – для его полноценного объектива нам требовалось две хороших оптических линзы, у меня же она была только одна – из нашего современного мира, взятая из раскуроченного объектива кинопроектора, от которой я прикуривал. Местные же, которые мне сделал из горного хрусталя Диокл, при всём его мастерстве и старательности, даже у него выходили всё-таки кривоватыми – на подзорную трубу лучшие из них ещё кое-как с грехом пополам сгодились, но для точного приборного оптического объектива не подходили категорически. Мы ломали головы, что тут можно придумать, когда как-то на прогулке увидели представление заезжих александрийских фокусников – ага, как раз с камерой обскурой, роль которой играла затемнённая палатка с маленьким отверстием в одной из её матерчатых стенок. Никакой навороченной оптики, просто дырка! За несколько медяков попали на «сеанс», въехали в принцип, казавшийся темным обывателям чародейством, и поняли, что это – путь к решению нашей проблемы. Но оказалось, что это только его начало. Зеркало тут нужно позарез. То, что изображение в камере обскуре перевёрнуто вверх ногами – хрен с ним, лишь бы оно перерисовывалось нормально, а готовый рисунок можно ведь потом и снова перевернуть. Но это ведь если пейзаж, скажем, рисуешь, от которого не точность, а только красота и художественная реалистичность требуется. Ну или, допустим, поясняющие текст рисунки из учебника – пусть сложные, но не теряющие своего смысла при их зеркальном отображении. Ведь тут принцип-то какой выходит? Местами меняются абсолютно все стороны спроецированного предмета или картинки. И в результате – даже после переворота рисунка с головы обратно на ноги – получается именно его зеркальное отображение, то бишь право с лево меняются местами. Пока Сёрега рисовал всякую полезную мелочовку типа устройства той же самой «багдадской» батареи – это принципиального значения не имело. Но потом он добрался до карт, и не игральных, а географических. А кому, спрашивается, нужна такая уродская географическая карта, у которой запад на востоке, а восток – на западе? Нет, ну сугубо теоретически-то можно пользоваться и такой, но на практике – это же запросто сломаешь мозги всякий раз её мысленно переворачивать! Вот такую хрень как раз и помогает нам исправить расположенное наклонно хорошее зеркало. Меняя местами только верх и низ изображения, оно оставляет на местах его бока, возвращая ему тем самым его прежний первоначальный вид. Отображённая на папирусе карта с экрана становится нормально читабельной, с правильным расположением сторон света. Хотя, на мой взгляд, гораздо проще было бы разместить всю эту систему не вертикально, а горизонтально…
– Макс, ты сам-то хоть понял, чего сказал?! – взвилась Юлька, когда я озвучил Серёге эту идею.
– А я как по-твоему собирался сделать? – отозвался тот. – Да только разве этой чего-то докажешь?
– Ещё не хватало! – Юлька даже традиционно руки в бока упёрла. – Это у тебя, Макс, хоромы, а мой и так-то половину комнаты занял своей порностудией!
– Ну, ты скажешь тоже – половину…
– Ну, четверть – куда больше? Это, между прочим, жилое помещение!
По моей прикидочной оценке камера не занимала и шестой части комнаты, не так уж и сильно, кстати, меньшей, чем в моих «хоромах», но Серёга прав – разве ж этой докажешь?
– А почему порностудия? – поинтересовался я исключительно для перемены темы. Подозрение-то у меня имелось – сам ради хохмы частенько говорил в компании не «сфотографироваться», а «спорнографироваться». Но оказалось, что и тут я снайперски попал пальцем в небо…
– А потому! Видел бы ты только, чем он тут занимался, пока вы по заграницам катались! Самую настоящую порнуху рисовал! С натуры, представляешь? Вот с этой, – Юлька ткнула пальцем в заглянувшую на шум довольно симпатичную служанку. – А тебе что здесь нужно, бесстыжая?! Марш на кухню и не смей мне тут подглядывать!
– Прямо так уж и порнуху?
– Я проверял качество изображения с твоей линзой, – пояснил Серёга, которому я как раз перед отъездом в Нумидию и оставил её специально для этой цели. – Ну и, чтобы интереснее было…
– Ага, чтобы интереснее было! Макс, тебе показать, в каком виде эта бесстыжая перед моим кобелем позировала?! – эта оторва даже изобразила попытку расстегнуть обе фибулы на плечах…
– Ты чего, охренела?! – выпал в осадок её благоверный.
– А почему бы и нет? Рабыне можно, а мне нельзя? Это с какой же стати,
